Трон черепов

Шарумы уже спрашивали, почему Избавитель к ним не вернулся. Официального объявления ни о самом поединке, ни о его неожиданном финале не было. Но слухи вскоре поползут, и честолюбцы попытаются воспользоваться отсутствием ее мужа. У хитрецов были планы на такой случай, и они станут действовать быстро, как только выяснится, что поиски тщетны. Нетерпеливцы могут отреагировать еще быстрее.

Ясное дело, Аббан понимал это, приближаясь к шатру в окружении ха’шарумов. Даль’шарумы продолжали глумиться над воинами в коричневом, но шпионов-евнухов, которых Инэвера заслала в Аббанов лагерь, нашли мертвыми, и это многое говорило о мастерстве воинов-хаффитов. Она видела и свечение силы в их оружии и оснащении, тщательно замаскированных истертой кожей и краской с целью скрыть отменное качество. Даже элитные Копья Избавителя со щитами и копейными наконечниками из меченого стекла не были экипированы лучше.

«Ты очень вырос, хаффит». Мысль не обрадовала ее, но и не встревожила, как некогда. Неделями раньше она не поняла расклада костей, согласно которому судьба Аббана переплеталась с ее собственной, но теперь все стало ясно. Они были ближайшими, самыми доверенными советчиками Ахмана и еще несколько часов назад считались неприкасаемыми и обладали почти неограниченной властью. Но с исчезновением мужа эта власть в значительной мере испарится. Инэвере предстояло действовать быстро и осторожно, утверждая на его месте Ашана, но, когда бразды правления будут переданы, народ продолжит внимать его, а не ее голосу. Ашан не так мудр и гибок, как Ахман.

Положение Аббана еще хуже. Хотя его ха’шарумы представляли собой внушительную силу, увечному купцу повезет, если он проживет день, после того как враги перестанут бояться гнева Ахмана, который вспыхнул бы, причини они ему вред. Еще недавно мысль о смерти Аббана была ей весьма приятна. Теперь она нуждалась в нем. Хаффит мог исчислить казну до последнего драки, ему были ведомы все долги трона, он мог счесть все зерна в закромах. Более того, Ахман доверял ему замыслы и секреты, которыми не делился даже с дамаджи. Пути передвижения войск. Планы сражений. Цели.

Улыбка жирного хаффита, прохромавшего в приемную, показала, что он знал о ее нужде, да проклянет его Эверам.

За Аббаном маячил великан-телохранитель из ха’шарумов, в последние недели ставший его тенью. Глухой человек, одним из первых откликнувшийся на призыв Избавителя. Оружие перед входом он сдал, но, нависая над плечом хаффита, выглядел не менее грозным. Даже опиравшегося на костыль Аббана нельзя назвать коротышкой, но его телохранитель был на две головы выше.

– Я назначила встречу наедине, хаффит, – сказала Инэвера.

Аббан поклонился низко, сколько позволил костыль с навершием в виде верблюда.

– Приношу извинения, Дамаджах, но у даль’шарумов больше нет Ахмана, способного удержать их на поводке. Вы же не откажете мне в малой толике безопасности? Мой телохранитель глух как камень и не услышит наших слов.

– Даже глухой может слышать, если имеет глаза, чтобы читать по губам, – возразила Инэвера.

Аббан поклонился снова:

– Это так, хотя покрывало Дамаджах, разумеется, препятствует подобному, даже если мой смиренный слуга освоил такое искусство, чего, клянусь Эверамом, не произошло.

Инэвера поверила ему – редкий случай. Ее личные евнухи лишились языков, дабы не выдать ее тайны, и она знала, что Аббан будет ценить человека, который не может подслушать и которого не заставят рассекретить его многочисленные интриги. Но все же лучше не перегибать палку с уступками.

– Он может охранять вход, – сказала Инэвера и, качая бедрами, профланировала к подушкам в дальнем конце покоев.

Аббан никогда не дерзал пожирать ее взглядом, но Дамаджах задалась вопросом: не передумал ли он сейчас, когда не стало Ахмана? Этим можно было бы воспользоваться. Она оглянулась через плечо, но Аббан не смотрел на нее. Он быстрыми жестами подал несколько знаков гиганту, который с бесшумной грацией, не совпадавшей с огромным ростом, встал у двери.

Аббан прохромал вперед и осторожно опустился на подушки напротив Инэверы. Он сохранил приветливую улыбку, но быстрый взгляд на телохранителя выдал его страхи. Он знал, что Инэвера может убить его гораздо быстрее, чем великан пересечет помещение, а ударить Дамаджах побоится даже Глухой. Она могла убить и ха’шарума – сотней способов, не последним из которых стал бы поданный пальцами сигнал ее где-то таившимся собственным телохранительницам Ашии, Миче и Джарвах.

Между ними стоял серебряный чайный сервиз, и от чайника еще шел пар. По ее кивку хаффит разлил и подал чай.

– Своим призывом ты оказала мне честь, Дамаджах. – Аббан уселся на место со своей чашкой. – Могу я узнать причину?

– Хочу предложить тебе защиту, конечно, – ответила Инэвера.

Аббан принял искренне удивленный вид, хотя, разумеется, притворялся.

– С каких пор Дамаджах столь ценит жалкого, бесславного Аббана?

– Тебя ценит мой муж, – сказала Инэвера, – и он разгневается, если по возвращении обнаружит, что ты мертв. С твоей стороны будет мудро принять мою помощь. Кости говорят, что без нее твоя жизнь продлится поистине недолго. Мои сыновья ненавидят тебя даже сильнее, чем дамаджи, а это очень серьезно. И не надейся, что Хасик забыл, кто лишил его мужского достоинства.

Инэвера рассчитывала напугать хаффита. Она уже видела его трусость перед лицом опасности. Но здесь был стол переговоров, и Аббан это знал.

«У Аббана сердце труса, – сказал ей однажды Ахман, – но есть в нем сталь, чтобы утереть нос шаруму, когда начинается торг».

Аббан улыбнулся и кивнул:

– Это так, Дамаджах. Но твое положение не менее ужасно. Как долго дамаджи позволят тебе восседать на высоте семи ступеней без мужа? Женщина, сидящая выше их, – оскорбление, которое они всегда выносили с трудом.

Инэвера скрипнула зубами. Когда в последний раз с ней смел так разговаривать кто-либо помимо мужа? И говорил это хаффит. Ей захотелось сломать нахалу вторую ногу.

Но при всей наглости слова его были справедливы, а потому Инэвера позволила им пролететь над нею ветром.

– Тем больше оснований для нашего союза, – сказала она. – Мы должны прийти к доверию, как наказал Ахман, иначе оба вскоре отправимся одиноким путем.

– Чего ты просишь? – спросил Аббан.

– Ты будешь подчиняться мне, как подчинялся мужу, – ответила Инэвера. – Приносить мне свои расчеты и планы до того, как представить их совету дамаджи.

– А в ответ? – вскинул брови Аббан.

Инэвера улыбнулась за тончайшим лиловым покрывалом:

– Защита, как я и сказала.

Аббан усмехнулся:

– Прости, Дамаджах, но у тебя меньше воинов, чем у меня, и этого все равно окажется недостаточно, если кто-нибудь из дамаджи или твои сыновья решат наконец от меня избавиться.

– На моей стороне страх, – ответила Инэвера. – Сыновья боятся меня. Дамаджи боятся меня.

– Да, они боялись тебя, – согласился Аббан, – но много ли останется боязни, когда на Трон черепов сядет новая задница? Абсолютная власть придает человеку смелости.