Тролли тоже плачут

– Интересно, а когда ты свой выигрыш сестре нашего дварфёнка отдавала, ты что ощущала?
– почесав костяшкой уголок рта, ненавязчиво поинтересовался Мастерс.

– Мне стоит спрашивать, откуда ты знаешь, что я деньги на приют отдала?

Странно, но ни сам вопрос, ни то, что её «страшная» тайна раскрыта, девушку не разозлило и не обидело. Наоборот, это казалось даже забавным. Всё-таки, оборотень - настоящая проныра. И доставала. И вообще существо неожиданное.

Глава одиннадцатая

Глава одиннадцатая

Глава одиннадцатая

Чем горячее хвалят товар, тем вероятнее, что вас нагреют

Яте егерь явно не одобрил. Смерил тяжёлым взглядом, и даже попытки вылезти из коляски не сделал. Хотя догадаться, кого именно он ждёт, труда не составляло. На местной почтовой станции, представляющей собой наглухо запертый сарайчик, смахивающий на не слишком большую собачью конуру, других тегов и не наблюдалось.

Впрочем, эксперту громила не понравился ещё сильнее. Существ, возвышающихся над собственной Куроевской макушкой хотя бы на ладонь, медик недолюбливал. А поскольку повальное большинство жителей Элизия превосходило тега ростом, то Яте практически ни к кому пиетета не испытывал. Но всё же и он при виде вроде как ожидаемого гостя в пыль не плевал и в сторону не отворачивался.

– Я чем-то лично вас не устраиваю, - мрачно поинтересовался Курой, не спеша забираться в ландо.

Егерь, казалось, смутился. Даже вроде бы скулы покраснели. Впрочем, поручиться за это Яте не мог. Во-первых, под кустистой бородой, почти доросшей до глаз, лица и не разглядеть было. А, во-вторых, кожа местного смотрителя и так отливала кирпичной краснотой.

– Да не вы вовсе, - егерь громадными, словно лопаты, ручищами разобрал поводья.
– Просто щёголи городские. Посмотришь на вас, и плюнуть хочется. На что свою жизнь тратите? Ради чего стараетесь?

– Я щёголь?
– до глубины души поразился эксперт, которого в чём только не подозревали. Но вот в излишнем внимании к своему внешнему виду не обвиняли ни разу.
– И, кстати, плюнуть вы не только хотели, но уже это и сделали, - не из горячей любви к фактам, а из природной склонности капать ядом по поводу и без добавил тег.

– За это прощения просим, - прогудел лесничий.
– Манерам не обучены, сморкаемся в пальцы...

– Про ваши два с половиной образования я наслышан, - не стал отказывать себе в очередной шпильке медик.

– Ай, незадача!
– цокнул мужик.
– Так вы забираетесь или скамеечку у станционного смотрителя попросить.

– Ну, это уже низко и без изящества.

– Да, невысоко, - тут же согласился смотритель.
– Ладно, серьёзно, дальше болтать будем или тронемся? Дел ещё полно.

– Ёлки не считаны?

Курой легко и ловко, едва коснувшись подножки, не без красования, запрыгнул в натужно скрипнувшее экипаж.

– Пихты с лиственницами, - ухмыльнулся в бороду троллий надсмотрщик.
– Не растут у нас тут сосны.

– Беда, - посочувствовал Яте.
– А Алекс о вас отзывался как о воспитанном и удивительно приятном собеседнике.

– Так он ж альв!
– егерь тихонечко свистнул и шевельнул вожжами, не столько хлестнув, сколько погладив лошадь по сытым бокам.
– Такому хамить, потом беды разгребать замучаешься. Правда он ещё предупреждал, что вы личность не разговорчивая и не общительная.

– Кругом наврал, - посетовал Курой.

– Кругом, - согласился егерь.

И временное перемирие было подтверждено крепким мужским рукопожатием. Правильно, достаточно найти третьего, виновного в угрюмости двоих, и эти двое тут же найдут общий язык.

Эксперт, поняв, что вид столичного специалиста тут ни на кого впечатления не произведёт, расстегнул пиджак, ослабил галстук, а пальто с котелком и саквояж забросил за скамейку. И сунув тут же найденную соломинку в зубы, вольготно устроился на сиденье, вытянув ноги.

– И чем, позволь узнать, тебе так столичные щёголи не угодили?
– спросил Курой

За полчаса он намолчался вдоволь, хотя в лаборатории мог и за сутки слова не сказать. Но местные природные красоты настраивали на лирический лад. А, возможно, ему, как жителю городскому, птичье чириканье показалось слишком незначительным звуковым сопровождением.

– А ежели, допустим, не позволю?
– покосившись на гостя, поинтересовался егерь.

– От обиды не помру, - заверил его Яте.

– Здравый подход к недостатку информации, - мотнул бородищей смотритель, полностью одобряя точку зрения тега. - Потому тебе и скажу. Только ты мне на один вопрос ответь. Вот, допустим, живёт себе существо. Нормально живёт, как все. А потом - бац!
– и страх у него появляется. Буквально на пустом месте. Темноты там или пауков бояться начинает. Как считаешь, с чего такое?

– Это сейчас называют фобиями, - обстоятельно ответил Курой, языком перекидывая соломинку из одного угла рта в другой.
– Целые труды по такому пишут. Но, если коротенечко, то все беды от переживаний. Обманула тебя баба, вот ты и начал от пауков шарахаться. Или старух ненавидеть. Это уже манией обозвали.

– Ну а ты-то как сам считаешь?

– Я-то?
– тег задумчиво поскрёб ногтём бровь.
– Ну, я же не философ и даже не юрист. Только медик недоучившийся.

– А всё-таки?
– видимо, дипломированному философу, юристу, но всё же тоже не осилившему врачебное образование полностью, ответ тега казался важным.

– Да Седьмой знает, откуда что берётся, - отмахнулся криминалист.
– Конечно, проще всего на переживания любовные всё списать. Но вот взять меня. Нет и не было никогда никаких страданий. А шестерёнки то и дело стопорит.

– Как это не было?
– поразился егерь.
– А ваша чехарда на Островах? Вас, небось, уже и грузили больными на всю голову.

– То же верно, - кивнул Яте.
– Значит, правы адепты модного учения. Если ты с визгами пауков тапками гоняешь, то виноват в этом глубокий душевный надлом.

Егерь с ним полностью согласился. И свеженайденное взаимопонимание скрепили ещё одним рукопожатием.

 - Вот и мне всё обрыдло - хоть волком вой. Ну, буквально бесил город! Я аж окна одеялами занавешивать стал, только б не видеть и не слышать ничего. Не поверишь, на улицу боялся выходить. Книгами обложусь и пишу, пишу, пишу. Правда, написал я изрядно тогда. Теперь-то моя книжонка в библиотеке при императорской академии пылится.

– А чего писал?
– уточнил Курой.

– Так я тогда как раз троллями и увлёкся. Точнее, поделками их. Не поверишь: материалов по этому делу масса, да только никто их не систематизировал и серьёзно не изучал. А я вот взялся. Да только в городе-то за полгода один труд накропал и второй почти наполовину. Но как сюда приехал и блокнота не измарал. Некогда, сосны пересчитываю, - хмыкнул егерь и причмокнул, понукая никуда не спешащую лошадь.
– Так о чём я? Это я уж тут понял, с чего на меня нахлынуло. Любовь, провались она к Седьмому. Любовь да обида.