Тропою Силы

Пока пребывал в Энил Кеше, меня навестила Цикуна. Лично. Посмотрела на детей, проявила к ним интерес, поинтересовалась — как у меня дела. Уже на этом я проявил подозрительность и отгородил её от малых невидимой чертой. Спросила, не хочу ли вернуться на Тайтон. Смерив её взглядом, ответил «нет, спасибо, не хочу».

— Жаль. А почему?

— Ты ведь знаешь, Цикуна. Своих детей я буду воспитывать так как сам посчитаю нужным.

— Но ведь потом они отправятся в паломничество? Им ведь тут жить…

— На счет паломничества — не знаю, сами потом решат… Но вот жить здесь они точно не будут.

— Что? — опешила ситх. — А кто же тогда возглавит направление Единой Силы?

— Покамест я, потом Терраррис. Но храм будет не на Тайтоне. На Чикагу.

— Шейд, ты не мог обсудить эту идею с Советом? — нахмурилась Цикуна.

— А зачем?

— Ты издеваешься?!

— Нет. Ну ладно, ради тебя письмо по почте вышлю. Норм будет?

— Шейд!

— Что? Их мнение ни на что не влияет, я все-равно не стану здесь оставаться. И дети мои на Тайтоне вряд ли останутся, здесь херни творится больше, чем где-либо.

— Но они же Дже’Дайи!

— Кто? Мои дети, или совет?

— И те и другие.

— И что? — вскидываю бровь. — Ну Дже’Дайи, и что дальше? Я вот если бы следовал учениям совета в лучшем случае кукарекал на луне, а в худшем давно бы горел на костре и гулял по Силе. При этом, Дже’Дайием я быть не перестал, хотя живу на Чикагу, а на Тайтон прилетаю по необходимости.

— Шейд, не забывай. Именно орден является официальной властью в системе.

— Я разве это отрицаю?

— Нет, но мне не нравится то, к чему ты клонишь.

— Почему не нравится? Я же клоню к тому, что всего лишь хочу дать своим детям независимость от тех, кому не доверяю.

— Почему?

— Вы моего отца в могилу завели! — я аж голос повысил от возмущения. — Политику изоляции вели, более того, только недавно моими стараниями развалилась версия, что там, за пределами нашей системы нет разумной жизни. Нам тупо везло что эта «разумная жизнь» за столько лет не обратила на Тайтон своего внимания. Про то, что некоторые Дже’Дайи реально считают не одаренных — низшим сортом я вообще молчу. Слухи о нелюбви к Дже’Дайиям не на пустом месте берутся, Цикуна.

— М…

— Нет, не подумай, я не против ордена. Везде есть хорошие и плохие примеры. Но! Меня раздражает сама мысль, что в мой дом может прийти чужак и наставить мне рога потому, что я что-то сделал не по фен шую его ранимой души.

— Фен… Шуй?

— Гармония, Цикуна.

— Спасибо, но ты не прав.

— В чем?

— Ты слишком сгущаешь краски, орден не настолько… — но видя мое выражение лица, она осеклась.

— Цикуна, только двести лет назад одна из колоний попыталась возразить членам Совета и выйти из-под его влияния. Сейчас на том месте одни руины. Что было еще раньше — я промолчу. И после этого ты мне говоришь о том, что я «сгущаю краски»?

— Нет, хорошо. Согласна, у ордена не мало собственных скелетов, но ведь никто не идеален.

— Вот именно поэтому, я и хочу автономию, — поднимаю палец. — Еще вопросы?

— Совет это не одобрит, — она покачала головой.

— Это их проблемы.

— Знаешь, Шейд, если посмотреть в таком ключе, то твои слова о том, что нам угрожает опасность можно расценивать совсем иначе, — она внезапно изменила тон на более ехидный.

— Это как?

— Ну… допустим ты решил застращать всех, подготовить армию и силы, и сменить власть в системе. Хорошо ведь смотрится, согласись? — сложив руки на груди, она ехидно посмотрела мне в глаза.

— Цикуна… — рык сорвался сам собой.

— Давай так. Ты обдумаешь свое решение по поводу того, где будет стоять храм Единой Силы, и кто его будет курировать… а я подумаю над тем, стоит ли доносить свои мысли до совета. М?

Я не спешил с ответом. Да… вот так меня сейчас взяли за одно место. Не так чтобы я был против драки, но… не сейчас. Я—то ведь реально знаю, что будет п*здец, и любой конфликт внутри системы может серьезно аукнуться.

— Л-л-ладно, — сжав маску на поясе, с рыком соглашаюсь. — Я подумаю над твоим предложением.

— Ну вот и славно. А то «их проблемы, их проблемы». Твои это проблемы, Шейд.

— Цикуна.

— Да?

— Какую игру ты ведешь?

— Мне просто интересно наблюдать, — она пожала плечами и посмотрела на играющих неподалеку моих детей.

— Если попытаешься играть с ними как со мной, я не посмотрю ни на твой статус, ни на орден.

— Это угроза?

— Предупреждение. Первое, и последнее. А ты знаешь, я всегда держу слово.

— Какой ты грубый. А ведь это я тебя прикрывала.

— Лишь потому, что тебе это было выгодно.

— Ну ты совсем монстра из меня не делай.

— А кто ты тогда?

— Член совета ордена Дже’Дайи. Не забывай об этом. Мне пора. Рада была увидеть тебя Шейд.

Развернувшись, Цикуна пошла в сторону дока. Посмотрев ей вслед, мысленно с ней согласился. Я действительно забыл, что она член того самого совета, который я вертел на болту. И если переводить её слова дословно, то — «Я лично не одобряю твои действия, а потому не забывайся и делай вот так!». И пока, мне действительно придется делать «вот так». Но лишь пока…

***

По возвращению на Чикагу, жизнь вернулась в привычное русло. С той поправкой, что я основательней подошел к обучению детей стараясь укрепить баланс внутри них, а также научиться держать его под контролем при воздействии какой-то одной стороны, Вессира мне в этом прекрасно могла помочь.

Увы, но после разговора с Цикуной, мое плохое настроение не получилось скрыть ни от Вес, ни от Хадии, ни даже от детей. То, что мне навязывают чужие условия раздражало, но вот что реально бесило, так это отсутствие возможности попытаться противиться. Только не сейчас. Пророчества имеют вредную привычку — сбываться, я успел в этом убедиться, а любой конфликт внутри системы может привести к непоправимым последствиям. Поэтому придется стерпеть.

А так как от моей семьи моё недовольство не укрылось, пришлось рассказать девушкам о такой… проблеме со стороны совета. А также дать понять почему не стоит сейчас брыкаться. Да, настроения это не прибавило, но пусть лучше знают с чем мы имеем дело. Девушки у меня умные, херни не сделают.

Улыбнулся, когда Хадия сходу накинула несколько вариантов «устроить несчастный случай слишком умному Мастеру Храма». Но нет, отказались. Сейчас нужно думать о враге внешнем, со внутренним можно разобраться и после, потому что иначе уже будет все равно.