Тринадцатый сын Сатаны

Ингибаров поднялся было, однако начальник его корректно остановил.

— Ты сиди, Сергей, времени нет церемонии разводить, так что пусть доложит лично непосредственный исполнитель.

Это звучало, на первый взгляд, вполне резонно. Однако чуткий к подобным вещам Ингибаров понял, что таким образом Крутицкий лично его выводит из-под удара, что теперь в любом проколе будет виноват исключительно Вострецов. И это его вполне устраивало.

Между тем Вадим обстоятельно раскрыл папку. Тут, конечно, он дока. Листочки аккуратно скреплены, отпечатано на принтере чисто и четко, пункты пронумерованы, ключевые места и фамилии выделены шрифтом или подчеркнуты…

— Ладно, ты мне все это оставишь, а сам сейчас коротко и внятно, — остановил его Крутицкий.

— Если коротко, то пока результатов мало, — признался Вадим. — Убийства Ряднова и Быка настолько не похожи, что если бы не одинаковые карточки с цифрами «1» и «2», их бы вообще ничего не объединяло. Пуля, убившая первого, исчезла бесследно. Последний день Быка отслежен более или менее полностью, люди, с которыми он контактировал, никого, похожего на фоторобот, составленный со слов Николая Мохнача, не запомнили… Правда, и рисунок слабенький — либо Мохнач что-то недоговаривает, либо он и в самом деле физиономист никакой… Короче говоря, людей я опросил много, информации, которые позволяют составить представление о погибших и круге их общения, собрал тоже немало. Но пока ничего существенного, что могло бы пролить свет на это дело, нет.

О том, что произошло нынешней ночью, Вадим хотел рассказать позже, когда в кабинете не будет Ингибарова. Он его попросту боялся. И надеялся, что старый друг отца наедине его быстрее поймет и поможет разобраться в ситуации. Все же, что ни говори, самовольное, без санкции руководства, участие в силовой акции, проводимой другим ведомством, тем более, с твоей подачи — серьезное нарушение. Да и над фактами, которых так много получено в ходе ночной операции, не мешало бы покумекать более опытному человеку. Кроме того, нужно было решить в официальном порядке, чтобы с ними поделились информацией о полученных в результате экспертизы данных.

— Ясно, — согласно кивнул Крутицкий. — Теперь так. Прочитайте вот это.

Он бросил на стол два экземпляра справки о событиях, происшедших накануне в квартире Петруччо. Ингибаров и Вострецов пробежали текст глазами. И выжидательно уставились на начальника.

— Ну а теперь главное, — не заставил себя долго ждать Игорь Дмитриевич. — В квартире этого самого Петруччо было обнаружено вот это, — на стол упала еще одна карточка — точная копия предыдущих двух, только теперь в центральном кружочке на ней значилась цифра «3». — Эта «черная метка» была приклеена снизу к сиденью стула. И достоверно известно, что и к этим событиям опять непосредственное отношение имеет некий таинственный Валентин. — Начальник сделал паузу, чтобы дать подчиненным возможность переварить услышанное. После этого он заговорил уже иначе, четко и конкретно: — Короче говоря, эти события уже перестают быть обыкновенной уголовщиной, тем более, что неизвестно, сколько еще карточек заготовлено у этого серийного убийцы. В связи с этим у меня имеется несколько соображений, решение которых не терпит отлагательств. Вадим, записывай, что тебе нужно сделать. Первое — карточки. Иди к экспертам, пусть они узнают, где именно они изготовлены, кто у них их покупал, куда они отправлялись, оптовые коммерческие покупатели, величина партий и так далее. Все то же самое по ручкам, которыми наносились значки. То же самое — по клею, которым пользовался преступник, чтобы приклеить к стулу карточку… Второе — линия наркотиков. Иди в управление по незаконному обороту наркотиков, раскручивай окружение этого Петруччо, узнай максимум его клиентов и поставщиков. Третье — линия киллеров. Ты уже много времени потерял на раскрутку второстепенных знакомых Быка. Так что шуруй в управление по организованной преступности и попытайся узнать, кто может быть шефом Быка, кто и как выходил на него с заказами; ну а кроме того, постарайся побольше узнать там же о его прошлых жертвах, причем, тебе нужны будут не только те, в которых они стопроцентно уверены, но и если они только что-то подозревают… Короче говоря, ищи как можно больше фамилий людей, которые имели хоть какое-то отношение к убитым и ищи в их прошлом хоть одно совпадение… Четвертое — линия коммерческой деятельности Ряднова, тут Вострецов вообще все к черту провалил, так что это направление, Сергей, бери лично на себя, ты в этом лучше разберешься. Поставщики товара, клиенты, конкуренты, конфликты — короче, сам знаешь не хуже. Главное, состыкуйся с управлением по экономическим преступлениям… И, кстати, — внезапно перебил он сам себя. — Погодите-ка… Что-то мне вдруг вспомнилось… Нужно заглянуть в налоговую полицию… Налоговая полиция… Сегодня… — Он схватил со стола сводку, пробежал ее глазами. — Сегодня ночью налоговая полиция провела операцию в кафе «У Барабаса»… Барабас… Что-то я о нем на днях слышал… Едва ли не вчера… Кто-то по этому поводу мне что-то докладывал…

Дальше молчать было невозможно. Вадим неловко, громко подвинув стул, поднялся со своего места.

— Вы могли слышать об этом кафе в связи с убийством Быка, — упавшим голосом сказал он.

— А причем тут Бык? — наморщился, стараясь выудить из памяти потерянную деталь, спросил Крутицкий.

— В кафе, которым руководил лично Барабас, работала подруга Быка, — пояснил Вострецов. — Ленька там был завсегдатаем. И оттуда он уходил вечером накануне своей гибели… Я вам докладывал и вы мне запретили… то есть порекомендовали оставить кафе в покое…

— Стоп!

Крутицкий вдруг словно наяву увидел, как он сидит в салоне машины и слушает речь Антишока. «Какой-нибудь Карабас-Барабас служит мне за то, что я обеспечиваю его дешевыми продуктами…» Значит, имя отрицательного героя сказки красного графа Алексея Толстого было произнесено не случайно. Более того, помнится, и в самом деле Вострецов что-то говорил о том, что в кафе не все благополучно, а он, Игорь Дмитриевич Крутицкий, «забодал» его предложение продолжить раскрутку Барабаса потому, что счел этот путь тупиковым…

— Да, что-то тут я дал маху, — признал начальник.

И Вадим решился.

— Я сегодня ночью был там, — опустив голову, тихо признался он.

— Где ты был? — рассеянно переспросил Крутицкий.

Ингибаров ничего не сказал, только повернул голову в сторону подчиненного.

— Там, — еще тише повторил Вострецов. И, весь внутренне сжавшись, пояснил: — В кафе.

Оба его начальника ошеломленно уставились на него. И он начал рассказывать.

Валентин — Жека — Тоха

— Здравствуйте, — с дежурной любезностью прощебетал приятный женский голосок. — Туристическое агентство «Плутон-Евро-тур» приветствует вас. Мы рады, что вы обратились именно к нам. Что вас интересует?

Узнала бы ты, что меня интересует, усмехнулся про себя Валентин, небось подрастеряла бы свою показушную благожелательность. Однако вслух сказал, конечно же, совсем иное.

— Добрый день. Мне нужно срочно поговорить с директором вашего филиала, — ответил подчеркнуто вежливо, но с некоторой небрежностью.

Так обычно говорят люди, которые имеют право говорить непосредственно с руководством. Во всяком случае секретарши чутко реагируют на тональность обращения и разделяют простых докучливых просителей от солидных посетителей.

Она и отреагировала.

— Не могли бы вы представиться и сообщить, по какому вопросу он вам нужен? — поинтересовалась, а не просто отшила сразу. — Я доложу, и он…

— Послушайте сюда, сударыня! — бесцеремонно перебил ее Валентин. — Не сочтите за труд, передайте, пожалуйста, Евгению Алексеевичу, что я к нему обращаюсь по рекомендации Семена Борисовича.

— Одну минуточку, — прощебетала девушка и в телефоне зазвучала глушащая внутренние переговоры мелодия.

Минуточку… Могем и минуточку. Хоть десять. Время терпит. Особенно если четко знаешь, чего хочешь, чего ждешь и к чему стремишься.

В трубке раздался щелчок, оборвавший мелодию, и решительный голос спросил:

— Вас слушают.

— Евгений Алексеевич, добрый день!

— Добрый.

— У меня к вам имеется деловое предложение. И потому я вас прошу о личной встрече.

— Сейчас все брошу… — буркнул собеседник. — Кто вас ко мне направил?

— Семен Борисович. Брама.

Последнее слово Валентин тоже произнес как можно небрежнее. Потому что именно оно было в разговоре ключевым. Ибо очень немногие так обращались к эксперту центрального офиса банка «Плутон» по фамилии Абрамович. И само по себе знание этого слова служило своеобразным паролем. Как система опознания у военных самолетов, в обиходе именуемая «я — свой».

— Вот как? И в чем состоит ваше предложение?

Директор туристической фирмы свой вопрос задал тоже небрежно, как будто никак не отреагировав на это ключевое слово. Они явно понимали друг друга.