Тринадцатые Звездные войны

— Она пришла одна?

—- Я не могу сказать с уверенностью, сэр. Есть две вещи. Во-первых, от ее аппарата отсоединены провода. Она не могла сделать это сама. Может из-за этого и проснулся один из пленников в тот раз?

— И затем освободил остальных? Я не верю в это. Вы бы заметили отсоединенные провода.

— Согласен. Значит, здесь был кто-то, кто отсоединил провода от аппарата девушки.

— Может быть. А второе?

— У одного из охранников не оказалось противогаза. Мы не смогли его найти. Сумка его пуста, а жена его сказала, что охранник, уходя, взял его с собой. Теперь он проснулся, но сам ничего не понимает. Кроме того, на его лбу есть рисунок, подобный тому, что мы уже видели на дверях.

— О!

— А это значит, что в самой полиции может быть есть предатель, сэр.

— Почему ты так думаешь, майор?

— Кровоточащее сердце не используется в качестве символа ни в одной из организаций. Только охранник мог нарисовать этот знак. Ведь сюда больше никто не входил.

Иезус Пьетро едва сдерживал свое нетерпение.

—- Может быть ты прав, майор. Завтра мы обсудим, как нам выяснить все это.

Майор Янсен поговорил еще немного, высказывая различные предположения. Пьетро слушал , вставляя соответствующие ремарки, и постарался быстрее закончить разговор

Предатель в полиции? Пьетро очень не хотелось думать так. Конечно, такая вероятность есть, и ею нельзя пренебрегать, но даже одно предположение об этом могло причинить невосполнимый моральный урон полиции.

Во всяком случае, Иезус Пьетро этим не заинтересовался. Ни один предатель полицейский не смог бы невидимкой проникнуть в кабинет самого Иезуса Пьетро. Кровоточащее сердце означало что-то совсем другое.

Иезус Пьетро соединился с соседней комнатой.

— Пусть кто-нибудь принесет мне кофе.

Еще три минуты и можно будет возобновить беседу с девушкой.

Иезус Пьетро расхаживал по комнате. Он ходил, прижав больную руку к телу. Боль еще не отпускала его и ощущение было не из приятных.

Да, кровоточащее сердце означает что-то совсем другое. Устрашающий символ на двери вивариума. Пальцы, которые он сломал, даже не заметив, когда. Рисунок чернилами, появившийся на досье, как подпись. Да, как подпись.

Интуиция говорила Пьетро, что этой ночью что-то произойдет. И произошло. Но что? Интуиция привела его сюда. Вообще-то не было никаких логических причин приходить к Полли Турнквист. Действительно ли она что-то знает? А может, у его подсознания были иные причины приводить его сюда?

Иезус Пьетро расхаживал вдоль закругленных стен комнаты.

Кто-то постучал в дверь в потолке. Охранники приготовили пистолеты. Скрипящий звук и дверь открылась. Человек стал медленно спускаться по лестнице. Он держал в руке поднос и не стал закрывать за собой дверь. На космическом корабле было не очень удобно передвигаться. Везде лестницы. Человеку с подносом нужно было проделать довольно длинный путь по лестнице.

Мэт заглянул в открытую дверь. Он увидел человека с подносом, спускающегося вниз. А в комнате было еще три человека и среди них Кастро. Когда голова Мэта появилась в дверях, все посмотрели на него. Но это длилось только мгновение. Затем все глаза опустились.

Мэт начал спускаться, глядя через плечо на них, и стараясь одновременно видеть все восемь глаз.

— Черт побери, Худ, помоги мне подняться.

— Парлетт, не можешь же ты...

— Помоги мне подойти к телефону.

— Мы совершаем самоубийство,— сказал Харри Кейн.— Что сделают твои родственники, когда узнают, что мы держим тебя в плену?

— Я здесь по собственной воле. Вы знаете сами.

— Но они этого не знают.

— Моя семья подчиняется мне.— Парлетт уперся руками в ручки кресла и сделав чудовищное усилие, встал. Однако, передвигаться он не мог.

— Они не знают, что происходит,— сказал Кейн.— Все, что им известно, это только то, что ты в доме, который захватили три бежавших из вивариума колониста.

— Кейн, они ничего не поймут, даже если я буду говорить с ними целых два часа. Но моя семья беспрекословно подчиняется мне.

Харри Кейн открыл рот, закрыл его снова и стал дрожать. Он даже положил руки на стол, чтобы дрожь не была заметна.

— Звони,— сказал он.

— Нет,— сказал Джей Худ.

— Помоги ему, Джей.

— Нет! Если он позвонит и сообщит о нас, с нами все кончено.

— О, идиот! — Лидия Хэнкок встала и перекинула руку Парлетта себе на шею.— Подумай, Джей. Парлетт — это наилучший шанс для нас. Мы должны довериться ему.—И она повела Парлетта к телефону.

Уже пора начинать беседу. Иезус Пьетро подождал, пока человек поставит поднос на ящик и начнет подниматься по лестнице.

И вдруг Иезус Пьетро почувствовал, что пульс его стал бешено биться. Холодный пот потек по спине. Рука его пульсировала как сердце. Глаза обшаривали комнату, ища того, кого здесь не было.

Без каких-либо видимых причин эта комната вдруг превратилась для него в западню.

Послышался глухой звук и сердце у Иезуса подскочило. Ничего, ничего его глаза не могли увидеть. Но он, человек без нервов, слоноподобный Иезус Пьетро боялся. Боялся неизвестно чего. Комната стала западней.

— Сейчас вернусь,— сказал Пьетро. Он подошел к лестнице и стал взбираться.

— Сэр! А что с пленником? — спросил охранник.

— Я сейчас вернусь,— сказал шеф, не оборачиваясь.

Он добрался до двери, протиснулся в нее и закрыл дверь.

И тут он опомнился.

У него не было никакой цели. Просто что-то внутри его требовало — уйди отсюда! — и он повиновался этому требованию, не задавая себе никаких вопросов.

Чего он испугался? Может он боялся узнать что-то неприятное от Полли Турнквисг? А может он был в чем-то виновен? Да нет, у него уже не было желания к этой девушке. А если бы и было, он сумел бы справиться с ним.

Ни один полицейский не видел таким своего шефа: плечи опущены, на лице печать усталости, он стоял в нерешительности, не зная, куда же ему идти.

Во всяком случае, нужно вернуться. Полли Турнквист ждет его звуков голоса. Может она знает что-нибудь обо всем этом.

Он собрался с силами и повернулся к двери. Глаза его автомаnически пробежали по ярким панелям, которыми были обиты стены. На космических кораблях люди старались делать все ярким и освещение, и стенные панели.

И тут глаза Кастро заметили нечто, отчего у него перехватило дыхание. Грубо нацарапанный на панели рисунок...

Мэт еще не успел спуститься с лестницы, когда человек в халате стал подниматься наверх.