Троя. Герои Троянской войны Книга 1

То, что увидели воины и базилевсы, было еще страшнее, чем они ожидали. Там, где был шатер, вповалку, друг на друге, валялось около десятка коров и быков, еще живых, но погибающих в страшных муках. Почти у всех были отрублены ноги, вспорото брюхо, отсечены уши. Животные бились в агонии, иные силились подняться, чтобы бежать от своего истязателя, но уже не могли. И посреди этого, выходящего за пределы воображения кошмара высился Аякс Теламонид, облаченный в боевые доспехи, с ног до головы покрытый кровью. Его лицо было воплощением безумия – рот разинут в диком хохоте, зубы оскалены, глаза почти вышли из орбит. В правой руке – меч, окровавленный по рукоять, левой он держал за ногу мальчика лет тринадцати, подняв его над своей головой и, примеряясь мечом то к одной его руке, то к другой. Мальчик страшно кричал и вырывался, и это до поры спасало его – безумцу было никак не попасть по его рукам и извивающемуся в воздухе телу.

Ахилл, не говоря ни слова, кинулся на Аякса. Тот взревел и вскинул меч ему навстречу, но герой стремительно перехватил его руку и резко заломил ее. Теламонид завыл. Безумие увеличило его исполинскую силу во много раз, и Ахилл понял, что ему будет нелегко удержать Аякса. Тем более, что тот, бросив пастушка на окровавленные туши коров, тут же вцепился нападавшему в горло.

– Одиссей, возьми ребенка, прошу тебя! – крикнул Пелид, перехватывая душившие его пальцы.

Он оказался прав – никто, кроме итакийского базилевса, не осмелился подступиться к дерущимся. Одиссей, прыгая через окровавленные тела животных, подбежал, схватил в охапку орущего от ужаса пастушка и мигом отнес его на безопасное расстояние.

Теперь все, окаменев, следили за борьбой двух исполинов.

– А-а-а, я узнаю тебя! – орал Аякс, брызжа слюной в лицо Ахиллу. – Это ты, Одиссей, вероломный прислужник Атридов! Видишь, что я сделал с ними и с их воинами?! Видишь, в каких муках они издыхают!? И ты умрешь так же!!!

– Аякс, опомнись! – Ахилл оторвал руку безумца от своего горла и хотел так же скрутить ее, но помешанный отбивался с прежней утроенной силой. – Аякс, ты что, ослеп? Я не Одиссей! И убивал ты никаких не Атридов! Приди в себя, одолей свое безумие, прошу тебя! Или ты меня и вправду не узнаешь?

– Ты стал вдесятеро сильнее, Одиссей! – хрипел Аякс, что есть мочи стараясь вырвать руку с мечом. – Это коварные боги вдохнули в тебя такую силу. Но все равно я убью тебя! Я поотрубаю тебе сперва уши, потом ноги... Я буду слушать, как ты ревешь, как ты молишь о пощаде, а потом я разрублю тебя пополам!

– Очнись, Аякс! – продолжал взывать Пелид. – Ну что мне, убить тебя, в самом деле?

В этот момент безумцу удалось нечеловеческим усилием вывернуть руку с мечом из железных тисков ахилловых пальцев, и он взмахнул своим оружием. Но Ахилл ребром ладони ударил его по предплечью с такой силой, что едва не перебил кость. Аякс вновь взревел, однако меча не выпустил и уже собирался опять его занести, когда вдруг противник со страшной силой оттолкнул его прочь и, пока тот шатался, восстанавливая равновесие, крепко сжатым правым кулаком ударил в лоб. Будь удар еще чуть сильнее, голова безумного героя раскололась бы пополам. Но Ахилл не хотел убивать его. С коротким воплем Аякс рухнул под ноги победителю. Рядом упал меч.

– Он жив? – спросил, подходя, Одиссей.

– Жив. Во всяком случае, должен быть жив, – Ахилл задыхался. – А что с мальчиком?

– Кажется, он невредим. Если только не повредится умом. О боги, знай я, что такое случится, я бы сам отдал Аяксу эти золотые игрушки! Ну, что будем делать? Надо чем-то связать его.

– Нельзя. Тогда он совсем лишится разума, – возразил Ахилл. – Пропустите меня.

С этими словами он поднял поникшее тело Аякса Теламонида и быстрым шагом направился прочь от места кровавого ужаса.

Лагерь Теламонидов располагался почти на самом берегу Скамандра. Дойдя до воды, Ахилл вошел в нее по колена и стремительно опустил бесчувственного Аякса в струи потока – раз, другой, третий, так, чтобы герой окунулся в воду с головой. Вода обжигала холодом – текущий с гор Скамандр даже летом редко бывал теплым. И произошло то, на что рассчитывал Пелид: через несколько мгновений Аякс зашевелился, поперхнулся водой, открыл глаза и простонал, отбиваясь:

– Пусти... Что это? Кто? Что тебе надо?

– Ты меня узнаешь? – Ахилл рывком вытащил его из воды и опустил на берег, не выпуская, однако, рук Аякса.

– Я... узнаю... – безумие медленно сползало с Теламонида, его лицо обретало осмысленное выражение, в глазах исчезал зловещий кровавый отблеск. – О, как гудит голова! Точно на нее скала упала!

– Кто я? – настаивал Пелид.

– Ахилл, кто же еще? Кто бы другой мог держать меня за руки так, чтоб мне было их не освободить? Ты что это делаешь, а? Пусти! Хорошо же ты шутишь!

– Я-то не шучу! – Ахилл разжал руки и выпрямился. – А вот на твои «шутки» ты сейчас посмотришь... Из-за нескольких кусков кованого золота, от которого в бою никакого проку, ты убил троих человек, чуть не зарезал ребенка и замучил целое стадо ни в чем не повинной скотины! Идем, идем, посмотри, что ты наделал, вернее, что наделало твое безумие!

Увидев и уразумев, каких «подвигов» он насовершал, Аякс чуть вновь не лишился рассудка. От ужаса, горя и стыда он в первый момент хотел было кинуться на собственный меч, но Ахилл снова скрутил ему руку, а Тевкр упал перед братом на колени, умоляя вспомнить о стариках-родителях, ожидающих на родине, о жене и сыне, наконец, о чести героя, которую теперь нужно вернуть... Простодушный Аякс разрыдался, как мальчик.

– Одиссей! – воскликнул он, протягивая руку к итакийскому базилевсу. – Одиссей, прости меня!

– А ты меня! – в свою очередь Одиссей подал руку герою. – Я должен был уступить тебе эти блестящие погремушки, тем более, что ты и в самом деле дрался тогда, у кораблей, храбрее меня.

– Как бы теперь скрыть все это от Агамемнона? – задумчиво проговорил Ахилл, когда некоторое время спустя они с Одиссеем вместе шагали к своим шатрам. – Если Атриды узнают, что Аякс собирался их убить, даже и в припадке безумия, они никогда ему не простят. Страшно подумать, какой дикой распрей это может обернуться, притом в самый канун нашего отъезда!

– Будь уверен, они уже знают! – невесело усмехнулся Одиссей. – Шум был на весь лагерь – вон и троянцы его слышали... Да, теперь жди ссоры, какой мы еще не видели. Чем бы умилостивить Агамемнона? Послушай, Ахилл, подари ему Брисеиду! Я понял, что ты все равно женишься на этой ужасной амазонке!

– Она не ужасная. Женюсь, если она согласится, – Ахилл на этот раз сумел не покраснеть и остался очень собой доволен. – А Брисеиду... Подарю, конечно, если у него не пропало желание ее получить. Все что угодно отдам, только бы нам отсюда уехать мирно, не перебив друг друга и не устроив чего-нибудь, что бы снова поссорило нас с троянцами. Как вовремя ты мне не дал сегодня ударить Энея!

– У нас у всех нервы в клочья! – проговорил итакиец грустно. – Война добивает нас, даже уже закончившись. Именно теперь, когда напряжение прошло, наступают такие вот срывы. Я принесу жертвы на все алтари Итаки, когда, наконец, войду в свой дворец и обниму Пенелопу и сына... Только бы это произошло!

* * *

– А вот эта сцена очень похожа на мифологический сюжет о безумии Аякса, – заметила Анна. – Только там, если я правильно помню, речь шла не о золотых доспехах Агамемнона, а о доспехах Ахилла, которые выковал бог Гефест, да? И греческие цари поспорили из-за них после смерти Ахилла. Аякса оставили ни с чем, точно, как здесь, он свихнулся и стал калечить и убивать бедных коров, а потом вроде бы покончил с собой...