Троянская война

— Что толку от моих стараний, если никто не узнает, как отдалась греческая царица троянцу. А рассказать — кто мне поверит? Если уплыву без нее, то любой сможет оспорить мои слова и, не имея доказательств, прослыву я пустословным бахвалом, — рассуждал Парис. — Значит надо уговорить ее бросить Спарту и плыть со мной. Только захочет ли она? Тут она законная царица, а в Трое кем станет?

Почесал голову сын Приама и тут же сам себе ответил:

— Как это кем!? Станет моей женой и будет троянской царевной. Уж это явно лучше, чем быть правительницей нищих козопасов. К тому же вернется Менелай, узнает о случившемся — и ждет Елену расправа, если не укроется она под эгидой моего великого города.

Эти соображения изложил он царице, да только не нужны были ей рассуждения. По зову сердца и воле Афродиты полюбила она чужестранца и, забыв законного мужа и долг правительницы, готова была идти за избранником хоть нам край света. Парис же под влиянием чувств, пообещал, что не наложницей войдет Елена в его дом, а законной женой.

Понимая, что спартанцы воспротивятся этому, решили любовники действовать тайно. Лишь пятерых своих служанок посвятила в свои планы Елена. Они собрали свою госпожу в дорогу, через потаенную калитку вынесли и переправили на корабли ее вещи.

Желая еще больше понравиться Парису, открыла Елена своему любимому казну Спарты, и ночью вынес он большую часть царских сокровищ, которые стали приданным Елены. Много раз пришлось царевичу спускаться в подземелье, где хранил Менелай свое серебро, чтобы перенести подарок к своим колесницам.

Когда Парис уже завершил свое дело и уходил из ограбленной сокровищницы, у дверей встретил его Ладон. Неожиданно и бесшумно, словно призрак, возник он, выйдя из темноты подземелья, а из бокового коридора появились два воина, отрезая троянцу путь на поверхность.

— Так-так, — усмехнулся старый спартанец. — А я сперва даже не поверил своему шпиону. Решил, что он с пьяных глаз все спутал.

— Я ее люблю, она любит меня, так что не пытайся нам помешать, — ответил Парис, сбрасывая мешок с ценностями на землю и готовясь выхватить меч.

— Эх, молодежь! Кипит у вас кровь, заставляет делать глупости, о которых потом жалеть придется. Место Елены в Спарте, ведь стоит ей пропасть, как начнется у нас опять грызня за трон, польются кровавые реки. А я, видишь ли, этого очень не хочу. Так что ты сейчас оставишь все, что взял, и со своими людьми немедленно покинешь страну. А Елена вскоре забудет тебя как мимолетный сон. Кстати, Менелаю о произошедшем знать не обязательно. Он человек резкий, еще мстить задумает, а нам это надо? Не надо! Так что я гарантирую, что здесь никто не проговорится об этой маленькой тайне, а ты уж будь добр, позаботься, чтобы троянцы не стали глупые слухи распускать.

— А если я откажусь?

— Тогда не обижайся, но один троянский царевич пропадет по дороге домой.

— Убьешь, значит?

— А тебе не рассказывали, что чужих жен соблазнять — занятие весьма рискованное? Голову легко можно потерять.

Пока шел разговор, Парис готовился к схватке. И едва Ладон договорил, царевич прыгнул на спартанских воинов. Без щита и доспехов победить двух гоплитов в полном снаряжении дело почти невыполнимое, особенно если знать, что гоплиты эти одни из лучших царских воинов, не одного врага отправившие в Аид. Только, видать, кто-то из бессмертных помогал царевичу: заколол он одного врага, увернулся от удара другого и перерезал тому горло. Два тела еще не рухнули на пол, как троянец уже мчался к Ладону. Тот не стал убегать и, выхватив из складок одежды кинжал, встретил врага. Сила и скорость юного Париса сошлись с опытом бывалого воина. Хитрым приемом выбил Ладон меч у троянца и хотел ударить кинжалом, да только успел отбить этот удар царевич, а затем и перехватить правую руку спартанца, обезопасив себя от смертоносной бронзы. Затем сумел он схватить старика за горло и задушить. Когда тело врага обмякло, Парис вынул из разжавшихся пальцев спартанца кинжал и ударом в сердце добил Ладона. Успокоив дыхание и стерев кровь со своих рук, он подхватил мешок и отправился к Елене, которая ждала бегства в своих покоях.

Рассказывать о случившимся царице он не стал, но поторопил любовницу, объяснив, что их приготовления могли заметить. Спустя несколько мгновений они вышли во двор, где их уже ждали троянцы на колесницах. К счастью, Ладон, надеясь договориться, не стал никого предупреждать и поднимать тревогу, так что Парис с Еленой благополучно покинули дворец. Уезжая, царица даже не оглянулась на город, в котором прошли ее детство и юность. Свою девятилетнюю дочь Гермиону Елена оставила в Спарте, зато взяла с собой своего любимого сына, которого звали Плисфен.

* * *

Впрочем, Парис рано радовался успешному похищению. Уже практически на морском берегу его нагнал отряд спартанских стражников и примкнувших к ним горожан, кинувшихся возвращать царицу и сокровища.

Поняв, что он не успеет достичь кораблей, Парис принял решение. Сокровища со слугами и служанками он отправил вперед, а сам со своими телохранителями нашел узкое место между придорожным храмом Аполлона и скалами, где и преградил дорогу преследователям. Опустившись на одно колено, немногочисленные троянские щитоносцы стали в первую линию, за ними выстроились копьеносцы, а лучники встали на колесницы и залезли на придорожные скалы, чтобы стрелять поверх голов товарищей. К удивлению троянца, Елена отказалась убегать и осталась с ним.

Едва приготовление было завершено, нестройной колонной появились греки. Увидев Париса, они спешно останавливали свои колесницы и, спрыгивая на землю, строились в боевой порядок.

— Смерть ворам! Казнить подлых похитителей! — кричали горожане из-за спин молчаливых спартанских воинов, ставших в первые ряды. Не спеша греки стали приближаться, и троянские лучники наложили на тетивы стрелы, готовясь по команде Париса дать залп.

В этот момент Елена взошла на колесницу, чтобы ее было хорошо видно всем, и подняла руку, показывая, что хочет говорить. Два отряда замерли, ожидая.

— Спартанцы! Слышите ли вы свою царицу? — произнесла женщина, и в ответ донеслось:

— Да!

— Почему вы пришли с оружием в руках?

Из греческих рядов вышел воин в богатом доспехе и, дав команду своим товарищам оставаться на месте, пошел к Елене. Троянцы расступились, пропуская его.

— Радуйся, госпожа! Крылатая молва принесла весть, что тебя похитил дерзкий пришелец, и мы поспешили на выручку.

— Благодарю тебя за заботу, лавагет Полководец.! Однако не было никакого похищения. По собственной воле отреклась я от Менелая и выхожу замуж за того, кого полюбила. Я благодарю вас за желание помочь, но вы неправильно все поняли. Поэтому приказываю вам вернуться по домам, не препятствуя моему жениху.

— Сокровищница Спарты опустела. Знаешь ли ты об этом?

— Это были богатства царского рода, и по праву я забрала их с собой!

— Менелай — твой законный супруг и наш царь. Долг воина защищать царскую собственность в его отсутствие. Когда он вернется, троянец может вызвать его на бой и силой оружия добыть себе жену. Пока же правильнее тебе, госпожа, вернуться во дворец.

— Ты назвал меня собственностью? — голос Елены похолодел. — Ты забываешься, с кем говоришь! По праву крови я царица, а Менелай получил корону, лишь разделив со мной ложе. Так кто он Спарте, чтобы из-за него лилась кровь спартанцев?

— Прости, госпожа, но происходящее неправильно и противно обычаям. Впрочем, в твоих словах тоже есть правда, так что я должен посоветоваться с товарищами, прежде чем дать ответ.

Вернувшись к внимательно слушавшим весь разговор грекам, лавагет собрал командиров и наиболее уважаемых горожан на собрание, где каждый мог высказаться. Мнения спартанцев разделились. Одни считали необходимым атаковать троянцев и силой вернуть царицу и богатства в город. Другие нашли аргументы Елены убедительными и хотели отпустить ее с миром. Хотели они голосованием решить вопрос, но число голосов разделилось практически поровну. Тогда было решено, что все желающие наказать Париса могут вступить в бой, но это будет лишь их личная инициатива и город не несет за нее ответственности. Те же, кто не возражает против отъезда царицы, не будут помогать ни одной из дерущихся сторон.