Трой. Дело чести

Железная леди улыбалась. И улыбка её становилась всё шире и шире...

Агата Шпац и Дэн Столз возлежали на небольшом скромном пледике в своём вынужденном убежище — а именно, в заброшенном доме — занимаясь любовью. Парень медленно входил в свою любовницу, избегая ненужной спешки и суеты. Агата лишь стонала в ответ на его размеренные, уверенные движения, всё крепче обнимая его спину, царапая его, задыхаясь от волн счастья и экстаза, вновь и вновь обуревающих её от любовного соития.

Да, весь мир искал этих двоих любовников с целью убить их (а то и сделать с ними что-нибудь похуже!), а они наслаждались друг другом, свежестью своих тел, доверяясь любви и сексу сделать своё дело.

Дэн, чувствуя, что скоро кончит, принялся двигаться быстрее. Нет, он не увеличивал свой темп очень резко (ни он, ни Агата этого не любили), но всё же движения тазом Столза несколько ускорились. Шпац застонала всё громче, царапая спину любовнику до крови. Они оба чувствовали, что оргазм подступает к ним всё ближе и ближе, вот-вот он случиться, вот-вот...

Агата кончила первой. Сладко и громко (очень громко, совершенно не боясь, что кто-то её услышит) девушка застонала, забившись в сладостных движениях, поглаживая и всё больше царапая спину своего любовника. Почувствовав, что его любовница уже кончает, Столз ещё немного ускорил свой темп. И едва крик Агаты — крик страстного счастья, крик любви, крик любовного соития — прекратился, как этот крик подхватил сам Дэн. Обильно кончив, насладившись теплом тел друг друга сполна, Агата и Дэн откинулись на разные стороны пледа, служившим для них брачным ложем.

Некоторое время любовники-беглецы просто лежали на своём пледе, просто молча глядя в потолок. Некоторые пары предпочитали покурить в такие минуты, но ни Шпац, ни Столз не курили. Да и куда им заигрывать со смертью, когда та наступает им на пятки, грозно дыша в спины!

Дэна охватили тревожные мысли. А ведь они занимались сексом с Агатой довольно громко — уж во всяком случае, громче, чем хотелось бы! Что если эти звуки услышит кто-нибудь посторонний? Что если он расскажет о них парням в белых костюмах, которые неотрывно следуют за ним с Агатой? Что тогда, а?

«Что ж... — с грустной улыбкой подумал Столз. — Тогда получится, что мы хотя бы потрахались перед смертью, что само по себе не может не радовать!»

— Скажи, Дэн! — внезапно обратилась к нему его любовница. — А кем бы ты хотел быть после того... Ну, после того, как всё это кончится? Я имею в виду наши бега от «Майтвилла».

Столз невольно усмехнулся. Смерть дышит им в спины, а Агата уже размышляет о том, кем они станут, когда сбегут! Ну смешно же, правда?

— Я бы хотел стать... — парень наигранно сосредоточенно почесал подбородок. — Ну так, не особо мечтая... Президентом мира, к примеру!

— Ну Дэн! — с напускной строгостью ткнула его в бок девушка. — Я же серьёзно говорю, а ты...

— Я тоже вполне серьёзно! — мотнул головой Столз. — Что я не могу помечтать о том, чтобы стать президентом мира?

— Да мечтай ты сколько хочешь! — откинулась на небольшую, давно прохудившуюся подушку Агата. — Я же не о том! Вот, допустим, мы с тобой выберемся, допустим, доберёмся мы до моих родственников, они нас примут с паспортами помогут... Что тогда, любовь моя? Не можем же мы вечно сидеть у них на шее! Кем бы ты вот стал, если бы у тебя появилась возможность выбрать?

— Ну, я бы, наверное, стал разносчиком пиццы! — проговорил Дэн, глядя в потолок заброшенного дома, служившего пристанищем для него с Агатой. — А что? Не дурная, скажу тебе профессия! И город получше узнаешь, и с людьми сразу знакомишься, ну и... Пиццы можно вдоволь налопаться! Так что я бы, наверно, даже особо и не расходился бы на эту тему. Разносчик пиццы — и баста!

— Послушай, Дэн! — слегка приподнялась на пледе Агата. — Мои родственники ведь не такие уж и бедные люди. Знаешь, если подумать, они могли бы дать тебе и что-нибудь посерьёзнее, чем просто быть каким-то там разносчиком пиццы. Вот скажи, что бы ты тогда выбрал? Вот если б у тебя был выбор щедрее, чем разносчик пиццы или, скажем, тот же дворник. А?

— Ну, тогда... — Дэн принял серьёзный вид. Его брови, густые чёрные брови сгустились у переносицы, а взгляд стал очень задумчивым. Красивое лицо озарили серьёзные мысли. — Тогда я... Стал бы президентом мира!

— Дэн! — в наигранной ярости Агата ударила смеющегося любовника старой подушкой. — Я же серьёзно, Дэн! А ты мне тут про своего президента! Ну как можно вообще с тобой о чём-то серьёзном разговаривать!

— О нет! — воскликнул парень, вяло отбиваясь от атаки возлюбленной. — Только не подушкой! Только не так! Только не так!

Любовники, увлёкшись игрой, казалось, даже совсем забыли о том, что люди одной из крупнейшей кибернетической корпораций мира жаждет их крови. Отбиваясь друг от друга подушками и, смеясь, они как будто и не помнили, какая опасность им грозит.

И тут внезапно, как по команде, они остановились.

— Знаешь, Агата... — произнёс Дэн. — Ты сейчас такая красивая...

— Знаю! — игриво откликнулась девушка. — Ты, надо сказать, сейчас тоже очень даже ничего...

— Правда? — Столз придвинулся губами прямо к своей любовнице.

— Правда-правда! — рассмеялась Агата, и они вместе с любовником сладко поцеловались.

Ещё не успев отойти от одного занятия любовью, они занялись ей вновь.

И казалось, что весь мир уплывает прочь под их сладострастные стоны...

— Вот видишь, Трой! — проговорил Алистер своему напарнику. — Не такой уж он и святой оказался твой Дриксон!

Наёмник и хакер стояли в небольшом переулке, куда они приехали на байке Троя. Сам же Трой уже был не в форме полицейского, а в своей обычной красной рубахе.

С неба на двух друзей накрапывал мелкий противный дождик.

— А я и не говорил, что он был святой! — сказал Трой в ответ Смулзу.

— Ну как же это! — не понял Алистер. — Ты же говорил, что он столько для тебя сделал, что он был для тебя чуть ли не как отец...

— Это ещё не значит, что он был святым.

Наёмник медленно прошёлся по мокрой земле из стороны в сторону. Накрапывающий дождь его даже радовал — этим дождём Хротцбер как будто давал ему понять, что он всё тот же, каким был всё время.