Троянский пес

Не слишком гостеприимно. А где «здравствуйте»? «Не желаете ли отдохнуть с дороги, господа путешественники?» Сфера услуг определенно оставляет желать лучшего.

Я проглотил готовый сорваться смешок – это не лучший способ завязать знакомство. А собака… Это совсем не то, что могло бы привести нас в смятение. Эх, не видел он ту собаку, что сидит у меня в фургоне. Диму достаточно просто рявкнуть, чтобы загнать в конуру любого, даже самого крупного пса. Мой друг вылезать из фургона не спешил, ожидая окончания переговоров. Очень дальновидно с его стороны.

– Любезный хозяин, вы, наверное, уже спали?

– Спал ли я? Да я вообще не сплю, – из-за двери послышался мощный зевок, свидетельствующий как раз об обратном. – Различные назойливые личности так и норовят заявиться среди ночи.

– Сочувствую. А мы бы поспать не отказались.

– Ступайте на постоялый двор, – проворчал хозяин кабачка.

– Что такое постоялый двор? Шум, суета, массовость в ущерб качеству. Я слышал, у вас есть комнаты, которые вы иногда сдаете посетителям. Как насчет того, чтобы пустить нас на ночлег? Нас двое.

– Комнаты я сдаю не меньше чем на неделю, – пробурчал хозяин.

Не уверен, что так оно и было. Быть может, он просто хотел от нас отделаться, не желая возиться с припозднившимися путешественниками? А что было делать? Нам необходим был именно этот кабачок.

– Мы заплатим за неделю.

Деньги у нас совсем не были лишними. С другой стороны, поселившись здесь, вести расспросы гораздо удобнее, чем просто зайдя пообедать.

Послышался лязг отодвигаемого засова, и передо мной предстал краснолицый толстячок в ночном халате с забавным колпаком на голове.

– Заходите. Плата вперед, за неделю семь серебрушек, – видимо, хозяин считал свои апартаменты весьма дорогими.

– Надеюсь, за эти деньги мы сможем загнать фургон к вам во двор, а лошадей поставить в стойло?

Толстячок хмыкнул, удивленный моей покладистостью, и отправился будить слугу. На самом деле ничего удивительного в ней нет. Упрямство, желание поторговаться и сбить цену порой бывают уместны, но не сейчас.

– Бартик, вставай, бездельник. Загони фургон господ во двор и распряги лошадей, – наверное, слуга тоже был соней, под стать своему хозяину. – Проходите, – это он уже нам. Вот сразу бы так.

Бартик выполз из своей комнатушки, похожей скорее на чулан, зевая и пытаясь на ходу обуть второй сапог.

– Любезный Бартик, позаботьтесь как следует о наших лошадях, – я нашел в кошеле пару медных монет и протянул их слуге, чтобы немного пробудить если не его самого, то энтузиазм и желание действовать.

Тот молча спрятал деньги в карман и, наконец справившись с сапогом, вышел за дверь. Тьфу-тьфу-тьфу. Надеюсь, он там ничего не перепутает – лошадей в стойло, фургон во двор.

– Комната достаточно просторная для двоих? – поинтересовался я у хозяина.

– Отличная комната, сударь. Но где же ваш товарищ?

– А-а-а-а-а! – раздалось с улицы.

– Мой товарищ следит за тем, как ваш слуга паркует наш фургон, – сказал я. – Видимо, они только что познакомились.

Хозяин непонимающе закрутил головой и сел на удачно оказавшийся за его спиной табурет. Не пойму, почему все так реагируют на появление Дима? По сути, он очень мил и хорошо воспитан. На моей памяти он никого не пытался укусить, кроме Лютиса Привера, но того, право, было за что, и разбойников.

– Заселяться будем? – спросил Дим, виновато посмотрев на хозяина заведения. Пугать Бартика он совершенно не собирался.

– Собакам комнаты не сдаем, – попытался тот протестовать.

– Будьте вежливее, любезный, – посоветовал Дим. – Порой собака тоже человек. Что за предрассудки? Тем более за те деньги, что вы с нас запросили.

– Мы надолго вас не стесним, – поддержал я Дима. – Остановимся дня на три-четыре, а заплатим за неделю.

С таким аргументом поспорить содержатель кабачка не мог. Он пытался, это явственно отразилось на его лице. Аргумент победил.

– Ладно, согласен, – сказал он.

– Ура! – воскликнул Дим. – Я буду спать на кровати.

– Как на кровати? – изумился хозяин.

Я посмотрел на него:

– Чему вы удивляетесь, любезный? Не предлагаете же вы постояльцам спать на полу?

– Нет, как вы могли подумать? – хозяин покраснел. – Располагайтесь, как вам будет удобно. Правда, ужина у меня нет. Разве что-то из холодных закусок.

Дим облизнулся. Вот ведь собака, все бы ему есть. Посмотрев на заспанное лицо хозяина, от закусок я решил отказаться. Нам еще с ним завтра беседовать и желательно с благодушно настроенным. И ужинали мы не так давно.

– Спасибо, мы не голодны.

Выдержав укоризненный взгляд Дима, я взял ключ и стал подниматься по лестнице к указанным апартаментам. Фургон мы разгружать не стали – ценных вещей у нас там не было. Вряд ли кто позарится на наше походное снаряжение на закрытом дворе кабачка.

Нет, все-таки это что-то. Приятно просыпаться в мягкой постели, пусть и не у себя дома, что было бы уже совсем хорошо. Но и так тоже неплохо, гораздо лучше, чем на полу фургона или на земле у костра. Я совсем не против путешествий. Романтика дороги некоторым образом привлекательна и несет немало новых впечатлений. Но вот иногда проснуться на такой мягкой постели – неповторимое ощущение.

Дим сидел у окна и задумчиво смотрел на улицу, что-то бормоча себе под нос. Ну и нос у него все-таки.

– Путь – нибудь, глыбой – рыбой.

Что это с ним? Быть может, заболел? Вот опять что-то говорит. Я прислушался.

Я бы мог все время молчать, Замереть ледяною глыбой, На уста наложив печать, Если был бы морскою рыбой. Я бы мог лететь в небеса. Мне такое порою снится. Ветер крыльями гнать в паруса, Если был бы я вольной птицей. Кем ты будешь? Спроси меня. Повторю опять и опять С этих пор до скончания века: Буду тем, кто умеет мечтать, Выбираю – быть человеком. Быть собакой тоже неплохо. Не считайте меня интровертом, Не встречайте печальным вздохом. Буду с другом моим Альбертом По земле бродить бескрайней, Шагом меряя километры, Прикасаясь лапами к тайне, Разделяя дорогу с ветром.