Триумф
Шрифт:
— Анечка, как ты там? — спросила Виктория Павловна.
— Что-то случилось? — встревожилась Анна.
— Вот как нас всех запугала жизнь. Я звоню спросить, как отдыхается.
— Мысли не дают покоя. Не вижу ни природы, ни людей. Ты позвонила поздороваться?
— Я позвонила, чтобы сказать тебе… Только ты не волнуйся… У меня новость… Алло, Аня? Пропадаешь куда-то… Ко мне туг приехали… Артем с Доминикой Никитиной. Снова ищут Калашникову. Прям не знаю, как им помочь.
— А ты покажи им выпускные альбомы, может, кого узнают, — предложила Анна.
— Точно, вот молодец, а я и не подумала как-то.
— Подруга,
— Ты только не волнуйся… но он приезжал сюда.
— Юрий? — выдохнула Анна.
— Да.
Анна Вадимовна бросила трубку, а Виктория еще долго слушала короткие гудки.
Ритка редко бывала одна. К ней снова пришел Борюсик.
— Маргариточка, извини, что я тут. Я знаю, тебе нужен покой, — торопливо начал извиняться он.
— Покой полагается на кладбище. Меня сегодня целый день грузят по полной программе. То Амалия, то Васька… Хоть вызывай Петика и сажай его в будку возле дверей, чтобы лаял на посетителей.
Борюсик расстроился:
— Так ты не рада меня видеть?
— Тебя — рада. Борюсик, но почему все так плохо в жизни? — жалобно спросила Ритка.
— Что ты такое говоришь? В жизни все замечательно. Ты жива, скоро будешь здорова. Я люблю тебя. И ты… — Голос Борюсика от волнения задрожал.
— И я…
— Маргариточка, я вот что подумал. Не нужно выходить за меня замуж. Просто разреши мне быть рядом. Ладно? И колечко возьми, сохрани. Когда надумаешь, надень. Это и будет мне знак, что ты согласна.
Ритка с нежностью смотрела на Борюсика.
Васька рассказал Самвелу о том, кто напал на Ритку.
— Говоришь, опознала… — задумался Самвел.
— Ага, — кивнул Васька.
— А твоя эта Люба — не фантазерка? Иногда женщинам скучно, и они придумывают себе чего-нибудь, да так, что держись.
— Да, с бабами это бывает.
— У нее муж есть? — вдруг спросил Самвел.
— Вроде нет.
— Что значит «вроде»? — не понял Самвел.
— Был вроде. А щас вроде нету.
— А без «вроде» нельзя?
Васька запутался:
— Да кто их баб поймет! Они разве правду скажут?!
— Я к тому, что одинокая женщина — это, брат, бомба замедленного действия.
— По себе знаешь? — заинтересовался Васька.
— Ты не заговаривайся, — строго предупредил Самвел. Василий извинился:
— Виноват.
— Так что же вы с ней решили делать? — спросил Самвел.
— Вот, пришел к тебе посоветоваться. Я думаю, этого умельца, что на баб в темных подъездах нападает, на свободе оставлять никак нельзя.
— Нельзя, — кивнул Самвел, помолчал и спросил: — Как там Ритка?
— Голова у нее болит.
— Это хорошо. Болит, значит, жить будет. Хуже, если бы у нее уже ничего не болело. Значит, так, нужно отыскать фото всех подозреваемых и предъявить их твоей Любе. Пусть она его нам покажет. А там, думаю, уже дело техники.
Василий перешел к делу:
— Ты в ментовку пойдешь за фотками или они сами тебе их притащат?
— Я подумаю и решу, — постановил Самвел.
Сергей с Татьяной ужинали в загородном доме. Накрыли на стол, зажгли свечи. Но разговоры их были вовсе не романтическими. Они обсуждали, как вернуть пропавшие деньги. Сергей подозревал, что Юрий Владимирович в сговоре
с Косаревой, вернее, с той «клофелинщицей», что обчистила его, Сергея. И потому решил напустить на него Ганюшу, чтоб та разведала ситуацию.— Так-с, значит, основной план мы наметили. — Сергей был доволен.
— А если он меня раскусит? — заволновалась Танюша.
— Если ваш разговор вдруг пойдет по непредвиденному руслу, ты сама решай, что делать. Не мне тебя учить. Слезы — хорошее средство, не нужно о них забывать. Юрий Владимирович сентиментален, романтичен, короче, человек с фантазией — должен клюнуть.
Тут как гром среди ясного неба зазвонил телефон. Сергей взял трубку и заговорил весьма деловым тоном:
— Да. Слушаю. Кто это? Не узнаю. Газета? А, это ты, старый сплетник! Приветствую. Что? Когда? Кто прислал? Из офиса? Это Юлька! Она у меня нарвется. И ты знаешь на что? Ха… Спасибо, старик. Коньяк за мной. Конечно, дорогой, самый дорогой.
Сергей приказал Танюше:
— Все — потом. Продукты — в холодильник, цветы — на помойку. Мы уезжаем.
— Сейчас? — расстроилась Танюша.
— Непредвиденные обстоятельства. Мне еще в редакцию нужно заехать, пожар потушить. Ты поедешь к Шевчуку завтра утром. А переночуешь у меня.
Сергей призывно смотрел на Татьяну, но она выдержала его взгляд.
— Это значит, что ты просто не хочешь выпускать меня из-под контроля? — спросила она.
— Ты нравишься мне все больше и больше, — признался Сергей. «Вот верну деньги, — думал он, — и прости-прощай, моя зазноба».
Анжела совсем заскучала без веселой компании, которая ее раньше окружала. Даже Василий стал редким гостем. Когда он наконец появился, Анжела пожаловалась:
— Совсем ты меня забросил… Раньше тут жизнь кипела, а теперь кипит скука. Милка — убийца, Ритка — жертва, ты пропал. Не с кем слова сказать. Скоро разговаривать разучусь. Спасибо, Зям выручает. Но у него с разгадыванием кроссвордов напряженка, не все слова знает. Правда, уже понимает по-французски. Зям, парле ву Франсе?
Зям громко залаял в ответ.
— Не рано ли пса учишь? А вдруг твой француз не приедет? — спросил Васька.
— Куда он денется с подводной лодки. Уже пять раз звонил. Сказал, что я его маме понравилась. И что мои щи он во сне видит. Даже пытался в Париже в ресторане заказать. Но его там не поняли. А ты чего мрачный такой? Бизнес не идет? Алкаши перевелись?
Василий вздохнул:
— Забот много. Если бы мог — давно запил бы.
— Вась, а Вась, ты стал такой таинственный. Тебя сектанты какие не захомутали? — спросила Анжела. — Видела я тут таких, еле отцепилась, журналы под нос совали, запугивали концом света, а я сказала, что конец света у каждого свой и что я им его устрою, если не уберутся…
— Хуже, Анжелка, хуже. Предчувствие у меня… Слушай, Анжел, если со мной чё случится…
Анжела схватилась за сердце:
— Да не пугай ты меня, я и так всего боюсь.
— …и оставить мне тебе нечего, — продолжал Васька, — кроме вывески моей клиники — «Вась-Вась». Заберешь себе и будешь меня вспоминать. Ну и банку мою бери, если в ней что-то останется.
Ритка позвонила Амалии Станиславовне.
— Амалия Станиславна, это я, Маргарита.
— Я узнала. Как у тебя дела?