Тропою тайн
Шрифт:
Последняя и единственная свидетельница Элли. Сестра, которая когда-то поддержала ее.
В тот раз Элли не расплакалась, но совершила поступок, воспоминания о котором преследовали ее неотступно — упорнее, чем видение неподвижного белого лица обнаженной Надин, закутанной в прозрачный пластиковый саван.
Элли хлестнула ее по щеке.
Даже теперь, через много лет, она ощущала на ладони ледяной холод от прикосновения к щеке мертвой сестры, тошнотворный звук, до сих пор эхом отзывавшийся в ушах. Звук пощечины разнесся эхом по комнате, облицованной кафелем, ошеломил столпившихся вокруг людей.
«Я ненавидела тебя, Надин. Ненавидела за то, что ты проявила слабость и так легко сдалась.
Но Элли не умерла. Она выжила, хотя и с трудом. Сейчас Элли слабо улыбнулась, вспоминая своего босса из «Лоу стейт» — лысоватого, с водянистыми глазами и подходящей фамилией Френд [13] , который сжалился над ней и назначил ночным администратором. Но каким образом она ухитрялась работать и при этом посещать занятия в городском колледже, Элли до сих пор не понимала. Должно быть, ей помогла бессонница. Мысли о Бетани не давали Элли заснуть. Теперь те годы всплывали перед ней как в тумане, какой заполняет голову к четырем часам утра, если готовиться к занятиям всю ночь.
13
Френд — друг (англ.).
Быстро идя по Шестой авеню теплым октябрьским вечером двадцать лет спустя, Элли вдруг осознала, что ее раздражает нежелание мужа до конца понять и поддержать ее. Элли хотелось выкрикнуть свои обвинения вслух, и немедленно, — не важно, что Пол не услышит ее. Конечно, все это они обсуждали не раз. Спорили, ссорились, рыдали. Но Пол оставался твердым как алмаз. «Это последний раз, — заявил он. — С меня довольно. Если и эта попытка закончится неудачей, больше мы не предпримем ни одной».
«Но теперь все будет по-другому, — с жаром возражала Элли. — Неужели ты в это не веришь, Пол? Мы наконец получим то, о чем так долго мечтали. И у нас будет настоящая семья».
Элли задыхалась, добравшись до узкого, построенного в тридцатые годы здания на углу Двенадцатой улицы и Шестой авеню, где снимала квартирку с одной спальней, превращенную в офис. Поднявшись в хрипящем старом лифте на четвертый этаж, она буквально ввалилась в дверь, бросила сумку на диван и прошла по комнате к старинному шведскому бюро с выдвижной крышкой, удачно сочетающемуся со стульями от Имса [14] и репродукциями с картин Клее [15] . Еле сдерживая волнение, Элли нажала кнопку прослушивания сообщений на автоответчике.
14
Имс, Чарльз (р. 1909) — дизайнер мебели и игрушек, разработчик новых методов производства мебели.
15
Клее, Пауль (1879–1940) — швейцарский художник, один из наиболее оригинальных живописцев XX века.
Первые два сообщения оставили пациенты, прося перенести встречи на другое время. Затем позвонил Пол, предупредил, что вернется домой поздно: ему предстояло оперировать маленького мальчика, доставленного вертолетом из Рослина. Последней звонила Криста.
— Элли, это я. — Голос Кристы звучал так, словно она чуть не плакала. — Я не успела позвонить тебе — все произошло
слишком быстро. Элли, приезжай скорее…Элли метнулась к двери. Случилось что-то страшное. От одного голоса Кристы — робкого, напуганного, умоляющего — Элли охватили дурные предчувствия. Сбегая вниз по лестнице, она слышала, как панически колотится ее сердце, а в голове билась единственная мысль: «Господи… о Господи… опять…»
Больница Святого Винсента находилась в соседнем квартале. Вбежав в приемную отделения «Скорой помощи», Элли была как в лихорадке.
Отдельная палата Кристы, о которой Элли договорилась заранее, находилась на пятом этаже. Когда Элли, совсем запыхавшись, влетела в комнату, ее поразила царящая здесь радостная атмосфера. В вазе на тумбочке стоял букет хризантем. К спинке кровати был привязан воздушный шарик с надписью «Мальчик!». Лишь потом Элли перевела взгляд на Кристу и угрюмого юношу ссутулившегося на стуле у кровати.
Криста сидела в постели, скрестив руки на груди. Ее лицо опухло и пошло пятнами от плача, но при виде Элли губы девушки дрогнули в улыбке.
— Элли! — Глаза Кристы наполнились слезами. — Видела бы ты его! Он такой красавец! Представляешь? Восемь фунтов и три унции! — Она поморщилась. — Я хотела сразу позвонить тебе, но как только отошли воды, времени не осталось…
— Все в порядке, — успокоила ее Элли. — Главное, и с тобой, и с малышом все хорошо.
«Мальчик! Поскорее бы сообщить об этом Полу!» Элли переполняла радость, хотя мрачное лицо приятеля Кристы настораживало ее.
— Да, но есть одно обстоятельство…
Криста устремила на Элли умоляющий взгляд темно-карих глаз, таких же круглых и нежных, как кексы «Дебби», от которых Элли просила воздерживаться ее во время беременности. По привычке девушка нервозно наматывала на указательный палец прядь волос неопределенного мышиного оттенка. Элли заметила, что розовый лак у нее на ногтях облупился, но серебряные колечки по-прежнему красовались на каждом пальце.
— Криста хочет сказать, что мы с ней решили пожениться. — Вик, приятель девушки, поднялся, принял задиристую позу, вздернул подбородок с ямочкой и поставил ногу на край стула.
Впервые за все время знакомства Элли присмотрелась к парню, и увиденное ей не понравилось. Вик был ровесником Кристы, ему тоже недавно минуло шестнадцать, но из-за постоянно прищуренных глаз и жирной кожи он выглядел старше. Почему-то Вик напоминал Элли стрелка, вышедшего на огневой рубеж.
Элли молча ждала, зная, что возражения или ненужные советы станут для парня сигналом к бою. Наконец она обернулась к Кристе и ласково сказала:
— Уверена, тебе придется принять еще немало важных решений насчет будущего… но с этим можно подождать. — Элли улыбнулась. — У тебя же только что родился ребенок.
Криста прикусила нижнюю губу и кивнула. Но Элли не поняла, с чем соглашается девушка — с тем, что с важными решениями следует повременить, или с тем, что у нее появился малыш.
— Не просто ребенок, а наш ребенок. Он останется с нами.
Услышав в голосе Вика с трудом сдерживаемую ярость, Элли стремила взгляд на Кристу.
— А чего хочешь ты? — спросила она у девушки-подростка, которая бесчисленное множество раз сидела у нее в гостиной, забравшись с ногами на диван, жадно листала модные журналы и морщилась, когда Элли приносила ей стакан молока вместо пепси.
Криста опустила глаза и начала теребить край одеяла.
— Не знаю…
— Как это не знаешь! взорвался Вик. — Мы же все обсудили. Поживем у моей мамы, пока у нас не появится свое жилье. Какого черта мне теперь торчать в школе? Муж сестры найдет мне работу. — Вик вышагивал туда-сюда вдоль кровати, то и дело запуская короткие пальцы в свои длинные грязно-пшеничные волосы.