Трофеи? орка

Из лесу вернулись Миррэг и Шаркку и разбрелись в разные углы поляны. Как несмышленые детеныши, взбешенно подумал Лугг, и проводил взглядом Шаркку, который тут же сцепился со Шмыззом. Раздраженно рыча, Шаркку дергал головой, и толстый хвост его волос мотался из стороны в сторону. Лугг бросил взгляд на Миррэга, и понял, что тот наблюдает за любовником.

Шамма отхлебнул горячего варева и довольно заголил зубы, выставляя клыки. Пахло и впрямь изумительно – овощами и мясом. Орк не успел никого позвать, как его уже атаковали с мисками наперевес.

Лугг не хотел есть, но все же через силу проглотил полпорции, наблюдая, как его товарищи уминают за обе щеки, переругиваясь между собой и обсуждая поход.

Миррэг ушел на свою шкуру и делал вид, что спит. Шаркку болтал со всеми, словно пытаясь доказать, что отсутствие Миррэга его не беспокоит. Шамма, доев похлебку, облизал ладони, пробурчав что-то про вкусного эльфа, и Лугг неторопливо ушел к ручью.

Луна уже висела высоко в небе, когда Лугг, наконец, сдал вахту и отправился спать. Вечерний воздух к тому времени уже стал колючим, пар вырывался изо рта вместе с дыханием. Лугг как никогда пожалел, что не захватил с собой одеяло.

Но, даже несмотря на лютый холод, сон пришел, опутал липкой паутиной и утащил его.

Глава 2. Путь

Утро началось еще до восхода солнца. Они собрали лагерь и аккуратно скрыли следы ночевки, отправляясь в путь. Лес был как никогда тих и по-своему красив, несмотря на переменчивость погоды. На завтрак им достались отвоеванные Шаммой за ужином остатки похлебки, поэтому даже походные сухари не испортили настроение.

Лугг, хоть и возглавлял отряд, все равно брел последним и замыкал шествие, а когда они вышли из лесу, то услышал, как остальные затянули песню. Какую-то непристойную балладу о счастливой шлюхе, которой пришлось обслужить сотню-другую клиентов и о том, как она рада приработку. Орки резвились как дети, что было совершенно на них не похоже, ведь еще вчера они ныли из-за тяжелой поклажи и необходимости рисковать жизнью ради ерунды.

Их вело золото. Драконы. А сегодня ко всему этому добавилось еще и умиротворение, охватившее их в лесу после высасывающей душу мрачности и холода Мёртвого замка. Солнце опять вышло из-за туч и приветливо освещало окрестности. Медленно тянулась дорога к Сумеречному Долу, и уже издалека был виден туман, затянувший землю плотным покрывалом. Вид открывался изумительный: сразу за туманом и низиной начинались земли Светлых – буйно заросшие зеленью, плодородные и полные какой-то мистической, диковинной красоты. Лугг почувствовал, как его охватывает неведомое ранее благоговение. С гор ласково дул прохладный ветерок, и хотелось просто закрыть глаза и представить, что поход окончен, и они уже нашли то, что искали.

Шмызз испортил все величие момента, помочившись с валуна. Он замычал от удовольствия, выпустив мощную, тугую струю, а остальные принялись ржать.

***

За спиной остался малоприятный Бурый лес и Ракия, измотанная бедностью и долгими войнами. Но впереди ждали места не лучше. В тумане Сумеречного Дола жили нечестивые существа, которых по праву могли опасаться даже воины, не раз поднимавшие ятаган и несущие смерть. Туман пожирал все живое, и из него никто не выходил – ни человек, ни инорасец.

– Мы пойдем через Дол? – спросил Миррэг, нервно сжимая ремень своей котомки и щурясь на солнце. При свете дня его кожа казалась болотно-зеленой, а глаза были темными, как у всех чистокровных орков.

– Через туман никто не пройдет, – ответил Шаркку, опережая смешки старших. – Нужно обходить.

Лугг кивнул.

– Гномы нам не обрадуются, – рыкнул Шамма, но все и так это знали. Тем более что никто не хотел отдавать своё золото за переход по гномьим пещерам.

– Мы пойдем поверху, – Лугг указал рукой на подъем, – там есть тропа. Пройдем весь путь по ней, а потом спустимся прямо к лесу. Это займет больше времени, но мы сбережем золото.

Против этого довода никто спорить не стал. Золото всегда ставилось во главу угла, ради него можно было смолчать, потерпеть, уступить и даже карабкаться по горе, чтобы не идти через густой туман Сумеречного Дола.

***

Переход занял весь день до поздней ночи. Луна уже успела прочно обосноваться на небосклоне, когда они, наконец, ступили на твердую почву, которая не крошилась под ногами. И, несмотря на наступление сумерек, холод почти не ощущался. Лугг с удовольствием потянулся и кинул шкуру прямо в траву, желая лишь одного – хорошенько поспать. Остальные были того же мнения, довольно порыкивая и разминая затекшие ноги и спину.

Тропинка, которую они одолели, пролегала по склону горы и была до невозможного узкой и крутой, а иногда, чтобы пройти под необтесанными выступами, приходилось ползти. Лугг старался не смотреть вниз, но однажды не удержался, как и остальные, которых мутило, шатало и бросало в пот от вида жемчужно-серого, плотного и обманчиво-мягкого тумана в самом низу. Желудок тут же подкатил к горлу, а ноги отнялись, и казалось, что туловище само клонится, чтобы упасть туда. И еще немного, самую малость…

Но это были дурные, колдовские желания, нашептанные туманом и жарой. Солнце палило так сильно, что раскаленные камни пекли обутые в изношенные сандалии ноги, а пот заливал глаза. Лугг шел перед Миррэгом, поэтому постоянно слышал, как тот шепчет нараспев детские считалки. Словно они могли отвести опасность, укрепить его ногу или скалу под ней, отвести солнце, а то и отогнать падальщиков, которые летали над ними. Этим считалочкам учили каждого орка в возрасте пяти-шести циклов, а потом заставляли ими же мерить частоту удара ятагана в тренировочном бою с наставниками.

«Раз, два, три, мясную похлебку найди,

Четыре, пять, шесть, уже бегу есть…»

Под конец дня Лугг так устал, что самолично уже хотел скинуть новичка в пропасть, и лишь мысль о том, что Миррэг пригодится еще в лесу Светлых, сдерживала его от слепой ярости.

Каждый привал, что они делали на проклятой тропе, Снагга ругался и подбивал других присоединиться к его недовольству. Но Лугг ничего ему не отвечал. Выпив воды, утирал со лба пот и шел дальше под нудные напевы Миррэга, бубнеж Снагги, визгливый смех Кггирка, рокот разговоров и прочий шум, который в ущелье фонил и, отталкиваясь от каменных стен, катился все дальше и дальше.

Теперь же глаза слипались, желудок глухо ныл, а ноги налились свинцом. Шкура показалась мягкой как перина, а звезды на небе сияли так ярко, что даже отпечатались на внутренней стороне век. Его очередь сторожить была на рассвете, и Лугг радовался даже паре часов сна, что выпали так кстати.

Но проснуться пришлось он гораздо раньше. Шамма тряс его за плечо и рычал:

– Лугг! Лугг! Лугг!

Неожиданное пробуждение встряхнуло и выбило из колеи. Ятаган он выхватил сразу, а вот осознание того, что это не нападение, пришло с опозданием. Шамма уже лежал на земле, а Лугг сидел на нем и прижимал острие к горлу. Остальные тоже проснулись и с интересом смотрели на них, но никто даже не подумал встать. То ли из-за усталости, то ли им действительно было все равно, зарежь он случайно их собрата.