Тринадцатый апостол. Том II

— Господин, смотрите, лавка с красками! — скромно подает голос Маду, отвлекая меня от разглядывания этих колоритных персонажей.

— Заходим.

В небольшой лавке обнаруживается настоящий рай для художника — на полках и прилавках расставлены сотни мелких плошек с образцами пигментов всевозможных цветов и оттенков. Даже у меня глаза разбежались, что уж говорить о бедном Маду. Так… похоже, мы с ним надолго здесь застряли — надо спасать девчонок и Сенеку…

— Луций, будь другом — прошу я философа — отведи девушек в соседнюю лавку с тканями и присмотри за ними, пока они будут себе что-нибудь выбирать. А мы, как закончим здесь, придем к вам, и я оплачу их покупки.

Мой гарем, вдохновленный щедростью господина, с веселым щебетом перемещается в соседнюю лавку, философ тоже вроде бы не против слегка покрасоваться в этом цветнике. Ведь если важного римлянина в белоснежной тоге сопровождает стайка таких “райских птичек”, значит, у этого господина, как минимум есть средства на содержание сразу нескольких дорогих наложниц. И по-другому этот “почетный эскорт” здесь даже в голову никому не придет воспринимать.

Мы же с Маду погружаемся в мир красок, кистей и папируса. Торговец, поняв, что перед ним солидный покупатель, имеющий собственного раба-художника, заливается соловьем, расхваливая свой товар. Но Маду, даже получив от меня карт бланш на приобретение всего необходимого, не бросается скупать здесь все подряд. Придирчиво рассматривает товар и спрашивает хозяина, откуда его доставили, иногда недоверчиво качает головой и уверенно вступает в спор с ним. Пигменты тщательно отбирает по одному ему понятным признакам, причем предварительно перетертые до мелкой фракции, он принципиально не берет. На мой вопрос почему, отвечает просто:

— Господин, как я могу быть уверен, что там не намешано что-то еще? Лучше купить краски в их обычном виде, а потом я сам их перетру. Так еще и намного дешевле получится.

Лавочнику остается только, молча, проглотить слова юного художника. Но набираем мы много — судя по хищному блеску в глазах торговца, это его недельная выручка как минимум, а может и вся месячная. Маду глаз с торговца не спускает и строго следит, чтобы все выбранные им пигменты аккуратно взвесили на весах, а потом сложили по отдельности в полотняные мешочки. Набралось их столько, что в руках нам не унести — счастливый лавочник обещает доставить все по указанному адресу.

А вот когда дело доходит до египетских чернил — тут уже свои познания и принципы проявляю я

— Маду, эти чернила, которые ты мне так нахваливаешь — они не расплываются по папирусу, потому что в них добавлен свинец?

— Конечно, господин! Этим они и отличаются от остальных, поэтому и дороже.

— А еще они быстро сохнут! — гордо добавляет хозяин лавки

— Свинец смертельно опасен, уж ты поверь мне, Маду! И одно дело — написать письмо раз в месяц, а совсем другое — рисовать ими каждый день, как делаешь ты, и постоянно дышать испарениями свинца. Нет, ты мне нужен живым и здоровым.

Оба египтянина смотрят на меня, открыв рот, но я неумолим. Вот только отравления тяжелыми металлами нам до кучи не хватает! Мало того, что кругом антисанитария, так еще и эта античная напасть. И в вино этот металл суют, и в краски, и еще бог знает куда.

Может, у меня психопатия развилась, но только от одного подозрения, что вода во дворец префекта подается по свинцовым трубам, волосы уже на голове шевелятся! Еще и добровольно себя риску подвергать? Нет уж! Вкратце описываю им последствия такого отравления — египтяне впечатлены…

Перепробовав все черные чернила, представленные в лавке — а их оказалось больше десятка — мы с Маду останавливаемся на недорогих, зато, надеюсь, безопасных. Торговец заверяет нас, что кроме сажи, воды и клейкого сока папируса в них ничего больше нет. Приходится поверить ему на слово. Заодно берем редкие и дорогие красные чернила, а также фиолетовые. На этом пока все — на первое время хватит. У нынешних египтян в изготовлении чернил эксклюзива нет, так что нечего зря здесь тратить деньги. Уж с дубовыми рощами и с растущими на листьях дуба «чернильными орешками» в Риме точно полный порядок. И каракатицы со своими мешками не перевелись. А еще можно будет с разными пережженными косточками поэкспериментировать. Ставлю себе мысленную галочку вспомнить потом, что я вообще знаю про изготовление чернил — надеюсь, что рецептов в моей голове найдется достаточно.

Папируса мы закупаем много — он здесь значительно дешевле, чем в Риме. А бумага там сейчас еще дороже, чем папирус. Не удивлюсь, если пергамент дешевле ее стоит. Да, и качество нынешней бумаги под большим вопросом. Этим мне тоже придется заняться. Написанному тексту римляне и греки верят более охотно, чем просто услышанному слову, и это нужно учитывать при распространении христианства в Риме — все-таки процент грамотных там достаточно велик. Ну, а для тех, кто пока не разумеет грамоты, на стенах нашего будущего храма будут многочисленные фрески, на которых Маду изобразит житие Христа. Важную роль наглядной агитации никто еще не отменял.

Расплачиваемся с торговцем и дожидаемся, пока двое рабов не подхватывают покупки, упакованные в большие мешки. На наших глазах все богатство отправляется прямиком во дворец, а там уж легионеры Лонгина сами сообразят перенести все в мою комнату. Будь его воля, Маду бы не оставил свои сокровища без присмотра и отправился бы вслед за рабами, но нам с ним еще нужно проведать Абанта. Так что проводив мешки взглядом, он вздыхает и следует за мной в соседнюю лавку, где наши девушки заняты выбором тканей.

— Ну, как…? Вы уже определились?

Мои красавицы дружно оборачиваются на мой голос и так же дружно кивают головами. Глаза Манифы уже горят от радостного предвкушения, Залика и Зэма улыбаются более сдержанно.

— Показывайте, красавицы, кто из вас что выбрал!

Мне с готовностью показывают отложенные отрезы тканей. Большого ума не нужно, чтобы понять, кто и что выбрал. Самая яркая и пестрая из тонкого льна — это однозначно выбор Манифы. Нежно-голубой виссон, со вкусом вышитый по краю цветами лотоса, конечно же, выбрала Залика. Значит, самый скромный отрез бледно-персикового цвета — выбор Зэмы. В сомнении прикладываю ткань к ее лицу, но должен признать, что этот редкий цвет идет ей необыкновенно. О чем я честно и сообщаю юной прелестнице. Она смущенно зардевшись, опускает глаза

— Господин, а …это не слишком дорого для подарка?

— Нет, Зэма, все хорошо. Я же сам предложил вам выбрать на свой вкус.

Радостный хозяин тут же упаковывает ткань и называет мне цену. Эх, недешево обошелся мой широкий жест! Но девчонки так сияют, что никаких денег не жалко. Да, и в соседней лавке мы с Маду оставили сейчас гораздо больше.

Дальше мы с Луцием решили побаловать себя любимых — зашли в лавку с готовой одеждой. Вернее пошив ее там нужно было заказывать швеям, но срок изготовления был небольшим — всего два дня, а выбор тканей очень хорошим. Образцы тоже порадовали — по местной моде ткань у ворота мужских туник стягивалась несколькими стежками красной, синей или пурпурной шерсти, отчего сама туника держалась на теле ровно и не съезжала на плечо. Сенека заказал себе туники из шелка, я же снова ограничился хлопком и тонким льном разных цветов. Пусть они скромнее шелка, зато мне гораздо привычнее.

Интересно, что шерстяные ткани в Египте вообще не в почете, хотя зимой тут и бывает довольно холодно. Овец египтяне выращивают, но овечья шерсть считается ритуально нечистой. Почему? Луций так и не смог мне этого объяснить — видимо какие-то местные заморочки. Заказал еще пару туник попроще для Маду, отчего моего художника чуть удар не хватил — он начал с жаром уговаривать меня, что прекрасно обойдется и без них. Пришлось «включить начальника»

— У нас в Риме о хозяине судят по тому, насколько хорошо одеты и накормлены его рабы. Маду, ты хочешь опозорить меня на весь Рим? Чтобы меня считали жадным?