Трое в лифте, не считая собаки

– Да ей не нужно с ним время проводить! – возмутилась Катька. – Ей нужно его мужу продемонстрировать во всей красе! Значит, запоминай. – Она стала загибать пальцы. – Во-первых, чтобы был человек приличный. Чтобы не бедный – это два. Внешне привлекательный – это три, чтобы поговорить мог… чтобы умный…

– Какого еще тебе Цицерона, – заворчала Жанна, – и где я тебе возьму, чтобы был семи пядей во лбу? Часто ты таких мужиков встречала?

– Образование, конечно, желательно, – невозмутимо продолжала Катерина, – но это уж как получится. На крайний случай чтобы хоть падежи в разговоре не путал, а то Иркин муж ни в жизнь не поверит, что она с таким любовь крутит. Да, и еще аккуратный, конечно. И вежливый.

– Неужели ты думаешь, – насмешливо спросила Жанна, – что если бы такой мужчина нашелся, его не подобрали бы сразу? Да я бы и сама не отказалась…

Ирине наконец удалось перевести все в шутку, и дальше разговор потек в дамском направлении. Похвалили Жанкины тряпки, поговорили о косметике, о том, что будущей зимой палевая норка будет не в моде. Это Катерина вычитала в дамском журнале, когда ожидала приема у зубного врача. Потом выпили чаю и решили расходиться, ведь завтра у Жанны рабочий день. У Ирины почти каждый день был рабочий, она редко позволяла себе взять выходной. Катерина тоже собиралась всерьез заняться своими панно, но, как обычно, с понедельника, поэтому она осталась ночевать у Ирины и даже вызвалась вымыть посуду после пиршества.

Катя давно уже угомонилась, а Ирина долго лежала без сна. Наверное, Жанна, как всегда, права – она живет неправильно. Нельзя запирать себя в четырех стенах, ведь молодость-то уходит. Если на то пошло, то она, Ирина, давно уже по-человечески не отдыхала. Сначала не с кем было оставить детей и не было лишних денег, а теперь возникает проблема с Яшей. Катя почти год провела в Европе, набралась там впечатлений под завязку, Жанна раза два в год хоть на недельку ездит к теплому морю, Ирина же сидит в четырех стенах и дышит воздухом только во время прогулок с собакой. Она представила предстоящее тяжелое объяснение с мужем и совсем пала духом. Подруги правы, нужно решить этот вопрос раз и навсегда. И если понадобится увлечь какого-нибудь мужчину, чтобы отвадить мужа, – что ж, если нет иного способа, Ирина пойдет и на это.

Она взбила подушку, перевернулась на другой бок и заснула.

* * *

Наутро Жанна поднялась довольно поздно. Вчерашний девичник дал себя знать. Обычно по утрам энергия била из Жанны, как из заряженного под завязку аккумулятора, а сегодня она чувствовала себя, как спущенный воздушный шарик. То, что она увидела в зеркале, тоже не вызывало ничего, кроме тоскливого ужаса, и можно было только порадоваться, что Костик не видит ее в таком состоянии.

Костик был ее нынешний любовник, крепкий спортивный парень лет на пять младше самой Жанны. Она с удовольствием проводила с ним время, но почти никогда не оставляла у себя ночевать, выпроваживая из дома посреди ночи. Костику она объясняла, что может как следует выспаться только одна, и в этом была правда, но не вся. Гораздо важнее было то, что она не хотела показывать приятелю свое утреннее лицо. По утрам она была отвратительна себе самой, особенно после посиделок с подругами, и невольно вспоминала старую грустную поговорку: если после тридцати пяти лет утром у тебя ничего не болит – значит, ты уже в морге.

Жанна встала под ледяной душ и чуть не заорала от холода, но добилась того, чего хотела, – она почувствовала, как к ней возвращается жизнь.

После ледяной воды она пустила почти крутой кипяток и так повторила еще три раза. Метод был жестокий, но действенный, и из ванной она вышла совсем другим человеком.

Чашка кофе и стакан апельсинового сока придали ей сил. Она поработала над своим лицом и наконец поняла, что может выйти из дома, не напугав соседей и не напомнив им персонажа из какого-нибудь фильма ужасов вроде «Возвращения живых трупов» или «Восставшего из ада».

А выходить из дома было нужно. Сегодня Жанна должна была по поручению своего клиента забрать из банка очень ценную вещь.

Этот клиент, крупный коллекционер и специалист по средневековому искусству, несколько месяцев назад уехал в Америку читать курс лекций и оставил ей на сохранение очень дорогой предмет – итальянскую резную камею эпохи Возрождения. Жанна не очень разбиралась в таких вещах, сама она предпочитала серебряные украшения, которыми обвешивалась в немыслимых количествах, но она знала, что камея необычайно редкая и дорогая, и прикасалась к ней с исключительным почтением. Она держала камею в ячейке, которую арендовала в крупном солидном банке, вместе с самыми ценными и важными из своих бумаг. И вот только вчера ей позвонил из Америки тот самый клиент и сказал, что через неделю в Эрмитаже откроется выставка старинного итальянского искусства и чтобы она, Жанна, незамедлительно передала камею сотруднику Эрмитажа профессору Остроградскому для участия в этой выставке.

Жанна тут же созвонилась с профессором и договорилась, что сегодня привезет камею в Эрмитаж и на месте оформит все необходимые документы.

Подъехав к банку, Жанна довольно долго выбирала место для парковки. Она не так давно получила из ремонта свой маленький двухместный «мерседес» с поднимающейся крышей и теперь берегла его как зеницу ока и старалась припарковать в самом безопасном месте. Наконец, пристроив его между двумя роскошными лимузинами, она подхватила элегантный портфель из крокодиловой кожи и, звонко цокая каблучками, направилась в банк.

Возле входа дежурил знакомый охранник Стасик – приятный, вежливый парень, с которым Жанна всегда перекидывалась парой слов. Однако сегодня, когда она с ним поздоровалась, Стасик повел себя как-то странно. Он захлопал глазами и растерянно протянул:

– Здрасте, Жанна Георгиевна… вы что-нибудь забыли?

Жанна посмотрела на него в недоумении, пожала плечами и вошла в банк, не придав значения этой странной фразе.

Она прошла по коридору первого этажа, миновала кассовый зал и остановилась перед тяжелой дверью хранилища.

На ее звонок вышел дежурный, солидный мужчина лет сорока пяти, отставной офицер, и повторил ту же странную фразу:

– Вы что-то забыли?

Жанна подумала, что не одна она накануне немного перебрала. Она молча протянула ему свой ключ, отставник привычно осмотрел его, развернулся и пошел вперед по короткому, ярко освещенному коридору. В конце этого коридора сверкал хромированный штурвал, открывавший бронированную дверь в святая святых – сейфовый зал банка.

Дежурный набрал код, дождался, когда сработает электронный замок, и повернул штурвал.

Бронированная дверь медленно открылась, и Жанна с провожатым вошли в зал хранилища. Отставник подошел к ячейке, которую арендовала Жанна, и вставил в замок свой ключ. Жанна вставила рядом второй – тот, который служил пропуском в хранилище. Только два эти ключа открывали ячейку сейфа.

Замок щелкнул, и дежурный отошел в сторону, чтобы не мешать клиентке.

Жанна открыла ячейку. Она отодвинула в сторону папку со своими бумагами. Здесь, в глубине ячейки, должна была лежать шкатулка красного дерева с бесценной камеей.

Шкатулки на месте не было.

Жанна почувствовала, как у нее на лбу выступает холодный пот.

Она еще раз перебрала содержимое ячейки.

Все было на месте – договора, завещания, контракты, – она держала в этой ячейке все наиболее ценные бумаги, которые не решалась оставлять в собственном офисном сейфе.

Все бумаги были на месте, но шкатулка с камеей бесследно исчезла.

Этого просто не могло быть! Жанна приходила в банк всего три дня назад, когда ей понадобилось завещание Варвары Ильиничны Неудобовой, вдовы академика, старухи с чрезвычайно тяжелым характером. Варвара Ильинична в очередной раз поссорилась с дочерью и решила переписать все свое немалое имущество на домработницу, но, пока Жанна возилась с новым завещанием, в семье снова воцарился мир и домработница осталась ни при чем. Так что Жанна вернула в сейф прежнее завещание склочной старухи. И шкатулка с камеей была на месте! Что же это творится? Если нельзя доверять даже хранилищу серьезного банка, то как же дальше жить?