Тропою тайн

Но вскоре обоим стало не до шуток. Микки подводила коня к первому препятствию — кирпичной стенке, огражденной двумя вертикальными жердями.

— Помедленнее! — шептала Скайлер. — Тебе незачем показывать лучшее время — просто не наделай ошибок!

Толедо перемахнул через стенку, как легкий летний ветерок. А Микки с ее растопыренными локтями и ногами, согнутыми почти под прямым углом, напротив, представляла собой иллюстрацию из учебника верховой езды, показывающую, как не надо сидеть в седле. Хорошо, что в этом виде спорта внешнее впечатление не учитывалось, значение имела только чистота прыжков.

Затем был взят оксер, пирамида… «Боже, вы только посмотрите на Толедо!» По сравнению с ним многие чистокровные лошади показались бы неповоротливыми, как битюги: он буквально взлетал над землей и краткую долю секунды парил в воздухе после каждого прыжка. А Микки упивалась аплодисментами, полетами и радостным трепетом. От нее требовалось только одно — чисто пройти маршрут. Но потом, если она выйдет в финал, ей придется продемонстрировать наилучшее время, чтобы обойти остальных финалистов.

Скайлер аплодировала до боли в ладонях и кричала, пока не охрипла.

После еще одного круга выступлений количество финалистов сократилось до трех, и этими тремя были Кэти Прудент, Йен Миллар… и Микки. «Оказаться в одном ряду с двумя известными профессионалами — все равно что стать членом Святой Троицы», — радостно думала Скайлер. У Микки будет повод для ликования, даже если голубая лента достанется не ей. Глядя, как Микки выводит Толедо на арену в последний раз, Скайлер преисполнилась гордости. А когда ее подруга чуть не допустила ошибку на самом коварном препятствии, Скайлер пережила все то же, что, наверное, испытала и Микки, — ее сердце ушло в пятки, все внутри сжалось, кровь зашумела в ушах.

Микки преодолела последний барьер маршрута, на секунду отстав от Йена Миллара. «Присцилла Эндикотт будет на седьмом небе от счастья», — поняла Скайлер. Судьба Микки решена. Но самое главное, Микки добилась того, о чем они со Скайлер мечтали с раннего детства: стала участницей Национальных состязаний по конному спорту.

Когда после церемонии награждения встрепанная и взмокшая Микки появилась в ложе Скайлер, та вскочила и порывисто обняла подругу.

— Ты была великолепна! — воскликнула Скайлер, боясь расплакаться. — Я так горжусь тобой!

— А чем был плох Толедо? — возразила Микки, по давней Привычке ставя лошадь на первое место. — Это же не конь, а мечта. Ты видела, как он выступил сегодня, а Толедо способен и на большее! Но нельзя допустить, чтобы он переутомился: после Торонто мы сделаем перерыв до следующего лета… — Микки вдруг осеклась, присмотрелась к Скайлер, а потом тихо спросила: — С тобой все в порядке? Ты слишком бледна.

— Это не страшно, — заверила ее Скайлер. Они стояли в сторо не,поодаль от стола. — Наверное, я просто перенервничала.

— Любой на твоем месте перенервничал бы, оказавшись в такой компании. Ты еще слишком молода. Давай-ка уйдем отсюда. Я угощу тебя пивом.

— Лучше пепси.

Скайлер и Микки спустились вниз и нашли свободный столик в баре «Победитель», который, к счастью, не был переполнен. Скайлер с глубоким вздохом опустилась на стул, чувствуя себя так, словно чудом вырвалась из толпы разъяренных линчевателей. Когда официантка приняла у них заказ и поспешила прочь, подруги переглянулись и разразились смехом.

— Даже если мне суждено умереть сию же минуту, я ни о чем не пожалею, — призналась Микки.

— Кроме дня великого триумфа, — иронически отозвалась Скайлер.

— О Господи, какой же я стала эгоисткой! Я даже не спросила, как ты себя чувствуешь. Мы не болтали уже целую вечность.

— Ты была занята, а у меня все хорошо.

— Правда?

Скайлер рассказала подруге о чете Добсон, с которой недавно встречалась. Микки брезгливо поморщилась, и это убедило Скайлер в верности собственных выводов. Микки не одобряла ее решение отдать ребенка чужим людям. Совсем недавно, во время вспышки спонтанного великодушия, Микки даже вызвалась сама сидеть с ребенком, пока Скайлер будет на занятиях.

— А куда ты денешь его на время соревнований? — усмехнулась Скайлер.

— Буду повсюду таскать за собой на спине, как папуас, — не задумываясь, парировала Микки.

Но обе понимали, что это звучит нелепо, и Микки сменила тему.

— А как насчет той женщины, с которой ты когда-то встречалась? — спросила она. — Психолога, рекомендованного тебе Тони? Может, расскажешь подробнее? — И она отпила большой глоток пива.

Скайлер сознательно умалчивала о встрече с Элли Найтингейл, не уверенная в том, что Микки поймет, какие странные чувства она испытала в тот день. Пожав плечами, Скайлер объяснила:

— Возможно, она скоро разведется. Значит, рассчитывать на нее не стоит.

— Как и на всех остальных. Господи, могли ли мы в детстве представить себе, что нас ждет?

— Ты получила именно то, к чему стремилась, — заметила Скайлер.

— А ты скоро будешь лучшей из наездниц с дипломом ветеринара. — Микки добавила: — Конечно, когда все останется позади.

— Порой мне кажется, что все это никогда не кончится. Послушала бы ты моих родителей! Отец неисправим. Он никогда не простит меня, если я отдам чужим людям его внука.

— О, Скайлер… — Микки сжала руку подруги. — Ты всю жизнь пыталась следовать правилам, но все-таки нарушала их и оказывалась права. Вот и теперь ты уже приняла решение. Так исполни его. Поступи так, как ты считаешь нужным, а не так, как тебе подсказывает здравый смысл.

— Но с решением можно еще повременить.

— И прекрасно! Подумай, осмотрись. Поговори со всеми парами, какие тебе порекомендуют, но не доводи себя до помешательства. Ты незаурядная женщина, так почему же считаешь, что твоему ребенку будет лучше жить с самыми обычными людьми?

Скайлер открыла было рот, чтобы спросить, с какой стати ей принимать советы человека, готового подражать папуасам, но вдруг почувствовала, как ребенок шевельнулся. Она вздрогнула и прижала к животу ладони.

— Боже мой, он шевелится! И не так, как прежде, а… — Слова иссякли, слишком неубедительные, чтобы передать всю важность яркого, волшебного события, поразившего Скайлер.

— Наверное, это знак свыше, — серьезно заявила Микки. — Он пытается что-то сказать тебе.