Тропою Силы

— Хадия, что ты удумала?

— Ничего особенного, — она подплыла поближе, — всего лишь заберу своё.

Взявшись одной рукой за бортик бассейна, а второй обхватив меня, Хадия поцеловала. Снова неумело, но снова очень старательно. И вот здесь её эмоции кардинально изменились. В них было бушевало торжество, напополам с желанием меня.

В этот момент мой самоконтроль собрал вещи, и встал аккуратно возле двери со знаменитой табличкой «Exit».

— Я… не умею. Научи? — отстранившись, ничуть не стесняясь шёпотом попросила она.

— Хади, погоди. Ты же понимаешь, что я не стану выбирать?

— И?

— Послушай. Я уважаю тебя. Уважаю как личность и не хочу потом ранить. А я могу. И я предупреждал в свое время об этом Вес. Но вот сейчас ты подошла к черте, за которой я возьму дело в свои руки. И я буду жадным, возьму все и сразу, слышишь? — взяв её за руку, чуть-чуть сжимаю.

— Давно пора… — она вновь меня поцеловала, желая отдаться, чтобы наконец переложить груз отношений на того, кто сильнее. Без тени колебаний или сомнений.

Это послужило спусковым крючком. Грохнул одному мне слышимый выстрел, и послав все к чертовой матери, провожу кончиками пальцев по её спине вверх и придерживая затылок аккурат под леками отвечаю.

Лишь разорвавшись для нового вдоха, заглядываю в эти счастливые и по-настоящему довольные глаза.

— По-лу-чи-лось.

— Довольна, чертовка?

— А я и не знала, что ты умеешь рычать, — проигнорировала она, сияя победной улыбкой. — А еще у тебя глаза серым цветом светятся.

— Они всегда светятся в пик эмоционального всплеска. И рычать я могу только так, — приобняв её за талию, прижимаю к себе, удерживая уже нас двоих. Взяв меня уже обеими ладонями за лицо, поцелуй повторился, а инициатива перешла ко мне.

В принципе, это можно считать за тренировку, в которой я тренирую Хадию, и получаю удовольствие. Правда в детали лучше не вдаваться. Сколько такая «тренировка» продлилась, ни я, ни Хадия не заметили. Просто в какой-то момент мы взяли вещи и незаметно переместились в мою комнату.

Одурманенные жаром, а я еще подобно наркоману — её эмоциями, незаметно начал ласкать её шейку.

— Только… это первый раз, — слышу шёпот.

— Боли не будет, обещаю.

— Знаю...

Глава 20

Утро. Моя комната

Я давно узнал, что утро добрым таки бывает. Особенно, если ты просыпаешься в компании приятной девушки, из-за которой можно и по огню пройтись. А Хадия была среди тех, за которыми я и в бездну сунусь. И вот эта милая моська, сейчас лежит у меня на груди и счастливо… нет, даже торжественно заглядывает в глаза. Наверное, именно так генерал смотрит на победу в самой серьезной в жизни войне.

— Ну что, довольна?

Морг.

— Молодец, будешь моей рабыней.

Морг-морг.

— Буду теперь вас с Вес совращать и устраивать оргии.

Морг.

— Нет, ну ты хотя бы для приличия возмущаться будешь?!

— Не-а.

— Я почему-то так и думал. Что одна напролом идет, что вторую подбила. Нет, все, больше штат прислуги не увеличиваем.

— Я только за, но мне интересно — почему?

— Потому, что мне мои нервы еще дороги!

— Это ты на что на мека-а-а-аешь? — шутливо нахмурилась она.

— Это не намек, это констатация факта. И то, что тебя заставят мною делиться, тоже факт.

— Эх… угу.

— К слову, Хадия.

— М?

— Ты мне скажи, как так вышло, что я до последнего не видел твоих настоящих чувств? До этого ты плавала в бассейне с огоньком, задором, но… без… других эмоций.

— Это было сложно. Очень сложно. Я же знаю, что ты чувствуешь эмоции, поэтому я придумала план, в котором мне пришлось обмануть саму себя. Вернее, не обмануть, а убедить. Я, как бы, абстрагировалась, сосредоточилась на цели, заставила себя поверить в нынешнюю ситуацию так, чтобы действительно испытывать именно то, что ты видел. И лишь когда капкан схлопнется, позволила себе расслабиться.

— А я даже не почувствовал подвоха…

— Так подвоха не было. И обмана. Ты вообще тут не при чём, я все сама.

— Нет, Хади. Если так подумать, то так можно и меня обмануть. Если человек в достаточно степени уверует в собственную лож. Я об этом раньше не думал…

— Хм… ну, теперь ты знаешь, что тоже не всезнайка, — она поднялась выше. — Но далеко не все на это способны. А если бы ты еще применил на мне Силу, то я бы не удержалась и все пошло бы прахом, так что это тоже такой момент.

— М-м-м…

— Шейд, ты злишься?

— На что?!

— Ну, что я тут так. Ты же не хотел.

— Я-то был не против, особенно после всех твоих виляний, намеков, и действий, я был очень даже не против!

— Ам…

— Меня другое волновало, Хади. Меня в первую очередь волновала твоя собственническая натура! И проблемы, которые могут из этого вытечь.

— А во-вторую?

— А во-вторую, я не хочу тебе навредить. Никак. И тут возник конфликт интересов. Ты не остановишься, но будешь тянуть одеяло на себя. Значит нужен отказ. А отказа ты не потерпишь, тем более такого. А даже если и потерпишь, приятного будет мало. Я пытался объяснить тебе подоплеку, и… м-м-м… м-м-м? — заткнули меня нагло, но красиво поцелуем.

— Шейд, остынь. Я прекрасно это знаю. В конце концов я обдумывала ситуацию со всех сторон, в том числе и с тех, как устранить соперницу. Но вывод был один. Либо оставить тебя в покое, либо пытаться мириться. Прислушавшись к себе и поняв, что оставить не смогу, я выбрала второй путь. Да, я ревную. Очень ревную. Потому что ты мой, Мой! А тут всякие катары. Но… придется. Да и потом, я не смогу тебе перечить.

— ?

— В тот момент, когда ты разгорелся, ты просто подавлял. Весь мой стержень, проверенный годами, дрогнул и просто рассыпался. Ты, наверное, не помнишь, но я тебя уже видела таким. Когда ты злился. Это будоражит. И притягивает. Поэтому я буду мириться. Ради тебя. Это мое слово. И точка.

— Эх… Хадия.

— Хи… — вдруг повеселела она.

— Хадия?

— Да так, ничего. Просто вдруг подумала, как обломаются все те, когда узнают, что их поезд уехал, а единственные места заняты. И как я буду их втаптывать в грязь, м-м-м…

— Какая же ты все-таки стервочка, — укоризненно качаю головой.

— Может быть. Для других, — меня чмокнули и поднявшись, стали собираться. Причем с огро-о-о-омной неохотой, даже эмоций видеть не надо, чтобы увидеть.

— Что такое?

— Надо проверить моих идиотов, заодно почту, да и просто посмотреть, как там дела. Как же трудно держать в ручках такую власть, — прижала она ладошки к груди и закатила глазки. — Она такая тяжелая.