Трое и Дана

Мужик вспикнуть не успел, когда могучая рука подняла его за шиворот. Мрак ударил его лицом о стену.

– - Это тебе за чашки!

Караж сказал зло:

– - А за тарелки? Вдруг больше не осталось?

– - Верно, -- согласился Мрак.
– - Правда, я могу из тазика, но все же...

Он с силой ударил снова. Мужик рухнул на лавку, соскользнул. Кровь из разбитого носа и расквашенных губ заливала лицо и рубашку. Со стонами ворочался на полу, похожий на черепаху с перебитыми ногами. Все произошло так молниеносно, что два друга не успели даже сжать кулаки.

Они смотрели растерянно, один наконец опустил ладонь на рукоять ножа. Караж сделал приглашающий жест.

– - Эй, вашего друга бьют!.. Ну же! Чего сидите? Помочь надо. Или вы не мужчины?

Те переглянулись, краска медленно отливала от лиц. Мрак улыбался, но в нем ясно проступало волчье. Зубы были хищные, заостренные, с выступающими клыками. Глаза загорелись желтым лесным огнем. Эти двое тоже были свирепы, знали, что свирепы, но это была свирепость людей. А сейчас видели зверя. Человек страшится даже рассерженной кошки, а этот гигант с грудами мышц не был кошкой. Разве что двигался так же молниеносно и бесшумно.

– - Вы, двое, -- велел он, -- заплатите за побитую посуду.

– - Мы...
– - пролепетал один, -- мы не били...

Караж укорил:

– - А где же суровая мужская дружба?.. Сразу в кусты. Не видите, этот никому сегодня не заплатит. Обыщите его карманы.

Отыскались три серебряных монеты. Мрак покачал головой.

– - Мало. Выворачивайте и свои. Нету? Снимайте пояса, ножи...

– - Сапоги, -- подсказал Караж.
– - Мои истоптались.

Мрак посмотрел на его ноги критически.

– - У тебя такие же лапы?

– - Я наверну портянок -- ответил Караж вызывающе.
– - Зачем-то у него на голове эти тряпки?

– - Для тебя принес -- согласился Мрак.
– - Эй, и сапоги сымаи теперь сложите посуду на место... Что, треснутая? Будем считать побитой, из таких у нас только скот ест. Придется и штаны оставить...

Когда двое вынесли под руки вожака, Мрак сел за тот же стол, а Караж провозгласил:

– - Всего и побольше для двух голодных мужчин. Кстати, я продаю мясо дракона. Он за рощей. Где на той неделе завалили его старшего брата.

А Мрак сказал просто:

– - Хозяюшка, проголодался и хочу что-нибудь засунуть за пояс. И так чтобы пояс распустить на две дырки.

Она смотрела на огромного варвара влажными благодарными глазами.

– - На две?

– - Могу даже на три.

Она посмотрел критически.

– - С твоим-то пузом? На четыре, иначе никто на кухне не шелохнется.

Мрак похлопал ладонью по животу, тот в самом деле прилип к хребту, пряжку можно пощупать со спины.

– - Идет. Неси.

Хозяйка торопливо принесла в клубах пара и вкусного запаха, еще издали улыбаясь Мраку, крупного гуся, истекающего соком, с розовой хрустящей корочкой.

С удовольствием смотрела, как он ест. На здорового мужчину, да еще проголодавшегося, всегда приятно смотреть за столом. Особенно хозяйке, что своими руками готовила. Не надо и спрашивать, вкусно ли, вон как за ушами трещит. Только бы миску не сгрыз, надо успевать поставить еще, а потом добавить...

Мрак распустил пояс на одну дырку, поймал ее смеющийся взгляд. Она поинтересовалась:

– - Здоровые мужчины в вашем племени... Сколько в тебе весу будет?

Мрак подумал.

– - Ну... пудов восемь без малого.

Она смерила его испытующим взглядом. Голос стал заговорщицким:

– - А с малым-то сколько?

Харчевня постепенно наполнялась народом. К их столу подсели крепкие рабочие, потребовали каши с мясом. Мрак скалил зубы: везде люд одинаков. А где поедят, так и выпьют. А что за выпивка без доброй драки?

На всякий случай расспросил о мудрецах и магах, не больно надеясь услышать что-то дельное. Мужики переглянулись, один с ходу рассказал такое про магов, что Мрак от хохота едва с лавки не свалился. Другие, видя, как варвар реагирует даже на бородатые анекдоты, наперебой начали рассказывать еще и еще. У Мрака каша полезла через нос, кашлял так, что едва не удавился, а Караж отбил кулаки, пока лупил по твердой как скала спине.

– - А ручки, -- повторял Мрак с хохотом, -- а ручки-то вон они!.. Ха-ха!.. Надо запомнить... Есть у меня один волхв, расскажу...

Он еще посидел с ними, выпил, вскоре все уже чувствовали себя старыми друзьями. Поговорили о дальних дорогах, чудесах, колдунах и отважных воинах, о призрачных замках и, конечно же, женщинах, которых можно найти в этом Городе для утех. Последнее всегда всех сближает, а после того, как обсудишь, какая лучше -- рыжая или черненькая, то сближаешься особенно, будто разделяешь общий грешок или вину.

О своем поиске больше не упоминал.

Чтобы у них вообще не возникали вопросы, кто он и зачем, вовсе свернул разговор на девок, добавил подробности, услышанные от Таргитая и других странников, рассказал, как он с волхвом держал постель, когда Тарх резвился в ней... Этот рассказ понравился особенно, ржали так, что на них оглядывалась в испуге вся харчевня, а кое-кто и поспешно ушел: с такими парнями даже сидеть близко опасно.

Когда Мрак поднялся, то ощутил, как будто бы поднял с собой всю корчму. Увидел довольную улыбку хозяйки. Проследил за ее взглядом. Пояс уже был застегнут на последнюю дырку.

Она сказала тихонько, потупив глазки:

– - Скоро муж вернется с работы...

Мрак вообще не понял, к чему сказала, смотрел тупо, а когда сообразил или решил, что сообразил, двинул плечами.

– - Так я ж... ничо и не делаю!

Ее голос был сладенький:

– - Вот-вот... А время-то идет.

Глава 14

Пришел вечер, настала ночь, но изгои не появлялись. Только не случилось бы чего с недотепами. Правда, уговаривались ждать трое суток, но все же тревожно. Не рано ли отпустил, их еще надо на веревке, да на короткой...

С наступлением темноты ворота Города заперли. Мрак поднялся в свою комнату, разулся, рухнул на ложе. Усталое тело сладко ныло. чувствуя, что засыпает, он заставил себя подняться, запереть двери и окно. А дверь вообще хотел подпереть поленом, да не нашел подходящего. Мало ли кто сумеет подобрать ключ или пролезть как.

Таргитай считал его подозрительным, но ничто в его волчьей натуре не позволяло полагаться на счастье. На удачу. Он часто ссылался на "авось", но сам же избегал его всюду, где мог. Удача приходит к тем, кто работает до седьмого пота и предусматривает все. Правда, тогда удача уже называется успехом, но он не спорил, когда дурни желали ему удачи, тем самым оскорбляя его. Прости, боги, дураков, они ж не виноваты, что дурни. А дурни не различают успех и удачу. К тому же их всегда больше. Попробуй всех перебить -- земля обезлюдеет.