Трофей бандита

Но к Асафе у Чернова был совершенно иной подход. Рот у ямайца не закрывался, наверное, даже во сне. И он не скупился на колкости ни для соплеменников, ни для самого главаря. За что регулярно получал по морде. А я-то не по наслышке знаю, как легко можно вывести Макса из себя. Тем не менее, Асафа острил и острил, препирался и препирался, вызывая на себя гнев не только Макса, но и всех окружающих. Неужели, ему все это нравится?

А вот к Микки Макс относился иначе. С этим «огромным ребенком», как удачно выразился Буч, нужно было вести себя, как… с шестилетним мальчуганом. Он был ранимым и замкнутым в себе, вспыльчивым и обидчивым, но при этом не мог утолить в себе жажду экспериментов. Которые нередко заканчивались плачевно. Как для него, так и для окружающих.

— Микки, — решила я задать вопрос, который мучил меня вот уже который час, — а почему у тебя на затылке эта надпись?

Горе-подрывник отложил в сторону валик и зеленую краску. А затем лаконично ответил:

— Просто я люблю мою маму.

Собственно, именно это у него на голове и было выбито. Пожалуй, самая странная татуировка из всех, которые мне приходилось видеть.

— О. Я так и подумала. Мама — это главное. Не так ли? — грустно улыбнулась я, подумав о собственной матери. Вот только думать особо было нечего. Я ее не помню. И такими отношениями, как у Микки, похвастаться не могла.

— Я люблю свою маму, — повторил Микки и о чем-то вздохнул. — И она тоже меня любит. Очень-очень. Мама всегда меня любила и говорила, что я самый умный.

— Пф… — еле сдерживался Буч, убирая цех после взрыва.

— Ну… — пожала я плечами, — кому как не маме знать о способностях собственного сына? Если мама так говорит, то это правда, Микки. Уверена, ты способный парень. Просто… просто немного… немного стеснительный. Как мне кажется. Ты легко теряешься. И отвлекаешься от важного дела.

— Это неправда, — хмурился Микки. — Я никогда не отвлекаюсь.

— Но ты ведь красишь по второму кругу то, что я уже покрасила. Разве ты не заметил?

— Нет, это неправда. Я крашу не потому, что отвлекаюсь, — покраснели щеки Микки. — Я крашу потому, что ты первый раз плохо покрасила.

— Что?

— Вот, смотри, — показал он пальцем на крохотный пропуск. — Видишь? Ты плохо покрасила.

— Но ведь… — понимала я отчасти Буча. — Микки, ты ведь все равно взорвешь эти упаковки. Какая разница, насколько хорошо они покрашены? Главное, что ты видишь, что этот цвет зеленый.

— Нет, — отрезал Микки и продолжил методично прокрашивать взрывчатку вторым слоем краски, — делать работу нужно хорошо. А хорошо — это когда повторяешь ее много раз. Чем больше, тем лучше… Так меня учила мама.

— Серьезно?

— Мама заставляла меня делать домашние вещи десятки раз каждый день. Она говорила, что повторение — залог успеха. Так она учила меня. Так она воспитывала меня, зная, что однажды я стану президентом.

— Президентом?

— Пф-ф-ф… — не выдержал Буч и поперхнулся чаем. — Кхе-кхе-кхе… умора…

Но Микки был серьезен.

— Да, — повторил он спокойно, — президентом. Мама знает, что я родился, чтобы стать новым президентом США.

— Ого, — удивилась я, но сохранила серьезный вид лица.

— Мама всегда повторяла, что я должен делать свою работу хорошо. Чем бы я ни занимался. И однажды меня выберут президентом Америки.

— Ничего себе. Видимо, твоя мама — очень умная женщина. И правда очень любит тебя.

— Да, — кивнул Микки и со вздохом добавил, — мне ее очень не хватает… Микки по ней очень скучает. Скучает по своей маме.

— Оу, — почувствовала я себя неловко. — Прости, что расстроила, Микки. Извини, я не знала, что твоя мама… Что она…

— Ты не знала, что мама в психушке? — удивился Микки.

— Что? Э…

— Макс не говорил тебе, что она живет в дурдоме?

— Н-нет… — качала я головой от удивления, — нет, не говорил.

— Но это не навсегда, — шмыгнул носом Микки, — Макс обещал мне, что за хорошую работу я получу много денег. И тогда я построю для мамы отдельную психушку. И меня будут к ней пускать туда каждый день. И мы снова будем счастливы.

35

Честно признаться, я представляла себе бандитский социум несколько иначе. Мне всегда казалось, что здесь царят звериные нравы, все бандиты одинаково жестоки и грубы, думая лишь об одном — как бы кого-то убить. Но на поверку таким оказался лишь мой сумасшедший ухажер. И этого было достаточной причиной, чтобы искать возможность сбежать отсюда при первой же возможности.

Микки с моей помощью перекрасил всю взрывчатку и отправился смотреть серию про Микки Мауса. Подозреваю, что именно поэтому его и прозвали этим именем… Микки смотрит Микки.

Оглядевшись по сторонам и не увидев поблизости татуированного лица, я завела дружескую беседу с Бучем.

— Послушай, Буч, — вспомнила я об истории с пожарной бригадой, — скажи, а быстро тогда приехали пожарные? Ну, когда увидели дым?

Я с надеждой размышляла о том, как бы мне выбраться при помощи спасателей. Ведь развести огонь и привлечь таким образом внимание — вполне осуществимый сценарий. Это мой идеальный шанс.

— Ну… — задумался Буч, — не сказать, чтобы очень быстро. Прошло примерно полчаса.

— Ого.

— Да… Берлога далеко от города. Тут вокруг одни пустоши — с десяток покинутых заводов и складских помещений. И просто пустыри, на которых ничего не растет. Тухлое… очень тухлое местечко, но нам подходит. Это идеальное место для берлоги… Тихо, безлюдно, никому не нужные помещения, в которых удобно складировать награбленное, угнанные тачки. Да и в принципе жить… Но даже сюда порой заезжают копы.

— Копы? — переспросила я с огнем в глазах.

— Ну да, — ответил Буч без задних мыслей. — Могут иногда заехать, покружить немного по промке и уехать, словно и не было их. А если и останавливаются, то чисто чтоб отлить. Не более того… Но мы в таких случаях залегаем на дно. Просто закрываем все ворота и сидим в тишине, пока они не свалят. Все же… как сама понимаешь, с копами лучше не заедаться. Потому что убийство полицейского — это большая глупость. Табу для любого нормального бандита. Только полный дебил станет стрелять по полицейским и уж тем более застрелит их преднамеренно. Лично я таких идиотов не встречал. Для убийства копа должна быть очень веская причина.

— Ясно…

— А зачем это тебе? — опомнился вдруг Буч. — Ты сбежать, что ли, собралась?

— Да нет.

— Ага, — ухмыльнулся Буч. — Я так и понял… Но это плохая идея. Как по мне… Потому что Макс тебя догонит. И накажет. Лучше не делай глупостей, Алиса. Иначе навредишь самой себе.

— А-хах, — глупо улыбнулась я, понимая свое непростое положение.

Но Буч был серьезен и повторил:

— Не усугубляй ситуацию, — качал он головой. — Лучше слушай Макса и подчиняйся ему. Потому что этот бро бывает настоящим психом. Думаю… ты уже сама в этом убедилась.