Трижды преданный

Она снова вздрогнула. Олег очнулся, посмотрел ей в лицо. Наташка ревела и улыбалась при этом, а губы у нее были совершенно синие от холода, зубы постукивали – она жутко замерзла и дрожала на ветру.

– Простудишься, – проговорил он, – надо ехать.

И оба замерли, уставившись друг на друга.

– Можно ко мне, – нерешительно сказала Наташка, – я теперь одна живу, в другой квартире. Дед умер два года назад…

Подошла маршрутка, Олег открыл переднюю дверцу, пропустил девушку вперед, сам сел рядом. И, не в силах сдержаться, не в силах отпустить ее хоть на полшага, обнял, прижал к себе, и так и ехали, пока не пришло время выходить…

Домой он возвращался утром, снова шел пешком по заметенным улицам, шел, натянув на уши шапку и спрятав руки в карманы. После вчерашней метели ударил мороз, и довольно крепкий, небо было чистым и синим, стекла верхних этажей наливались золотом от восходящего солнца. Олег взбежал на четвертый этаж, ввалился в квартиру, привычно врезался плечом в угол могучего – из массива ореха – комода, ругнулся, скинул куртку, ботинки и пошел в кухню. Первым делом поставил чайник, осмотрел пустой холодильник и понял, что придется снова топать на мороз – еды внутри по-прежнему не было.

В комнате от дыхания поднимался пар, Олег дотронулся до еле теплой батареи, подошел к замерзшему окну, подышал на ветвистые узоры, обернулся. Рюкзак так и лежал на диване, рядом – стопка вещей, дверца шкафа открыта, на полках пусто. Все готово к отъезду, только билет не куплен… «Ну, и хорошо», – сказал он себе, нашел в куртке мобильник, набрал единственный забитый в его память номер, нажал вызов.

Ответили не сразу, потом из трубки донеслось сонное «але». Олег ухмыльнулся и произнес нарочито бодрым голосом:

– Морок, здорово! Хорош дрыхнуть, подъем!

Из трубки посоветовали отвалить и выжидательно замолчали. Олег подошел к окну, приложил палец к изящному морозному лепестку и сказал уже спокойно и деловито:

– Романыч, тут такое дело… В общем, мне задержаться придется, хочешь, езжай один, я после подтянусь.

– Это из-за девки твоей? – Морок точно читал мысли на расстоянии, и врать было бессмысленно, да Олег и не собирался, но ответил уклончиво:

– Не совсем. В общем, ты меня не жди, я остаюсь пока. Квартиру продам и подъеду.

Морок озадаченно промычал, пожелал удачи и отключился, Олег положил телефон на подоконник и смотрел в окно на первых собачников, что выволокли своих питомцев на мороз. Да, задержаться придется, провернуть все по-быстрому и уехать, как собирался.

Управился он действительно быстро, хватило двух дней: выгнал из гаража «Тойоту», прокатился вокруг пустыря по обледеневшим колеям и решил, что машинка еще побегает. Потом выспросил у Наташки название конторы, где она видела Матвеева, и просто подъехал туда вечерком. Даже в ранних сумерках узнал поганца, хоть тот здорово изменился – раздобрел и стал будто ниже ростом, и челка пропала. Может, пряталась под шапкой, а может, как сказала Наташка, вообще исчезла с головы заодно с остальными волосами. Старую неприметную «Тойоту» Матвеев и взглядом не удостоил, плюхнулся в синий «Фольксваген» и отчалил с парковки. Ехать за ним пришлось почти через весь город, на бывшую окраину, где появился новый микрорайон. Считай, отдельный город: десяток нарядных кирпичных пятиэтажек, два супермаркета, фитнес-центр, школа, детский сад, небольшой парк – хороший район для состоятельных людей. Матвеев остановился у крайнего дома, поставил машину на парковку и исчез в среднем подъезде. А утром поехал на работу.

Через сутки Олег знал о нем все: во сколько выходит из дома, когда возвращается, где покупает продукты, какие заправки предпочитает – Матвеев был предсказуем, как сливной бачок, все у него было скучно и незатейливо. Даже жена – толстая блондинка, что за два дня успела поменять три шубы и одну дубленку, даже собака, страшнее смертного греха пучеглазый микроорганизм на уродливых комариных лапках. Чудовище то ли выло, то ли лаяло на весь двор, криво скакало по заваленному снегом газону и тряслось, точно в лихорадке. Матвеев держал уродца на длинном поводке и курил, задумчиво глядя в вечернее небо, не обращая внимания на стонущую псину.

Олег «проводил» их до подъезда и поехал домой, по пути попал в «пробку», тащился вместе с потоком, смотрел в окно на подсветку и городские огни. Он узнал все, что хотел, и теперь с этими знаниями надо было что-то делать, но что – придумать не мог. Банальное: встретить в подъезде или на парковке и причинить ему телесные повреждения средней – а больше и не надо – степени тяжести – Олег отверг, хоть соблазн был чертовски силен. Ну, отыграется он на Матвееве, отведет душу, получив моральное удовлетворение, а что толку? С этим скотом сначала по душам потолковать надо, все подробности узнать про того же Чиркова и вообще окончательно для себя разъяснить все нюансы той давней истории, точку поставить, так сказать. Да только вряд ли Матвеев по своей воле все секреты откроет, к нему подход особый нужен и аргументы желательны убойные, а таких пока нет, и взять их неоткуда.

К дому Олег подъехал уже в полной темноте, поставил «Тойоту» у подъезда, поглядел на окна квартиры. Светятся два, кухня и комната, Наташка там ждет, может, поесть чего приготовила. Это у нее теперь неплохо получается, простую картошку так поджарить может, что за уши от сковородки не оттащишь. Она здорово изменилась и за эти семь лет, и за прошедшие полторы почти недели, улыбалась по-прежнему, легко и открыто, сделала красивую стрижку и даже покрасила волосы. Только по ночам почти не спала. Олег чувствовал это, когда сам просыпался, частенько и от ее пристального взгляда. Наташка мигом прикидывалась спящей, но получалось у нее неважно, и Олег делал вид, что ничего не замечает. Он сразу предупредил ее, что скоро уедет, и Наташка даже не пыталась его отговаривать, не спросила, куда это он собрался, пыталась показать, что ей все равно, и снова врала.

Есть хотелось зверски, Олегу даже показалось, что он чувствует запах свежей горячей еды – аппетит он за день нагулял звериный. Закрыл машину и помчался по лестнице на четвертый этаж, но на площадке между третьим и своим сбавил прыть, а потом вообще остановился.

Лампочка тут давно перегорела, вкрутить новую никто не озаботился, и свет падал на ступеньки последнего лестничного пролета и край площадки перед дверью. Та была прикрыта неплотно, из-за нее слышались голоса, женский и мужской. Наташку Олег узнал сразу, она говорила быстро, точно оправдывалась, а второй показался знакомым, уверенный, резкий, он будто допрашивал девушку, хотя Олег, как ни вслушивался, не разобрал ни единого слова. Но тон ему очень не нравился, как и само происходящее – никто из его бывших приятелей не знал новый адрес Покровского-младшего, гостей он не приглашал… Какие, на фиг, гости, все же просто – Олег в темпе прикидывал, как быть дальше. Это Матвеев или кто-то из его людей – бывший опер почуял слежку, но вида не показывал, прикидывался лохом, а сам отследил Олега и вот заявился – сам или прислал кого-то прощупать обстановку.

«Баран!» – ругнулся Олег, проклиная себя за беспечность. Забыл, что полицейские бывшими не бывают, и так глупо подставился. Матвеев прикинулся овцой, а сам, поди, «Тойоту» давно по базам пробил, а дальше – дело техники, это как два плюс два сложить.

Олег тихо поднялся по ступенькам и встал у двери, прислушиваясь к разговору. Разобрал короткий Наташкин смешок, потом ее же «да не знаю я, честное слово…». Потом шорох, шлепок, будто на пол упало что-то мягкое и нетяжелое, скрип дверцы здоровенного шкафа, Наташка вскрикнула, и Олег ввалился в квартиру.

Переход от темноты к свету был слишком резким, и он не сразу сообразил, что происходит. Заметил прижавшуюся к шкафу Наташку с кухонным полотенцем в руках, а перед ней кого-то в темной куртке и джинсах, коротко стриженного. Он держал Наташку за плечи, девушка уставилась на Олега, и только собралась что-то сказать, как человек обернулся. Олег ринулся вперед, налетел на валявшийся на полу рюкзак, и это решило дело. Споткнулся, пролетел вперед, уперся ладонями в злополучный шкаф, развернулся и оказался лицом к лицу с Мороком. Тот смотрел настороженно и удивленно, но быстро пришел в себя, расплылся в улыбке, отпустив Наташку, протянул Олегу руку: