Трое из Леса возвращаются. Меч Томаса

Пока корабль боролся с волнами, организм Олега пытался побороть яд. Тело не слушалось, вещмешок совсем близко, на полу, но руки не поднять. Сил не осталось даже на крик, чтобы позвать на помощь. Да и кто к нему придет, когда вся команда сражается с непогодой.

Мертвенный холод, словно дыхание самой Мары, коснулся пальцев на ногах и медленно пополз вверх. Сердце в панике участило ритм, он стал поверхностным, резким, что только помогало яду быстрее захватить тело.

– Не пущу… – зло прохрипел Олег.

Олег повидал смерть достаточно и в разных формах, на его глазах рождались и умирали люди, города, страны и целые эпохи. И все же со своей смертью Олег встречаться не торопился.

Он закрыл глаза и сделал глубокий, до хруста ребер, вдох, выдох. Затем еще и еще, пока не стал дышать по-особому, чему научился в пещерах, что всегда помогало забывать о мирском и свободно улетать мыслями к самому Краю бытия. Олег все погружался в дыхание, пока оно не замедлилось, а вместе с ним и биение сердца. Тело застыло в ожидании, но сейчас не время мчаться к Краю, он покинул аскезу для очередного спасения мира. Потому Олег сосредоточился на кровяном русле, на внутренностях, многие из них уже сковал яд, но если сердце не бьется, то яд и не движется.

Главное не пропустить момент, когда кровяной насос придется запустить снова. Но надо выждать, вытерпеть, пока не выдавится яд, не выйдет насквозь через вены и кожу. Его тело умеет справляться с отравами такого сорта, нужно лишь терпение.

Олег погружался в отрешение все сильнее, теперь он видел себя сверху неподвижным на койке. Кожа бледная, губы синие, а от тела к нему тянется блестящая нить, накрепко соединившая тело мысли и тело материи. Каюта качалась все тревожнее и настойчивее, снаружи усилился грохот волн о борта, шум и крики матросов. Давая телу вывести яд, Олег в незримом для взора виде переместился за пределы корабля и повис прямо над морской пучиной. Она кипит и бурлит, словно взбесилась и вознамерилась погубить хлипкое судно. В бестелесности Олег равнодушен к погоде и сырости, но густая пена на гребешках волн и россыпи брызг означают промозглый холод и озноб.

Волны, похожие на спины гигантских морских чудовищ, перекатываются под ним темно-фиолетовые и черные, море и небо слились, окрасив друг друга чернотой. Откуда-то протяжно завывает и стонет кто-то, похожий на голодного одинокого зверя, который в последний раз смог поймать добычу.

– Эй! – прокричал Олег. – Что за напасть? Выходи, потолкуем!

Вой усилился, ветер стал резче и яростнее, Олег, продолжая висеть над водой, оглянулся на судно – его треплет на волнах, как щепку, матросы, похожи на муравьев, что пытаются спасти гнездо от неминуемого вторжения муравьеда.

– Упертый, – проговорил Олег себе.

В звоне ветра и каждом всплеске волн слышно божество морей, когда-то мощное и властное, а теперь потерявшее былую славу. Но говорить с Олегом оно отказывается, во всяком случае, в таком бестелесном виде. Кто бы подумать мог, что в этом заброшенном краю еще жива вера в старых богов. С другой стороны, как раз в захолустьях у них и есть шанс сохраниться, потому как невежество – приют для духов.

Вернувшись в каюту, Олег воссоединился с телом и прислушался к нему. Организм пока в состоянии, которым бахвалятся народы на востоке, когда тамошние мудрецы сидят на скрещенных ногах, не едят, не пьют, не ходят до ветру и со временем превращаются в человеческую курагу. Они живы, но внешне похожи на мумий. Его звали впасть в такую аскезу, где сможет соединиться с Великим. Там не придется думать, будет бесконечное блаженство. Олег решил, что соединение с Великим не поможет осчастливить человечество, и отказался. Но состояние это освоил хорошо, и сейчас оно полностью вывело из его тела яд.

Разлепил веки Олег с таким трудом, будто к каждому из них привязано по пуду. Голова гудит, кружится, во рту разве что песок не хрустит – так пить охота. Но сердце спокойно и ровно перегоняет кровь по телу, дыхание тихое. Он пошевелил пальцами – слушаются. Ноги – тоже.

Собрав силы, Олег уперся ладонями в койку и сел. Его тут же больно швырнуло на пол, потому как корабль поймал крен. Тело еще слабое, Олег не успел сгруппироваться и стукнулся подбородком.

В момент, когда он валялся в самой неподходящей для мудреца позе, дверь каюты с грохотом распахнулась, на пороге возникла бледная Люсиль. Глаза широко распахнуты, губы дрожат.

– Пастор Олег! – закричала она. – Что же нам делать! Там такой шторм начинается!

Упираясь ладонями и коленями в пол, Олег повернул к ней голову, после яда и умышленной остановки всего тела голос прозвучал хрипло и прерывисто.

– Сумку… подай.

– Что? – не поняла Люсиль, она судорожно цеплялась за дверные косяки, чтобы удержаться в вертикальном положении.

– Подай, говорю, вещмешок мой… – снова прохрипел Олег.

На белом лице женщины застыло непонимание. Она закусила губу и стала пробираться к сумке на полу, не сводя перепуганного взгляда с Олега. Пока Люсиль перемещалась по каюте, ее качало, а руки нелепо взмахивали, ловя равновесие, доски под ней жалобно скрипели, будто весит она не как козочка, а словно целый бык.

– Зачем вам сумка, пастор Олег, – пролепетала она, добравшись до койки и схватив вещмешок, затем опустилась рядом с волхвом на колени и протянула ему. – В такой-то момент!

Молча Олег выхватил у Люсиль сумку, его пальцы быстро нащупали внутри нужный мешочек. Вынув его, волхв разом высыпал в рот белый порошок, солоноватый, гадкий вкус растекся по языку, Олег скривился, но проглотил всухую.

– На всякий случай, – пробормотал он.

Глаза Люсиль растерянные и перепуганные.

– Что? Что это? Что происходит? – запричитала она. – Пастор Олег, там команда всполошилась! Все бегают, капитан Патрик такой злой и кричит. А эта белобрысая пигалица зачем-то украла единственную шлюпку!

Тело еще вялое, но сила быстро возвращается в мышцы. Белый порошок довершит битву с «ведьминым наперстком» в его внутренностях. Теперь двигаться надо больше, чтоб гонять кровь и переливать мощь по конечностям. Полезный порошок у него получился. Он его приспособил для чистки наконечников стрел, но супротив некоторых хворей тоже помогает.

– Пастор Олег, ну что же вы молчите! – всхлипнула Люсиль и заломила руки в истерике.

– Думаю, – хрипло, отозвался Олег и напряг конечности, чтобы подняться.

В вертикальном положении, да с качкой его тут же потянуло вбок, Олег на заплетающихся ногах пробежал к стене. Его об нее ударило, но Олег удержался вертикально и упорно двинулся к выходу.

– Куда вы, пастор Олег? – вскрикнула Люсиль за спиной. – Там очень страшно!

Олег сглотнул пересохшим ртом, язык оцарапал небо.

– Не люблю, когда страшно, – хмуро сказал он и шагнул из каюты.

Глава 6

Олега шатало и било об стены, пока пробирался по коридору к лестнице. Поднимался на четвереньках, а когда ступил на палубу, прямо в лицо ударила волна с такой силой, что его кубарем скатило обратно. Олег стиснул зубы и снова полез наверх.

Мокрый, как волк осенью, Олег выбрался. Палуба явилась печальным зрелищем – перепуганные матросы бегают, поскальзываются на влажных досках, одни пытаются привязать канаты парусов к мачтам, чтобы те не болтались, другие кричат и держатся за борта и пеньковые лестницы, спасаясь от гигантских волн. Те раз за разом обрушиваются на судно, норовя утопить его и утянуть на морское дно, где таких кораблей, наверняка, полно. На мостике капитан Патрик вцепился в штурвал, на лице злая радость, весь мокрый, расставил ноги широко для упора и орет в ярости: