Трое против Зоны

– Откуда здесь эти твари? – недоумевал Пригоршня, выщелкивая пустой магазин и вставляя новый. – Никогда их тут не было! Да и как вообще сюда пробрались, неужто наш лаз разрыли? В городе их бы давно изрешетили, а, Химик?

– Ладно, идем, потом обсудим. – Я выпутался из лямок рюкзака, встал и только тогда снова надел его. Встать с туго набитым рюкзаком было бы затруднительно. Мне не хотелось, чтобы Никита по простоте душевной начал обсуждать другую странность этих мутантов, которая больше напугала меня, чем появление собак там, где их испокон веков не водилось. Если, конечно, он вообще обратил внимание… Я спрыгнул с платформы, помог Шнобелю вдеться в его хранилище артов и быстро повел свой отряд через пути, пресекая дальнейшее обсуждение.

Больше поездов тут не было. Перешагивая через рельсы, мы быстро добрались до воняющего мазутом депо. В огромном здании было пусто, на полу валялся брошенный инструмент. Мы вышли через пролом в противоположной стене и уткнулись в бетонный забор. Серые плиты крошились от времени, поверхность покрывали облупившиеся граффити. Кое-где можно было разобрать «Цой жив» и «Давай, мутант, до свидания», но большинство надписей не читалось. Мы долго брели вдоль бетонного забора. Давно рассвело. Солнце карабкалось к зениту, иногда прячась за облаками, но воздух оставался свежим, от дыхания ломило зубы.

Дома давно закончились, только бесконечные рельсы тянулись справа от нас, огороженные с одной стороны серым забором. Наконец мы остановились перед росшим у бетонной стены шиповником. Пригоршня раскидал ветки между двумя кустами, пожелтевшие листья на которых похрустывали от холода. Открылся лаз под стеной. Сняв рюкзаки, мы пролезли на другую сторону, почти не измазавшись затвердевшей на морозце землей, протащили поклажу. Федор опять замаскировал ход, чтобы не бросался в глаза.

За стеной стояли покосившиеся домишки частного сектора. Окна выбиты, двери заколочены или же, наоборот, выломаны. Огороды и садики вокруг домов заглохли, поросли ядовитым плющом и хищным рогозом.

– Куда дальше? – жизнерадостно спросил наемник, энергично потирая руки, чтобы согреть их. – По грунтовке на север, в сторону Малого Закозья?

– Увидишь. – Мне не хотелось терять время на разговоры, я надеялся еще сегодня пройти Любечскую Помойку.

– Да ладно, клиент имеет право знать. – Пригоршня, наоборот, был в настроении поболтать. Он махнул рукой на северо-северо-восток: – Закозье там, на час. А мы пока на два часа будем держаться.

Шнобель прищурился, оглядывая окрестности, что-то прикидывая.

– К Помойке? – догадался он.

– Молоток, – согласился Никита. – Идем, что ли?

– Ага, только это, вы идите, я тут дело сделаю, у забора, и догоню.

Федор поправил рюкзак и двинулся к заросшей кустами акации улочке, но мы с Никитой остались.

– Ты же клиент, вдруг чего случится. Мы ж тебя охраняем, – ответил на недоуменный взгляд наемника Пригоршня.

– Да я не маленький, парни! – широко улыбнулся Шнобель.

– Отвечаем за тебя, – строго возразил Никита.

– Да перед кем же? – наемник начинал уже нервно мяться на месте.

– Перед собственной совестью, – отрезал я, понимая, что мы только теряем время. – Давай, Рома.

– Ну вы хоть отвернитесь, – пробурчал Шнобель, отходя к забору.

Мы шли по небольшим кварталам, часто сворачивая на новую улочку, чтобы сохранить направление на северо-восток. Мутанты не жаловали этот район: уж очень часто тут устраивались облавы на собак и крыс. Но мы все равно двигались осторожно, после неожиданной стычки на вокзале, зорко поглядывали по сторонам, не убирая рук с оружия. Минут через десять домов стало меньше, земли – больше. Еще немного – и мы выбрались из города. Дальше начиналась собственно Зона, ее первый круг – Любечский лес.

* * *

Первым шел Никита в любимой ковбойской шляпе, рассекая высокую траву своими длинными ногами. За ним двигался Шнобель, я следом, контролируя его передвижения. В этом не было необходимости, наемник бывалый, но у нас так принято, когда мы кого-нибудь ведем. Замыкал Федор, все еще сонный.

Под ботинками шуршала трава. Мы пересекали под-сохший лужок, отделяющий последние дома от леса. Справа тянулась грунтовая дорога, уходящая на север. Дальше, километров через пять, она раздвоится, правое ответвление пойдет параллельно нашему маршруту.

Шнобель, кажется, подумал о том же. Он нервничал, уходя с хоженых путей, все оглядывался на дорогу.

– Слышьте, парни, вы уверены, что нам надо напрямик?

– Мы уже там ходили, не дрейфь, – утешил Пригоршня через плечо. Федор молча пыхтел под весом своего рюкзака, чуть не под завязку набитого патронами.

– Я, конечно, много в каких переделках бывал, лишней электрой меня не напугать. Но чтоб вот так лезть в самые аномалии… – Шнобель кивнул на лес, до которого оставалось несколько десятков метров, не больше.

– Вот тут ты не прав, Ромыч, – возразил Никита, не снижая темпа. – А когда ты не прав, так ты не прав. Я тебе вот что скажу, и Химик подтвердит. Мы не так чтобы очень давно в Зоне, но вот что подметили: мутанты и аномалии вроде как стараются поближе к людям держаться.

– Да ну? Бред!

Я берег дыхание (Никита у нас высокий, шаг у него широкий, за ним не так легко угнаться), но все-таки встрял в их разговор:

– Это не бред, а факт. Казалось бы, там, где люди, аномалий и мутантов должно быть меньше. Люди разряжают аномалии, уничтожают мутантов… Но все происходит ровно наоборот: больше всего аномалий по дорогам и на наиболее посещаемых тропах, а также вокруг населенных пунктов. И мутанты стараются держаться ближе к городам или сталкерским поселкам в Зоне. Жратвы им и в лесах хватает, но вот фактум эст фактум. Это по латыни, если что. Такой вот, Рома, парадокс.

Наемник потрясенно помолчал.

– Вы уверены? – наконец сказал он. – Ну, то есть, я всегда старался ходить по тропам, сами знаете… хотя если вы все больше напрямик, то, конечно… – Он обернулся, и я увидел, как он заинтересованно двигает своим крупным носом. – Глазастые вы, парни! А чем вы это объясняете?

– Вот тут и начинается самое интересное! – обрадовался Пригоршня и даже шаг замедлил. Я застонал.

– Никита, только не начинай опять…

– А что? – его было не сдвинуть с любимой темы. – Все же сходится, Химик! Сам же говоришь: стараются ближе к людям держаться. Короче, Шнобель, есть теория, что наша Зона возникла, потому что природа на людей обиделась. Так я считаю, что наше наблюдение как раз подтверждает эту теорию. Правда ведь?

– Вот это как раз бред. Природа неодушевленная!

– Да ты погоди, Химик, ты послушай…

– Не желаю слушать твои ненаучные фантазии, – отрезал я. – И вообще достало меня с тобой об этом спорить. Ты не первобытный человек, Никита, чтобы наделять природу антропоморфными фантазиями.

Шнобель только головой крутить успевал, слушая нас. Но по горящим глазам я понял, что ему как раз теория Пригоршни приглянулась.

– А чего! – вклинился он, когда мы входили под своды первых деревьев. – Вот этого слова я не понял, ну, морфное какое-то. Но ведь парень прав, все сходится! Обиделась природа, значит, устроила такие Зоны. Ну вроде болячек на Земле. А человек и туда забрался. И даже использует их, артефакты таскает, бабки зарабатывает, да? Поэтому природа стягивает аномалии и мутанты, чтобы людей наказать, ага!