Трофей для Хищника

Игорь сейчас в таком состоянии, что, кажется, лучше не спорить. В конце концов, от чая еще никто не умирал, да?

Мы проходим в темную кухню, он включает свет, ставит электрический чайник, достает заварник, кидает в него пару ложек листового Английского Завтрака и прячет жестяную банку обратно в шкаф. Движения не суетливые, спокойные, даже сосредоточенные.

Сажусь за стол в ожидании чая, видимо, но не понимаю, зачем все это. Игорь дожидается вскипания чайника, не поворачиваясь ко мне. Заливает заварник, переставляет на стол с сахарницей и чашками. Докладывает ложки из ящика кухонного прилавка.

— Я не могу тебя отпустить, Эльвира, потому что… и это главная причина, — разлив заварившийся чай по чашкам, произносит Игорь, исподлобья смотрит мне в глаза. — Потому что я хочу, чтобы ты была со мной.

Он сыплет в обе кружки по три ложки сахара, размешивает и придвигает одну ко мне.

— Выпей, тебе нужна глюкоза, — трет пальцами переносицу. — Как и мне.

Я никогда его таким не видела. Третий Игорь, не спокойный, не мрачный, а взволнованный. Интересно, скольких сил ему стоила фраза, что он хочет, чтобы я была с ним?

— Мне не нужна глюкоза, — отвечаю почти безжизненно, хотя, наверное, он прав. Сегодняшние эмоциональные встряски меня вымотали. — Мне нужно спокойствие и… воздух. Ты наглядно показал, что, когда тебе надо, я без твоего ведома и шагу ступить не могу. Я для тебя — аксессуар? Карманное напоминание о Жизель?

Игорь в несколько больших глотков выпивает целую кружку обжигающего чая и пронзает меня тяжелым взглядом. Не даю ему сказать.

— Сегодня я навидалась достаточно. Дай мне перевести дух и все обдумать, пожалуйста, — добавляю доверительным тоном. — Мне понадобится время.

Он молча встает, направляется к угловому прилавку с полукруглой зеркальной дверцей. Вынимает оттуда бутылку коньяка, с полки сверху берет стакан и наливает себе выпить. Впервые вижу его дрожь. Бутылка с тонким писком стучит о бортик стакана. Отставив ее, Игорь обтряхивает облитую руку и залпом осушает стакан.

— Хорошо, Эльвира, — отвечает не поворачиваясь. — Этой ночью поспишь в моей спальне. Завтра тебе подыщут съемную квартиру, о которой никто не знает. Там ты будешь в безопасности и сможешь пожить одна столько, сколько тебе нужно.

В голове вихрем проносится куча мыслей. Спать в одной постели с Игорем? Нет, я на такое не согласна. Но не похоже, чтобы он имел в виду, что мы будем спать рядом. Может, он собирается уехать? А почему мне нельзя поспать там, где всегда, в спальне пресловутой Жизель? Что с ней не так?

— А… Как же ты? — сама понимаю, что этот вопрос обо всем ему скажет, но в моей голове он звучит именно так.

— Мне не придется ложиться этой ночью, Эльвира, — тон Игоря сейчас такой мрачный, что я невольно догадываюсь, чем он планирует заниматься до утра. Юрий пожалеет, что затеял всю эту подставу.

Углубляюсь в чай. Он уже подостыл достаточно, чтобы можно было его пить. Игорь молчит и больше не говорит со мной. Слышу, что он наливает себе еще коньяка, так же залпом выпивает его и ставит бутылку на место, а стакан в мойку.

— Ты… наверное, утомилась, проводить тебя наверх? — наконец до меня доносится его голос. Сиплый и как будто утомленный.

Хочется сказать, что я и сама в состоянии дойти, но язык не поворачивается. Соглашаюсь.

Мы вместе направляемся к лестнице, Игорь доводит меня до своей спальни и открывает дверь. Делает приглашающий жест, но всем видом показывает, что внутрь не зайдет. Когда я оказываюсь за порогом, он уже нормальным тоном желает мне доброй ночи и сразу направляется к лестнице. Что ни говори, а держать себя в руках он умеет.

Закрываю дверь. Внутри жжется тоска вперемешку с острой горечью. Вроде я сказала все как думала, но ощущение, что все неправильно, не проходит. Мне нужно время, чтобы все обдумать. Мне нужно время, чтобы принять решение, хочу ли я остаться с Игорем.

Хотя… все я себе вру. Я хочу быть с ним. Иначе бы Мне нужно лишь подтверждение, что я не Жизель. Я просто хочу быть любимой. Чтобы меня правда любили. За ни за что. Не как живое напоминание об усопшей. Не как Марк, чтобы издеваться. Не как родители, чтобы использовать.

Сбрасываю одежду и даже не иду в душ. В белье забираюсь в кровать Игоря. Я невыразимо устала. А нос предательски улавливает запах. Постельное белье все еще пахнет Игорем. Невероятно сладостный аромат. Мысли о том, что со мной произошло на этих простынях, затапливают сознание и вызывают приятное покалывание между ног. Нет, я определенно не хочу уходить… Я люблю этого упертого барана.

На этой странной тоскливой ноте я таки засыпаю. А просыпаюсь уже при свете дня. Наступило воскресенье, хотя со вчерашнего утра, кажется, вся неделя прошла — невероятно насыщенный день.

Одеваюсь во вчерашнюю и уже кажется, будто и вовсе единственную одежду, выхожу из спальни, спускаюсь вниз. Ко мне из кухни выходит Людмила и предлагает позавтракать перед отъездом. На банкетке у дверей замечаю свою дорожную сумку и сумку для ноута.

— А где Игорь? — спрашиваю у Людмилы, садясь за стол, на котором уже стоит тарелка с тремя аппетитными тостами. Ломтики авокадо и соленый лосось на них утопают в подложке из творожного сыра.

— Сказал, чтобы его до четверга не беспокоили, и рано утром уехал, — с тоской отвечает она и ставит передо мной кружку с кофе.

Больше вопросов ей не задаю. Она вроде подобрела, а желания общаться с ней у меня все равно нет.

Вскоре на кухню заходит очередной работник Игоря, напоминающий Лешу, но более крепкий. Тоже в костюме.

— Доброе утро, Эльвира, — здоровается и садится рядом за стол. — Я Александр, готов вас отвезти. Как только закончите завтрак, отправляемся.

58

Игорь

Невероятных усилий стоило заставить себя отпустить Эльвиру. Я мог бы просто приказать ей остаться или запереть… Хоть в собственной спальне. Но она совершенно права. И после всего произошедшего нормально хотеть побыть в одиночестве. Единственное, что мне нужно было устроить — ее безопасность. Поэтому взял на подготовку ночь. Но даже так не смог полностью отпустить. Приказал ребятам приглядывать за ней. Не приближаться, не останавливать, не мешать, на глаза не попадаться, но следовать за ней и быть наготове защитить.

От одной мысли о том, что я потеряю ее навсегда, бросает в дрожь. И это не фигура речи. Меня прям трясти начинает. Я сделаю все, чтобы ее вернуть. Я и так сделал все, чтобы доказать ей, что она — не Жизель. Только не донес. Речь не зашла, а заискивать перед женщиной — последнее, что я буду делать.

Ничего. Как раз к четвергу спальня будет подготовлена, гардеробная уже пуста, и кольцо, которое я заказал, прибудет в шоурум. Я сделаю все по красоте.

Малек раскололся почти сразу. На вопросы без давления не хотел отвечать, но когда парни начали его обрабатывать, запел соловьем. Все выложил. После признания мне хотелось его собственными руками задушить. Удивительно, какими двуличными могут быть люди. После всего, что я для него сделал! В Москве он перешел дорогу очень влиятельным людям, и мне пришлось прилично потрудиться, чтобы выцарапать его живым. Поднять связи, договориться об участке в Подмосковье, заплатить нехилый выкуп. И он мне отплатил предательством. Увидел сходство Эльвиры и Жизель и решил меня слить. Мол, я размяк, голову потерял, баба мной руководит. И ведь у него все могло получиться, только он не учел одного — я слишком доверял Эльвире, чтобы поверить, что это она слила данные в Фонтанку. С Жизель могло бы прокатить, но не с Эльвирой. Подонок. Мерял меня, наверное, по себе — он никого никогда не любил.