Трофей наглеца

– Давай, потрогай его, – губы мужика оказываются на моей шее и я приподнимаю плечо. Это щекотно и… как-то непонятно, в общем. Ну, не может мне это нравиться! Не может! – Аглая… – его горячее дыхание обжигает кожу.

Я даже прикрываю на мгновение глаза. Что-то новое испытываю. Разум отключается, похоже, потому что я же понимаю, что это неправильно, но, блин, так приятно.

Приятно… пока в меня резко не ударяют тем самым твердым. И ударяют прямо между ног. Там, конечно, еще мои фирменные штаны, трусы, шорты мужика. В общем-то защиты хватает. Но этот толчок приводит меня в чувство.

– Где ты хочешь? – этот вопрос тоже возвращает меня в реальность.

В смысле?!

Трясу головой от морока и упираюсь мужику в плечи.

– Отпустите меня, – говорю строго. – Я не буду с вами… спать. Не буду.

– Стягивай шорты, – хрипит он.

Недоуменно смотрю на него. О чем он?

– Я люблю, когда меня раздевают. Давай, Аглая, тяни их вниз. Я горю весь. Пиздец какой-то. Завела ты меня. Давай, девочка, – и опять утыкается мне губами в шею.

Я быстро оглядываюсь. Мамочки. Это что же происходит-то? Спасите!

Но спасти меня некому. Из живых существ только блондинка, но ее вряд ли можно записать в спасатели.

И взгляд мой падает на две вазочки с мороженным, стоящие тут же рядом.

– Давай, Аглая, – продолжает бормотать безумец. – Остуди меня. Сгорю ведь. Доставай.

Остудить, говоришь? Ну что ж, меня не надо просить дважды.

Одной рукой, чтобы отвлечь его, тяну резинку шорт. Стараюсь не смотреть, что там. В обморок упаду, наверняка.

– Да, девочка, вот так, – выдыхает отрывисто он. Упирается руками в столешницу по обе стороны от меня и тянется губами к моим губам. – Доставай.

А я второй рукой беру вазочку с шоколадным мороженым и, недолго думая, опрокидываю содержимое вазочки в шорты мужику.

Его глаза тут же становятся круглыми. Он выпрямляется и стоит как истукан. Смотрит на меня.

Охладился, емое. Пока он не отмер, толкаю его от себя, спрыгиваю и бегу на выход.

Бросаю взгляд на самовар. Нет, все же не судьба. Себя бы спасти.

Выбегаю из дома и прыгаю в машину к Костику.

– Быстро! – кричу ему, оглядываясь на дом.

– Что такое?

– Пицца остынет! Быстро, Костик!

И мы срываемся с места.

Я смотрю в зеркало. Вроде, не видно никого.

Немного успокаиваюсь, хотя понимаю, что это моя последняя смена. Придется искать что-то новое.

Глава 4. Огонек

Когда мы возвращаемся с Костиком обратно, удивительно, но никто словно не в курсе происшедшего. Неужели мужик не пожаловался? Я так и жду от Лены выговора, но она все также равнодушно перебирает новые заказы.

А что если я его убила? Вспоминаю его вытаращенные глаза, а в них… В них мое отражение. Когда обнаружат его труп, то так меня и найдут – по отражению в его зрачках.

Тьфу. Бред же. Не рабочая это теория. Спокойно, Огонек. Ты уже один раз с этой теорией на зачете по уголовке пролетела.

Ну, то есть чисто теоретически мужик мог умереть от шока. Или от переохлаждения. Хотя участок тела же незначительный задет холодом был.

И вообще это криотерапия. Вот. Курс омоложения холодом.

Будет его дубина моложе и краше. К счастью, мне в этом убедиться не придется.

Довольная собой еду домой. Юлька уже спит, а я беру учебник и сижу еще на кухне пару часов. Завтра зачет у Авроры.

То, что мы не сдадим с первого раза, – это и так понятно, но вдруг? Аврора точно не простит нам самовар.

Самовар… эх… стоит там, в уголке. Но ведь он ему точно не нужен! Зачем он его забрал?

Все же гад. Нет, не зря я его остудила. Надеюсь, шоколадное мороженое – его любимое.

На следующее утро мы с Юлей едем в университет. Без самовара. Как объяснить это Авроре, непонятно.

– Давай скажем, что у нас его украли! – предлагает Юлька, когда мы уже подходим к зданию университета.

– Ну да, – усмехаюсь я. – Карманники в электричке. Вытащили так, что мы даже и не заметили. Нет, Юль, врать не надо. Хуже будет. Скажем правду. Что уронили на железнодорожные пути. Ну и он в негодность пришел. Сдали его на металлолом.

– Отличная правда, – улыбается Юля. – Твой вариант мне больше нравится.

– Огонек! – поворачиваюсь на знакомый голос.

Рядом как раз тормозит дорогая тачка нашего одногруппника Паши Кабачкова. Он выходит и идет к нам.

– Огонек, ты чего на звонки не отвечаешь? – спрашивает, поправляя темные очки. Улыбается, отсвечивая золотым зубом.

– Не слышала, – говорю и обхожу его.

– Что делаешь после зачета? – и он закидывает свою лапищу мне на плечо. Стряхиваю.

– Готовлюсь к следующему зачету.

– Нудная ты, Огонек, – морщится Паша. – А что это я самовара не вижу? А, девчонки? Вы что? Решили Аврору позлить?

– Нету самовара, – огрызается зло Юля. – Если бы кто-то помог и съездил бы с нами за ним, то и проблем бы не было.

– Если бы кто-то, – и Паша многозначительно смотрит на меня, – был поласковее, я бы вас не только за самоваром свозил.

Я цокаю и иду дальше.

Рядом с аудиторией уже почти вся группа. Что-то обсуждают.

Мы с Юлей подходим и слышим:

– Да, заболела. Не будет Авроры.

– Может, и зачета не будет?

– Будет. Уже начался. По списку вызывают.

Еще немного обсудив это, все рассаживаются в ожидании, когда вызовут в кабинет.

Странная система вызова, кстати. Из кабинета выходит тот, кто уже сдал, и говорит фамилию следующего студента.

– Ой, классный какой! – восхищается моя одногруппница. – Вообще ничего не спрашивает! Главное, хоть что-то сказать! Я думаю, все сдадут!

Подходит очередь Юли. В кабинете она проводит недолго. Выходит довольная.

– Ой, Огонек! Там такой препод! Вообще! Снос башки просто!

– А вопрос-то какой попался? – уточняю я.