Триумф нежности

— Ты грубовато играешь, — добродушно проворчала Кэти, наклонив голову и вытирая длинные тяжелые волосы.

Рамон, который тоже тяжело дышал после их соревнований, вдруг опустил руки, как школьник, и тихо сказал:

— Я буду с тобой таким нежным, как ты захочешь. У Кэти все оборвалось внутри, когда она поняла смысл его слов. Убежденная в том, что он говорил о любви, она опустилась на живот в шезлонг и склонила голову на руки. Она вздрогнула, когда Рамон вылил лосьон для загара ей на спину и опустился на колени рядом с ней. Кэти сжалась — руки Рамона начали медленно поглаживать ее, ритмично втирая лосьон в атласную кожу.

— Мне расстегнуть застежку?

— Только попробуй!

Когда его руки поднялись к плечам и пальцы прошлись по шее, Кэти прерывисто задышала — каждый дюйм ее тела трепетал под руками Рамона.

— Кэти, я волную тебя? — спросил он хриплым шепотом.

— Ты же знаешь, что волнуешь, — как будто из забытья, прошептала Кэти, не сдерживая себя. Она услышала его довольный смех и отвернулась. — А еще я волнуюсь, что ты мешаешь мне отдыхать. А я должна выйти на работу отдохнувшей.

— Ну что же, в таком случае расслабься. Я ухожу, — сказал он, поднимаясь с ее шезлонга.

Пытаясь не думать о том, что он собирается делать, Кэти решительно закрыла глаза под слепящим послеполуденным солнцем. Время от времени она слышала глубокий голос Рамона, после которого следовал взрыв женского смеха. Кто-то из мужчин что-то кричал ему. «Он, конечно же, хорошо вписался в эту компанию. А почему бы и нет! — сурово подумала она. — Привлекательное тело, красивое лицо, и если у мужчины к тому же престижная работа, что еще нужно для успеха у женщин?» Кэти с помощью маленькой лжи обеспечила Рамона и этим.

«Что же со мной происходит?»— удивлялась Кэти. У нее не было абсолютно никаких причин для жалоб. Несмотря на ее обычное недовольство окружающим миром, населенным, как ей иногда казалось, пустыми и мелкими людьми, Кэти радовалась остроумным пикировкам, которыми она обменивалась с восхищенными ею мужчинами. Ей нравилось иметь красивую одежду и хорошую квартиру. Ей льстило мужское внимание, хотя интимных отношений она избегала. На первом месте для нее была непреодолимая потребность вернуть чувство собственного достоинства и уважения к себе, которые отнял у нее Дэвид. Роб был единственным другим мужчиной, которому она разрешила бы заняться с ней любовью. К счастью, она обнаружила, что он женат, прежде чем позволила этому случиться. Когда-нибудь появится тот, который нужен ей, и тогда уже ничто ее не остановит.

Единственный. Ни при каких обстоятельствах Кэти Конелли не могла представить себя в окружении трех или четырех мужчин, знающих все интимные подробности ее тела. Такое бывало с другими женщинами и часто, но Кэти это казалось мерзким и унизительным.

— Эй, Кэти, поднимайся, — скомандовал Дон. Кэти прищурилась, удивляясь, что сумела заснуть, и послушно села.

— Уже шесть часов. Мы с Брэдом собираемся пойти купить пива и пиццы для сегодняшней вечеринки. Взять что-нибудь покрепче для вас с Рамоном?

Послышалась ли ей презрительная насмешка в том, как он произнес имя Рамона?

— Крепче, чем пицца? Боже упаси! Она оглянулась в поисках Рамона и увидела его, идущего к ней в обществе Карен и какой-то незнакомки.

— Здесь всю ночь будет вечеринка — танцы и все такое. Ты не хочешь остаться?

— Конечно же, он останется, Кэти, — быстро ответила Карен.

— Ну что же, замечательно, — пожала плечами Кэти. Она будет веселиться со своими друзьями, а Рамон — с Карен или с кем захочет.

К половине десятого от нескольких ящиков пива, груды закусок и полудюжины бутылок ликера остались одни воспоминания. Лампы придавали воде бассейна переливчатый зеленый оттенок, кто-то включил музыку. Кэти, которая танцевала уже около часа, внезапно обнаружила, что Рамон далек от веселья. Он одиноко стоял, прислонившись к изгороди, окружавшей бассейн.

— Рамон, — с волнением сказала Кэти, подойдя к нему и положив руку ему на плечо. Он медленно повернулся и посмотрел на нее, и Кэти увидела, что он улыбается: он был рад ее прикосновению. Она осторожно убрала руку. — Почему ты здесь? Один?

— Мне нужно было побыть одному, чтобы подумать. А у тебя так никогда не бывает?

— Конечно, — согласилась она, — но обычно не во время вечеринки. Ты не хочешь потанцевать?

Он наклонил голову в сторону динамиков, из которых звучал голос Нейла Даймонда.

— Танцуя, я предпочитаю держать женщину в своих объятиях. Ну и, кроме того, я хотел бы дождаться очереди, чтобы потанцевать с тобой.

— Рамон, ты что, умеешь танцевать? — До этого Кэти была уверена, что он не умеет. Отбросив сигару, он ответил:

— Да, Кэти, я умею танцевать. Я умею плавать. Я знаю, как завязывать шнурки на ботинках. У меня легкий акцент, из-за которого я кажусь тебе невежественным, но многие женщины находят его привлекательным.

Кэти окаменела. Задрав подбородок, она уставилась ему прямо в глаза и сказала тихо и отчетливо:

— Иди к черту.

Она намеревалась уйти, уже повернулась — и открыла рот от изумления, когда руки Рамона обхватили ее за плечи и развернули назад.

Он сказал дрожащим от ярости голосом:

— Не смей разговаривать со мной таким тоном и не ругайся. Это тебе не идет.

— Я говорю так, как мне нравится, — ответила Кэти, — и если другие женщины находят тебя чертовски привлекательным, то отправляйся к ним.

Рамон взглянул в ее неистовые голубые глаза, и непрошеная улыбка восхищения озарила его лицо.

— Маленькая злючка! — тихонько засмеялся он. — А когда ты в ярости…

— Я никакая не маленькая! — пылко прервала его Кэти. — Я около пяти футов и семи дюймов. И если ты надумал сказать мне, как я хороша в ярости, то предупреждаю тебя — я начну смеяться. Мужчины часто говорят это женщинам, потому что слышали это в каком-то нелепом фильме, и…

— Кэти, — выдохнул Рамон, прикоснувшись к ее губам своим настойчивым чувственным ртом, — ты прекрасна в ярости, и если ты начнешь смеяться, я скину тебя в бассейн.

Нервная дрожь пробежала по телу Кэти от этого нежного и злого поцелуя. Затем он обвил руками ее талию, притянул к себе и повел Кэти в толпу танцующих пар, как только зазвучала медленная любовная песня. Когда они танцевали, Рамон что-то шептал ей своим низким голосом, но Кэти не разбирала слова. Она была поглощена своей странной слабостью, которая возникала, когда он прижимался к ней. Они двигались в такт музыке. Ее охватило страстное желание. Она хотела поднять голову и почувствовать его требовательные губы, так же, как тогда в ее квартире, и ей хотелось, чтобы его руки опять увлекли ее в то дивное забвение… В отчаянии прикрыв глаза, Кэти призналась самой себе, что хочет мужчину, которого знает всего сорок восемь часов. Она хотела этого так сильно, что была поражена и взволнована… но, в конце концов, она могла понять свое физическое влечение к нему. Но чего она не могла понять и что пугало ее, так это странное магическое притяжение, которое возникло между ними. Иногда, когда он говорил с ней глубоким неотразимым голосом или смотрел на нее темными пронзительными глазами, Кэти ощущала, как он тихо дотрагивался до нее и неумолимо притягивал ее все ближе и ближе к себе.