Тринадцатая стихия

За день сумеречник отмахал немало верст по бездорожью и с приближением вечера решил устроить привал и подкрепиться. Для отдыха выбрал густой подлесок в овраге, по дну которого струился холодной ключевой водой небольшой ручей. Свалив котомку и мечи на место будущей стоянки, эльф выудил из сумки силки и ухмыльнулся, спрятав их обратно.

– Привыкну ли когда-нибудь? – произнес он вслух, стаскивая тунику и сапоги. Раздевшись донага, Аш вытянулся и кульбитом перекувыркнулся через голову, в прыжке перевоплощаясь в волка. Серебристый мех заалел в лучах заходящего солнца. Голодно щелкнув пастью, зверь скрылся меж деревьев и вскоре вернулся, притащив в зубах пойманного зайца. Сменив ипостась обратно, друид оделся и, набрав охапку хвороста, развел костер.

– Вот зайцев есть сырыми точно не привыкну, – ворчал он себе под нос, потроша тушку. Вскоре воздух наполнился ароматом заячьего жаркого, разнося на полверсты аппетитный запах. Аш деловито хозяйничал, ведя себя так, словно ничто не может его напугать. Но с другой стороны, слишком мал был перелесок, чтобы служить логовом разбойникам, да и от тракта далеко. В такой пустоши работникам ножа и топора нечем поживиться, а клыкастых и когтистых друид не боялся по природе своей – эти не тронут. Никакой нежитью не пахло – такие тоже предпочитают поближе к людям. Случись такой привал на территории оборотней – уверенности было бы поменьше. Хотя опять же, мало найдется сумасшедших зверолюдов, желающих напасть на метаморфа. По-настоящему он мог опасаться лишь вампиров: кровососущие были сильны, быстры и трудноубиваемы из-за высокой степени регенерации. К тому же, к магии друидов почтения не испытывали, в отличие от оборотней и зверей. Проблемой были и люди, которые по слабости своей всегда нападали гурьбой, – но в удаленном от тракта и селений овраге обычных смертных ждать не приходилось. Поэтому Аш собирался спокойно поужинать зайчатиной, давая отдохнуть ногам, весь день шагавшим по бездорожью.

* * *

– Проклятье шимов! Что за напасть? – выругался Аш, когда в нескольких шагах от подлеска знакомо и противно щелкнул портал. С давних пор сумеречник возненавидел этот звук, возвещавший о том, что в мир явилось новое существо. Порталы, что открывали маги внутри мира, звучали по-другому. Не любил эльф иномирян, сильно не любил, особенно тех, что сваливались ему под ноги.

– Как дети малые или сумасшедшие, но сладу нет ни с первыми, ни со вторыми, – недовольно ворчал друид, направляясь к месту раскрытия портала. Вспышка уже погасла, но даже на мгновение ослепленный ярким светом, эльф успел заметить, как что-то вывалилось из портала и сжалось в комок – видать, с испугу или из предосторожности. Как правило, случайные в портал не попадали, в места соединения с миром Перекрестка захаживали лишь отчаянные сорвиголовы. Это уже стало притчей во языцех: кто и как попадал сюда.

Необычное существо скукожилось в клубок, обхватив себя то ли крыльями, то ли чем-то подобным, так что рассмотреть детально не представлялось возможным. Аш мысленно напропалую костерил всех шимов, глядя на найденыша. Лишь странное гложущее чувство ответственности не позволяло ему плюнуть и пойти своей дорогой. Из-за чего друид испытывал такое чувство – он не признавался себе даже в мыслях, хотя ответ был ему известен. И каждый раз протягивал подобие руки помощи новой жертве портала. Хотя в девяти разах из десяти это заканчивалось сражением.

– Эй, ты живое? И ты кто? – он осторожно попинал носком сапога живой клубок, зная: его слова поймут. То была одна из особенностей Перекрестка: создания из разных миров понимали друг друга, словно межмирье стирало меж ними грань, одаряя всех единой речью. На всякий случай ладонь эльфа легла на эфес меча, и с тихим шорохом клинок покинул ножны. Иномиряне бывали всякими, и Аш никогда не забывал об этом.

– Эй-эй, скажи чего-нибудь, а то приму за нежить и убью. У меня с этим дело быстро обстоит, – попытался обратить на себя внимание друид, снова пихнув существо сапогом.

Кажется, это сработало. Сделав пару шагов назад, Аш с интересом смотрел, как новоприбывший выбирается из куста, куда угодил, выпав из портала. Движения были осторожными и спокойными, из чего следовало, что прямо так, с места в карьер, «оно» на эльфа не бросится, обеспечив себе быструю смерть на острие клинка. Однако умудренный опытом друид незаметно сплел в другой ладони заклинание: не всех можно убить честной сталью.

Тем временем пришелец свернул крылья и показал свой настоящий облик – довольно похожий на человека, и всё же – разительно другой. На Аша блеснул взгляд мерцающих синевой глаз из-под багрово-алой челки. Слова прозвучали тихо, но четко:

– Я не нежить. Я – Тварь.

Что это значило в понимании незнакомца, для эльфа оставалось загадкой. Что не нежить, чувствовалось по запаху: вполне живое; по ощущениям сумеречник даже сказал бы – живее всех живых. И еще крылья… странные. Не сворачивались, не складывались, а попросту исчезали, словно растворяясь в воздухе. Ростом «тварь» была… был… чуть выше локтя друида и внешне походил на юнца, едва вышедшего из возраста подростка.

– И как мне тебя называть, тварь-не-нежить? – спросил друид, пристально разглядывая новичка в попытке определить его расу. У эльфов острее уши, да и черты лица более тонкие, у оборотней они более грубы. Про гномов и вампиров речь не шла, уж слишком непохож он на детей земли и кровососов. Из многочисленных представителей кланов Перекрестка пришелец больше всего походил на людей.

– Ран… ко, Ранко… а тебя как? – абсолютно по-детски представился юноша, но сумеречнику показалось, что имя он сократил на ходу. И, не сводя глаз с заклинания в руке Аша, неожиданно добавил: – И дай эту штуку – я голодный.

– Меня можешь называть Аш, – привычно сообщил эльф, не рискуя произнести свое полное имя в силу его невероятной языколомности. Просьба его озадачила: тех, кто питается магией стихий, он еще не встречал. Это в случае, если правильно понял… но врожденная отчаянность и любопытство взяли верх, и он протянул найденышу раскрытую ладонь, на которой уютно скрутилось заклинание небольшого вихря, способного отбросить противника и слегка охладить пыл.

– Ты голоден до магии воздуха? Или вообще до магии стихий? – «или вообще до магии», мысленно прибавил он. Его удивил бы любой вариант, но виду он не подал: бывает всякое, тем более, на Перекрестке, куда постоянно стекаются, как сквозь дырявое решето, бесчисленные иномиряне. За тысячу лет жизни в этом мире Аш перестал всерьез удивляться чему бы то ни было.

– Нет, я про ту штуку, которая вкусно пахнет, – поправил Ранко, указывая на жаркое, домлевающее в жару костра. Вот почему, догадался сумеречник, он подумал, что просьба относится к заклинанию: глаза юноши сменили цвет с синего на зеленый, из-за чего казалось, будто притуманившийся взгляд устремлен на руку, а не на костер за нею.

– А ты наглый, как я погляжу. И смелый. Ввалился в другой мир – и ни тени испуга в глазах, – но именно эта непосредственная, почти детская смелость и подкупала. Эльф понял, что создание перед ним не просто необычное, но и весьма непростое. И наверняка не так уж юн этот мальчик, как кажется. Мало ли какая им внешность положена, Тварям.

– Наглость – второе счастье. А для меня в подобных ситуациях так и вовсе – первое. Путешествуя по мирам и не к такому привыкаешь, – Ранко взглянул на него в упор, и Аш проникся любопытством. Похоже, в его скучной опостылевшей жизни появилось нечто интересное. Темно-зеленые глаза смотрели уверенно, даже жестко. Ни сломленности, ни страха. Ни растерянности. Друид не пропустил фразу о том, что юноша не в первый раз попадает в иной мир. Беглым взором эльф оценил Ранко как создание весьма воинственное и, возможно, с твердым характером. И словно в подтверждение своим мыслям заметил привешенный к поясу меч. Судя по форме ножен, клинок был узкий, слегка изогнутый. Сомневаться не приходилось – это именно меч, хотя и странный.

– Ну, раз так, пошли ужинать. Хотя можно было бы и прибить тебя за наглость.

В ответ меч немедленно вылетел из ножен. Глаза иномирянина полыхнули синим. Аш улыбнулся. Что-то теплое свернулось странным клубком в груди отшельника по отношению к этому горячему юнцу. Словно он знал его давно, просто долго не виделись. Непонятное чувство. И ему вовсе не хотелось сопротивляться.

– Ну-ну, не кипятись. Мне никакого интереса тебя убивать. А вот попутчик мне сгодится. Ты ведь только прибыл сюда, вряд ли у тебя найдутся другие дела. Согласен стать моим попутчиком? – примирительно спросил сумеречник, отмечая, что юноша держит меч вполне уверенно и наверняка умеет им пользоваться. Не бесполезным украшением болтался в ножнах клинок.