Тринадцатый II

Теперь всё стало еще запутаннее. По словам учительницы географии выходило, что её мертвый ухажёр круче, чем мой Макар. А подобные эмоции призраки могли испытывать лишь в одном случае…

— Как его звали при жизни? — спросил я.

— Что? — переспросила Людмила Павловна, и улыбка на миг исчезла с её лица.

— Вы знали этого человека при жизни. Кто он вам?

Смущенная старушка отодвинула стул и присела. Она вымученно улыбалась, стараясь не терять свой образ. но меня было не обмануть. Я смотрел далеко за эту наигранную улыбку.

— Я его не знала, молодой человек, — произнесла она после небольшой заминки.

— Не лгите. Иначе я не смогу вам помочь, — а вот мой тон оставался серьёзным.

— Не вру, — как-то неуверенно ответила она.

— Людмила Павловна, в таком случае мне нечего здесь делать. Смею сделать вывод, что вы лишь привлекаете к себе внимание слухами о призраке.

Я демонстративно пошел к двери.

— Стойте! — окрикнула меня старушка, и я обернулся.

Больше на её лице не было той дружелюбной улыбки. Уголки рта опустились вниз, делая её на порядок старше. Зато теперь эмоции были искренними.

— Его звали Харитон Давидович. Он работал охранником в корпусе для видящих. И исчез двенадцать лет назад. Но стал появляться совсем недавно. Таким, каким я его запомнила ещё тогда…

— Его тело так и не нашли?

— Нет.

Я сделал вывод, что Харитон Давидович скорее всего нашел проход в подземелье, а выбраться не смог. Но тогда что спровоцировало его появление? Неужто новая смерть?

Размышляя, я ходил по комнате. Подошел к окну, занавешенному бежевыми шторами, через которые проникал солнечный свет. Он падал на прикроватную тумбочку, где стояли фоторамки, и взгляд невольно опустился туда.

Я взял в руки одну из рамок и присмотрелся.

— Это личное, положите пожалуйста на место, — деланно вежливо попросила женщина.

— А кто это? — бесцеремонно спросил я, имея ввиду стоящего рядом с учительницей мужчину.

На снимке обоим было лет на десять меньше. Они сидели на лавочке и улыбались. Однако даже на таком старом снимке было видно знакомое суровое лицо и отсутствующая фаланга на мизинце. Потому что в этой руке мужчина держал букет цветов, сорванных с какой-то клумбы.

— Какое это имеет отношение к привидению? — женщина встала и выхватила рамку у меня из рук.

— Самое прямое, — ответил я, не желая уточнять.

— Если не можете избавить меня от призрака, то уходите! — женщина повысила тон.

В этот момент из стены выплыл Макар. Я бросил на него мимолетный вопросительный взгляд.

— В соседних комнатах чисто. Дошел до самого низа. Там в подземелье труп лежит. Точнее, это уже почерневший скелет в полуистлевшей форме охранника. Наверное, его призрак и бродит тут. Но не пойму к чему он привязан, — сообщил Макар.

— Людмила Павловна, ответьте на последний вопрос, и я больше не посмею вас тревожить.

— Задавайте, — пробубнила старушка.

Не сомневаюсь, что когда она выйдет из комнаты, на её лицо вернется прежняя улыбка, вводящая всех окружающих в заблуждение. Однако я успел разглядеть сорняк, столь упорно притворявшийся райским цветком.

Полминуты у меня ушло на правильную формулировку, чтобы не сдать себя со всеми потрохами. Вернее, со всеми подозрениями, которые еще предстояло доказать.

— Должно быть, вы с Харитоном Давидовичем были близки. Скажите, может у вас осталась какая-нибудь памятная вещь?

Людмила Павловна задумалась. И ответа через долгих две минуты:

— Осталась, — она открыла шкаф и принялась перебирать платья, которые судя по виду висели тут не меньше двадцати лет. — Вот. Это он мне подарил за три дня перед исчезновением.

Учительница географии протянула мне брошь в форме глаза. Символ видящих. Держа его в руках, я засомневался, что она не видит Макара. Либо же… Тогда снова непонятен мотив.

Хотя какой к черту мотив, когда речь идет о жизни и смерти? Мы же не в кино, а я не следователь. Мне всего-то надо изгнать одно назойливое привидение.

Макар подплыл ко мне, внимательно рассматривая брошь, что лежала в моих руках. А я следил за взглядом Людмилы Павловны. Он оставался сосредоточен на мне.

Нет. Она не видела Макара. А значит, призрака Харитона Давидовича где-то берет куда больше энергии, чем вытягивает мой подопечный.

— Он там, — прошептал Макар. — На булавке кровь. Но источник не в ней, это лишь предмет привязки, — он кивнул на учительницу. — Ещё бы понять к чему…

— Источник, — прошептал я, намекая Макару, что стоит найти место силы.

— Что? Какой источник? — переспросила женщина.

— Мысли вслух, — ответил я, продолжая всматриваться в злосчастную брошь.

Внизу полно накопителей и преобразователей маны, но разве можно привязать призрака к чему-то подобному? Мысленно проговорив этот вопрос, я вспомнил заключенные в камни души под алтарём тысячи мучеников.

— Лёх, да я этот источник еще сто лет искать буду. Давай просто брошь уничтожим и дело с концом? — предложил призрак.

Даже он, будучи мёртвым, не горел желанием возвращаться в подземелье. Либо моё привидение слишком обленилось.

Я сжал украшение в кулаке. Выпустил туда ману через тонкий канал, постепенно усиливая её концентрацию.

— Что вы делаете? — завопила Людмила Павловна, словно я её резал, а не сжигал обычную металлическую брошь.

Отвечать не стал. Из прорезей пальцев полился яркий свет, и старушке пришлось отвернуться. Я почувствовал, что металл нагрелся в моей руке до такой степени, что стал податливым, как пластилин.

— Прекратите! Умоляю! У меня от него больше ничего не осталось, — старушка прикрыла лицо руками и упала на колени.

Однако я не увидел в этом искренности. Она лишь играла свою роль, плохо импровизируя. Поэтому я продолжал повышать концентрацию маны, испепеляя чертову брошь.

Когда я закончил, от нее остался лишь небольшой кусок черного металла. Горячего. И я уронил его на пол. Руку не обжёг, но вот отмываться теперь долго придётся.

— Больше призрак вас не побеспокоит, — сказал я Людмиле Павловне, которая продолжала закрывать лицо руками.