Трое

Мишонн искоса глянула на напарницу, и девушка, покраснев, досадливо дернула плечом. Говорить что-либо она не посчитала нужным.

В отведенной ей комнате Мишель скинула с себя несвежую одежду, встала под тугие струи душа. Редкая, невероятная роскошь по нынешним временам. Вода была холодная, но и это ощущалось блаженством. Внезапно в голову стоп-кадром ворвались яркие картинки: теплый душ, она, Мерл, прижимающий ее к стене душевой кабинки… В низу живота моментально стало горячо, как всегда при воспоминании о Диксонах. Прошло уже несколько месяцев, но Мишель так и не смогла избавиться от этой зависимости.

Ничего не помогало: ни постоянно крутящиеся в голове мысли о предательстве и боли, о равнодушии Мерла, о жестокости Дерила… Мишель силой притягивала эти воспоминания, чтоб выместить другие, те, что не давали спать по ночам, те, что заставляли, мучительно вздрагивая, касаться себя в попытках унять нестерпимый жар тела, те, что не позволяли принять ласки другого мужчины.

Вздрогнув, Мишель закрутила вентиль. Похоже, что мысли о Томе никак не могли спугнуть стыдные сладкие воспоминания. Наоборот, неосознанно девушка сравнивала своего нынешнего парня и их… Ее бывших мужчин. И сравнение всегда было в пользу прошлого. Прошлого, которое не оставляло ее ни на минуту, что бы она ни делала.

Будьте вы прокляты, Диксоны!

Даже теперь, спустя столько месяцев, вы не даете спокойно жить!

Мишель, вздохнув, принялась одеваться. Сегодня она выпьет. И, может, даже напьется. И потом придет к Тому на вышку и позволит ему, наконец, сделать с собой все, что он так давно хочет сделать. И тогда братья Диксоны окончательно исчезнут из ее жизни.

Мишонн.

Мишонн полировала катану в ожидании вечера. Не то, чтобы ее оружие нуждалось в таком тщательном уходе, просто женщине очень нравилось это занятие. Оно давало успокоение и собранность мыслей. Сродни медитации. Отключение от всего.

Скоро придет Андреа. Неугомонная подруга была ее полной противоположностью. Живая, веселая, страстная, с огромным удовольствием пускающаяся в любые авантюры. Умеющая страстно ненавидеть и страстно любить. Иногда Мишонн ей завидовала. Эта ее способность моментально переключаться, забывать о невзгодах, с оптимизмом смотреть в будущее… Мишонн так не умела. Да и , наверно, не хотела уметь. Забыть о прошлом для нее означало предать. Предать память тех, кто был так дорог, кто оставил в душе пустоту, которую невозможно ничем заполнить.

Вон, как Мишель пытается. Так старается показать, что она испытывает хоть какие-то чувства к ее женишку, что аж скулы сводит. Это видит Мишонн, это видит Андреа. Только Том и Мишель не видят.

Мишонн не понимала, зачем так делать, но вмешиваться, само собой, не собиралась. Девчонка должна разобраться с призраками сама. И если при этом пострадают другие, то и разруливать последствия тоже будет сама. Это взрослая жизнь, детка. Это новая реальность.

Звонкий голос Андреа прервал размышления. Мишонн отложила в сторону оружие и пошла встречать подругу.

Блондинка принесла неплохой джентельменский набор : пара бутылок односолодового и пара сладкой гадости. Похоже, чем -то сильно угодила своему любовнику.

Мишонн усмехнулась еле видно. Андреа в курсе ее отношения к своему парню и переубедить не пыталась. Знала железный характер подруги. Впрочем, Мишонн никогда не позволяла себе никаких высказываний в сторону ее отношений. Женщина уважала чужое право на ошибки и личное пространство.

– Ну, где там наша малышка?
– Андреа не терпелось начать. Ей не так часто удавалось сбежать от своего мужчины. А сегодня она отпросилась до утра. Такой шанс упускать нельзя.

– Идет уже. К себе забежала переодеться.

– А ее ...ммм… жених?
– тон Андреа выдает ее отношение к происходящему.

– На посту сегодня.

– Отлично. Никто не будет торчать под окнами. Ну наконец-то!- Андреа кинулась к вошедшей Мишель, обняла. Они давненько не виделись.

Языки развязались после третьего стакана.

– Мишель, вот скажи мне, - как всегда Андреа, особенно выпив, потеряла всякое понятие о личных границах, - ты что, в самом деле собираешься жить с этим… как его…- она пощелкала пальцами, вспоминая, и так и не вспомнив, - мальчиком?

– Да, - Мишель откинулась на спинку кресла, расслабилась. Все -таки спиртное - это иногда необходимо. Мысли в голове стали вялые, неторопливые. Даже Диксоны на периферии сознания стали как-то туманнее, мягче.

– Но… ты же его не любишь?
– Андреа подцепила кусочек мяса, сунула в рот.

– И что?
– Мишель была спокойна, - он хороший. Красивый. Добрый.

– Нееееее, - Андреа помахала пальчиком, - это не те качества, которые должны быть в мужчине… С которым собираешься жить, спать в одной постели, рожать детей…

– Каких детей, ты с ума сошла? Куда рожать? В этом мире?
– Мишель покачала головой, посмотрела на Мишонн в поиске поддержки.

Та лишь пожала плечами, пригубив из бокала. Андреа тоже глянула на подругу.

– Ну Мишонн… Ну скажи ей… Ведь для такого шага должно же быть что-то… Ну что-то… От чего крышу сносит… Ты смотришь на человека и понимаешь, что если не прикоснешься к нему, то сойдешь с ума. Если он не будет с тобой, то проще умереть… Ну ведь у тебя так было же? Да? А она? Она маленькая еще, глупая! У нее все впереди еще! Даже сейчас! Даже теперь!

– А если… А если уже все позади?
– Мишель вдруг охрипла, со стуком поставила стакан на стол, развернулась к блондинке, - если уже все было? Если было так, как ты говоришь, а потом… Потом… И не надо уже такого ничего, не надо!- она уже не замечала, что вместо хрипа из горла вырывается крик, - что хочется тишины, спокойствия! И чтоб не было больно! Никогда не было больно! Потому что все равно больно! От одних мыслей! Так больно, что можно умереть! И от этой боли куда угодно кинешься! К кому угодно! Только чтоб заглушить, забыть!

Она уже рыдала. Все эмоции последних месяцев, что копились внутри, вся боль пережитого- все сейчас выплескивалось пьяными слезами.

Мишонн встала, укоризненно посмотрела на открывшую рот Андреа, подняла с кресла плачущую девушку и повела умываться.

Назад Мишель вернулась уже практически трезвая и спокойная.

– Мишель… - нерешительно начала Андреа, - ты прости меня… Я лезу к тебе… Прости, я не думала… Когда тебя привезли ребята, ты была такая спокойная… И особо ничего не рассказывала, я не думала, что у тебя там…