Трон тени

Винтер ухватилась за рукоять, уперлась ногой в бок раненого и рывком выдернула оружие. Содрогнувшись всем телом, тот испустил дух. Она отдала Кит клинок, густо покрытый липкой алой кровью, сорвала с убитого пистолет и кисет с порохом. Затем крепко стиснула руку Кит и без церемоний потащила девушку вниз — к лестничной площадке, где по крайней мере можно будет драться на ровном месте.

Там лежал покалеченный ею солдат. При падении он разбил голову о каменные ступени, и из расколотого черепа вытекала струйка крови. Винтер отволокла труп в сторону и повернулась к своей спутнице.

— Как ты? — спросила она.

— Сносно. — Кит не отрывала глаз от окровавленной рапиры, словно понятия не имела, откуда у нее в руке взялась эта штуковина. — Да, вполне сносно. Только…

— Знаю, — перебила Винтер. — Соберись. Ты должна держать себя в руках.

Ее мутило от собственной безжалостности. Она сама себе напоминала Дэвиса — Дэвиса, который походя убивал направо и налево, а потом с пьяных глаз хвалился своими подвигами. Вот только времени на душевные муки сейчас нет. Солдат, в которого она стреляла, вернется к своим товарищам на нижнем этаже, и сюда наверняка вышлют отряд помногочисленнее…

— Кит! Китомандиклея! — При звуке своего вымышленного имени девушка вздрогнула, слегка пробуждаясь от оцепенения. — Ты умеешь заряжать пистолет?

— Не… не знаю. Мне никогда не доводилось…

Черт! — Винтер шагнула к двери, изо всех сил застучала по ней кулаком. — Гифорт! Гифорт, вы здесь? Сюда идут солдаты Конкордата!

Ответа не было. Винтер напряженно вслушалась, и ей показалось, что сверху уже доносится топот множества ног. Она схватила Кит за руку и подтащила ее к внутренней стене площадки.

— Стой здесь, пока солдаты не подойдут вплотную, — приказала она. — Незачем подставляться под пули, если они решат открыть огонь. И в любом случае держись на площадке, подальше от ступеней — там у них будет преимущество в высоте.

— Но… — Кит наконец–то в полной мере осознала, что происходит. — Их же слишком много! Они нас убьют!

Здравомыслящий собеседник заметил бы, что именно на это опа и соглашалась, когда вызвалась добровольцем. Дэвис попросту наорал бы. Винтер только пожала плечами, ободряюще (по крайней мере, она надеялась, что ободряюще) похлопала девушку по руке и отправилась за мушкетом свалившегося солдата. По счастью, мушкет оказался заряжен, и — о диво! — порох от удара об пол не высыпался. Винтер взвела курок, опустилась на одно колено у основания лестницы и приготовилась ждать.

Ожидание было недолгим. Дробный топот сапог возвестил о приближении людей Конкордата; они спускались по двое. Винтер прицелилась еще до того, как первая пара целиком показалась в поле зрения. Секунду она следила за их продвижением, а затем выстрелила. Мушкетный выстрел грохнул еще громче пистолетного, отдача привычно ударила в плечо. На сей раз она целилась лучше: опрокинутый выстрелом, человек в длинной черной шинели рухнул на ступени.

Винтер отшвырнула мушкет и бросилась на пол. Как и предвиделось, взвинченные опасностью солдаты открыли ответный огонь. Лестничный пролет наполнился нестройным громом выстрелов, звоном и цоканьем рикошетящих пуль. Пороховой дым, исторгнутый дулами и затворами, клубился вокруг, будто привязанная к месту грозовая тучка. Она так и осталась висеть в неподвижном затхлом воздухе, серыми щупальцами цепляясь за шинели солдат, что ринулись в атаку и, точно копьями, размахивали мушкетами с примкнутыми штыками.

В следующие секунды Винтер осталась жива лишь благодаря тому, что штыки — как бы впечатляюще ни сверкали они в боевом строю на открытой местности — на самом деле не слишком подходящее оружие для рукопашной на лестничном марше. При виде бегущих солдат она проворно вскочила на ноги и, как только первые двое приблизились почти вплотную, скользнула вбок. Левый развернулся к ней, чуть запнувшись, спрыгнул с нижней ступеньки, приземлился на площадку и выставил штык перед собой, чтобы проткнуть Винтер, как цыпленка. Она саблей отбила удар, угодив по дулу мушкета пониже штыка. Сталь оглушительно лязгнула о железо, и сила ответного удара отбросила руку нападавшего. Он не успел остановиться и по инерции врезался в Винтер; та развернула саблю резной рукоятью вверх и навершием изо всей силы ударила его в лицо. Толчок, прибавленный к силе разгона, сбил солдата с ног так же верно, как если бы, скача во весь опор, он налетел на протянутую поперек дороги веревку.

Его напарник повел себя осторожней: вовремя притормозив, он бросился на Винтер со штыком в тот самый миг, когда она отступала от падающего противника. Она увернулась от острия и неистово взмахнула клинком, однако мушкет со штыком длиннее сабли, и это преимущество позволило врагу оставаться на безопасном расстоянии. Ободренный неудачей Винтер, он вновь атаковал, и ударом плашмя ей едва удалось отбить смертоносное острие. Ее неуклюжий ответный удар лишь рассек пустоту. Винтер попятилась, отчетливо сознавая, что еще пара шагов, и площадка позади нее продолжится лестницей вниз.

Она краем глаза увидела: еще один солдат перескочил через тело упавшего и пытался достать ее справа. Он не заметил, что позади вжалась в стену Кит. Девушка взмахнула рапирой и сделала выпад — безупречный, точно на фехтовальной дорожке. Заостренный кончик рапиры проткнул кожаную шинель, и узкий клинок вошел солдату чуть ниже поясницы и вышел наружу поблизости от пупка.

Он пронзительно вскрикнул, и это на долю секунды отвлекло противника Винтер. Тот оглянулся, и она, извернувшись, уклонилась от острия штыка, свободной рукой ухватилась за ствол и дернула мушкет из рук зазевавшегося врага. Обернулся он как раз вовремя — чтобы увидеть саблю: резко упав сверху, она разрубила его от грудины до бедра.

Четверо врагов выведены из строя за считаные секунды! Винтер бросила мушкет; поднимая взгляд, она ожидала, что на лестнице обнаружится еще один любитель штыковой атаки.

Вместо этого ей в лоб уставилось черное дуло пистолета.

«О боже!»

Вполне разумный ход, особенно если хочешь, чтобы твои товарищи бездумно бросились в драку и отвлекли врага, пока ты целишься. Время словно застыло, сжалось в один–единственный бесконечный миг. Винтер ясно различала двухдневную щетину на одутловатом лице противника, тусклый блеск капитанских нашивок под распахнутой на груди шинелью. С той же убийственной ясностью она видела открытую затравочную полку, которая ждала только искры, выбитой ударом кремня.

Всякое возможно. Пистолет, заряженный впопыхах, может дать осечку или не выстрелить вовсе. Деформированная пуля может покинуть ствол под необычным углом и безвредно шмякнуться о стену. Ломаются спусковые пружины, лопаются хомутики, кремни щелкают вхолостую, не высекая искру. Даже с малого расстояния можно промахнуться по цели, особенно если стрелок неопытен. Вот только Винтер вдруг охватила пугающая уверенность в том, что сейчас ни одна из этих счастливых случайностей ей не подвернется. Палец врага напрягся на спусковом крючке…

Затем его глаза разъехались, как бы озадаченно, и он повалился вперед. Выстрел грохнул, пуля звонко зацокала но ступенькам, а капитан Конкордата все падал, падал, безвольно катясь вниз по лестнице, и наконец ничком распластался у ног Винтер. Массивный нож — почти тесак — под углом торчал в основании его черепа, точь–в–точь как в разделочном столе мясника.

Роза, возникшая на лестнице, распрямилась после удачного броска. Она перехватила взгляд Винтер и коротко усмехнулась.

* * *