Тропой дружбы
Шрифт:
— Пожалуй, — признал он. — Половина от двух миллионов? Я бы даже сказал, что меня это прекрасно обеспечит. — И снова мягко усмехнулся.
— Мне вроде как интересно было бы узнать, — вмешался я, — где вы купили половину Кристабеля?
Мильтон обернулся ко мне:
— Где купил его, сынок? Я всю жизнь мотался по горам от Перу до Аляски и за это время имел долю, считай, в сотнях приисков. Но до сих пор ни одной не покупал. Я нарыл мою долю, парень! — заявил он с гордостью.
— Вы нарыли половину Кристабеля, так надо вас понимать? — уточнил я.
Блонди и Слоуп смотрели на Мильтона, и это было очень забавно. Дюган выглядел встревоженным и обеспокоенным, а Блонди откинулся
— Половину? — переспросил Мильтон. — Не знаю, что ты называешь половиной, но если не я разнюхал и исползал всю эту долину, не открыл Кристабель и не обнаружил там золото, заложив шахту, то можешь назвать меня последним лжецом. Только я никогда им не был! Сотни людей подтвердят под присягой, что Кристабель был найден мною!
— Плохо только, что после этого вы здесь не остались, чтобы добыть из него золото, — холодно заметил Блонди.
— Правильно, — согласился Мильтон, — это было очень плохо, да только мне некуда было деваться. Дело в том, что как раз тогда сильно заболела моя Мэри и нужно было увезти ее в горы. Добыть денег на дорогу и на житье там я смог единственным способом — продав половину участка этому наглому жулику Бонанзе Крису!
Должен сказать, новость меня потрясла.
— Бонанзе Крису?! — одновременно воскликнули Слоуп и Блонди.
А я только моргнул, потому что в голове у меня все замельтешило. Предположим, Бонанза подделал сертификаты, хотя сам никогда не имел больше половины участка, которую мог продать. Значит, он провернул еще какую-то более подлую сделку?
— Расскажите, как это случилось, — попросил Слоуп, подавшись вперед, ужасно серьезный и строгий.
Впрочем, к этому моменту мы уже все напряглись.
Мильтон заговорил:
— Я уже сказал, как все произошло. Открыв эту жилу, я увидел, что чем дальше она идет, тем больше утолщается, и, естественно, понял, что наткнулся на настоящее гнездо золота в прожилках. Я был уверен, что найду еще больше, и дела пошли хорошо, но все, что удалось добыть вначале, пришлось потратить на буры и всякое оборудование. И тут я получил записку, что моя девочка заболела, ее нужно срочно увозить. Где было достать денег, когда случилось такое несчастье? Я вас спрашиваю.
— Как «где»? В банке, конечно. Раз уж вы начали разрабатывать такой богатый участок, банк мог бы здорово вас поддержать! — объяснил Блонди.
— В самом деле? — скривился Мильтон. — Это когда ты нашел пару желтых жилок и пока больше ничего, кроме надежды на лучшее? Кроме того, тогда в Потсвилле не было банка. Здесь и духу-то его не было! — Он сокрушенно покачал головой и продолжил: — Я хотел занять у нашего брата старателя, но большая их часть в то время разорилась. Вот так и получилось. Бросился я к старым приятелям, а они — кто разорился на этом деле, а кто уже в Сент-Луисе, Чикаго или Нью-Йорке тратит денежки, которые ему удалось добыть! Нет, сэр, все, к кому я обращался, как раз тогда оказались в ужасном положении, и мне осталось только одно — пойти к Бонанзе Крису. Тогда я еще не так хорошо его знал, как теперь. Мы встретились и осмотрели Кристабель. Он сказал, что ему не нравится, как он выглядит, но половину он купит сразу, чтобы не торговаться, за двести пятьдесят долларов.
— И вы продали его за такие деньги?! — удивился Блонди.
— Я бы не продал его и за двести пятьдесят миллионов, — отрезал Мильтон. — Но мне срочно нужны были наличные, и в конце концов я выторговал у него пятьсот долларов. Потом вывернулся наизнанку и за пять дней проделал триста миль, чтобы вовремя оказаться у моей девочки. Она была совсем слабой, но я вытащил ее, слава Богу!
Бывший старатель
смягчился и улыбнулся. Было просто интересно наблюдать, как у него расслабилось лицо, когда он заговорил о дочери. После этого я стал думать о нем по-другому. Мне становилось его все больше и больше жаль, хотя я здорово растревожился из-за этой истории.— Что ж, — произнес Блонди, — а когда вы вернулись, вы спросили у Бонанзы насчет своей половины?
— Конечно спросил, — буркнул Мильтон, — но этот проходимец пытался мне доказать, что я продал ему весь участок! Как будто я мог сделать подобную глупость! Как будто я был таким дураком!
— Вы заключили с ним письменную сделку? — продолжал уточнять подробности Блонди. — Вы пригласили адвоката или нотариуса заверить ее?
— Вот еще! С чего бы я стал звать нотариуса для такой ерунды? — хмуро глядя на него, возразил старатель. — Я же ужасно торопился поскорее добраться до Мэри, поэтому просто сделал так, как предложил Бонанза, то есть наскоро поставил мою подпись внизу на чистом листе бумаги, а он обещал заполнить все остальное насчет продажи.
— И он вписал туда продажу половины участка? — снова спросил Блонди.
Я проглотил усмешку, что было легко, потому что уже начал всерьез жалеть этого простака Джо Мильтона.
Он ответил:
— Конечно, именно так и написал. То есть сам я эту бумагу не видел, но он должен был написать, как мы договорились. Я не стал дожидаться, пока все будет оформлено, вскочил поскорее на лошадь и помчался с деньгами в кармане к холмам до того, как Бонанза закончил эту писанину!
Было ясно как белый день, что беднягу Мильтона провели. Жаль, конечно, что так получилось: обнаружил жилу, начал ее разрабатывать, а потом вынужден был оторваться от работы только потому, что у него заболела дочь!
— Мильтон, вот что мне кажется, — сказал Блонди. — Бонанза просто надул вас с этой половиной. Вам нужно постараться получить ее от него.
Он проговорил это холодно и внушительно, но, казалось, Мильтона нисколько не обидел его тон.
— Это правильно, — подтвердил старатель, — только Бонанза больше не владеет Кристабелем, участок принадлежит вам троим. Вот почему я поехал в такую даль повидаться с вами.
Мильтон был очень прост, но очень серьезен. Ну что было с ним делать?
Блонди попробовал его убедить:
— Послушайте, вы действительно думаете, что мы должны отдать вам половину участка?
Старатель раза два моргнул. Затем пристально посмотрел на Блонди и, не повышая голоса, растолковал:
— Да, сэр, это же совершенно ясно. Когда я уехал из Потсвилла, у меня была половина Кристабеля. За это время я никому его не продавал и не дарил. Значит, я еще владею ею.
— Неужели вы не понимаете, что этот грязный плут просто обманул вас! — взорвался Блонди. — Он наверняка написал в той бумаге, что вы продали ему весь участок. А потом снова продал его. Его купил мистер Дюган. А мы помогали ему, пока он добирался до места, поэтому он выделил каждому из нас по шестой части. Вот как дело обстоит сейчас. Ваша половина Кристабеля исчезла!
Мильтон усмехнулся:
— Именно это и пытался мне объяснить адвокат уже здесь, в Потсвилле. Я пошел к нему, прежде чем Бонанза Крис сам посоветовал мне выяснить, чем мне может помочь закон. Адвокат сказал, что теперь у меня нет даже земли, чтобы поставить ногу, поскольку Кристабель продан. Только это не так. Я знаю, и вы знаете, если только не считаете меня лжецом, что половина Кристабеля принадлежит мне!
— Тогда идите опять к адвокату и попросите его помочь вам, — процедил Блонди. — Это Бонанза вас надул, а не мы. Возбудите дело против него и узнайте, что вам положено по закону, а тогда — милости просим!