Трофей для Рейдера

Отец, как в поэме Шевченко, не смотрел на божий свет и тяжело кручинился.

– Я пиджей, мама! Загугли уже это понятие! Это не стриптиз! Я танцовщица!
– все мои попытки пояснить хоть что-то нарывались на возмущение и имитацию сердечного приступа.
– Я просто танцую, чтобы отдыхающие могли повторить за мной движения! В нашем клубе нет стриптизерш!

Костюм, который она держала так, словно это была змея, причем давно дохлая, даже при огромной фантазии не мог сойти за развратный. Комбинезон из гипюра и кожи, который прикрывал все пикантные места. Да, он облегал мою идеальную фигуру второй кожей, но в подобном можно было смело идти даже на пары, стилизовав оверсайз-пиджаком.

– Больше ты там не появишься, Влада, - нарушил молчание отец.
– Сколько ты нам врала? Два года?

Я задохнулась от возмущения.

Дорогостоящая операция отца на коленном суставе была полностью оплачена мной! Лучший хирург, реабилитация, поддерживающая терапия, месяц в санатории. Не осталось даже следа хромоты! И эти деньги я заработала сама, честно, не ложась телом и головой под кошелек с ушами!

– Я вам не врала ни дня. Это не стриптиз! Я танцую!

– Она ещё и отпирается!
– схватилась за сердце мама.
– Мария Ивановна прекрасно видела, как ты там извивалась и дёргала бедрами на полу! Вот почему ее Аркашенька ходит в такие заведения!

– Эта старая курица, значит...
– у меня внутри поднялась волна ярости.

– Не смей! Она заслуженный педагог!

– То-то я смотрю, что ее старший сынуля сторчался. Макаренко в действии!

– Помолчи, Влада, - отец стукнул кулаком по столу.
– Ты нас опозорила на весь дом. Отличница, староста группы, - и такое! На днях ты поедешь и уволишься. Хватит. Я познакомился в санатории с начальницей отдела крупной компании по производству скоростных двигателей.

– Завод?
– я нервно расхохоталась.
– И ты решил, что я в угоду конченой княгине Марье Алексеевне должна встать у станка?! Я не верю своим ушам!

– Никто не говорит, что ты должна стоять у станка, Владислава!
– продолжал гнуть свою линию отец.
– Руководителю нужен помощник! Ты сегодня же отправишь туда своё резюме, потом подъедешь на собеседование. Я уже практически обо всем договорился...

– Как быстро, папа! До или после того, как в нашей семье появилась привычка копаться в чужом белье?

– Она дерзит! Уму непостижимо! Какой позор! Да лучше бы ты в подоле принесла, чем трясти попой перед богатыми извращенцами! Стыда у тебя нет! – вновь завела шарманку мама.

– Стыда нет, значит.
– я без сил рухнула на диван. Мне бы выспаться до завтрашнего утра, чтобы опять блистать на сцене, а не вот это вот все.

Внутри росла комом обида на родных. На маму и папу, так зависимых от чужого мнения. И которым не пояснить, что моя работа не равна работе шлюхи.

– Стыда нет... А у вас есть? Я за все эти годы хоть раз просила у вас денег на платье, на сапоги? Вы хоть раз спросили, откуда все - твоя операция, пап, наконец-то достроенная дача, курс английского, поездки к морю?

– Не работа это, Влада! На позорь семью! Мне это надоело. Выбирай, или ты пойдешь работать на завод...

– На какой оклад, пап? Размером с мою стипендию?

– А что ты хотела?!
– отец потерял шанс достучаться до меня спокойно и перешёл на крик.
– Зарплату, как у директора? Может, ещё на служебном транспорте туда подъезжать?! Нет, милая моя, чтобы достичь высот, надо пахать, пахать как проклятая, и начинать с самых низов!

"С минета, что ли?" - хихикнула я... Если бы я только знала, что это была не игра в ассоциации, а крик интуиции!

– Я предпочитаю пахать за соответствующий оклад. И да, там у нас была служебная машина - нас всегда привозила домой лично охрана босса! Пап, ты хочешь, чтобы я отказалась от хорошей зарплаты только потому, что это не нравится какой-то соседке?

– Это грязные деньги!
– мать схватилась за сердце.
– Или ты увольняешься и идёшь туда, или ты нам больше не дочь!

– Ах, вот так. Что ж, на свою зарплату я могу снять хорошую квартиру в центре города, с такими соседями, которым плевать будет на то, чем занимаюсь. А вы и дальше продолжайте искать одобрение заслуженного педагога и разрешать ей диктовать, как вам жить!

– Вра-ча-а-а-а!
– мама сползла на пол и схватилась за сердце. Отец бросил на меня испепеляющий взгляд.

– Довольна собой? Нашатырь неси. И корвалол!
– гаркнул он, а я ощутила себя так паршиво, как никогда прежде.

Итак, меня зовут Влада. Мне двадцать два года. Таких, как я, называют "дочь маминой подруги", ставят всем в пример и гордятся.

Школа - с золотой медалью. Многочисленные олимпиады. Блестящий выпуск. Любовь учителей (одноклассников опустим). Танцы с раннего возраста - мне даже пророчили славу Марии Каллас. Но связывать свою жизнь со сценой на всю жизнь я не хотела.

Блестящее поступление в политехнический, самая востребованная специальность и адский конкурс. Который я стойко выдержала и смогла поступить на бюджет.

Студенческие годы без преувеличения были самым счастливым периодом в моей жизни. Однажды в ночном клубе меня заметил помощник руководителя. Я двигалась так зажигательно и круто, что в тот же вечер владелец лично пригласил меня поработать пи-джеем.

Я долго сопротивлялась. По той простой причине, что поначалу тоже, как и мои родители сейчас, усматривала в этой работе что-то аморальное. Но потом присмотрелась, познакомилась с местными танцовщицами.

От посягательств клиентов клуба девчонок оберегали. Да и публика никогда себе этого не позволяла. После работы их развозили по домам на автомобиле, предоставляли костюмы и стилиста, а зарплата действительно соответствовала уровню профессиональной танцовщицы.

К тому же между сменами девчонки практически всегда приезжали дружной компанией в клуб, уже как отдыхающие. На вопрос, когда спать - посмеивались. Все они были студентками.

– Давай действительно к нам, - пригласила одна из них.
– Уверяю, такой безопасности и оплаты ты ни в одном клубе не найдешь.

И я сдалась.

Обычно в женских коллективах атмосфера нездоровая. Но к нашей четверке это ни в коей мере не относилось.

Да, конечно, мы и ссорились иногда, и потом бурно мирились, но каждая друг за друга стояла горой. Настоящих подруг я обрела именно там, где полагалось пилить каблуки, сыпать иголки в пуанты или просто ломать ноги.

Бывает и такое. Там, где со мной и должны были произойти махом все тридцать три несчастья, было настолько хорошо, что я с тоской думала о скорой перспективе однажды пойти работать по специальности. Но до этого рокового шага было ещё как до луны, во всяком случае, так мне казалось.