Тройное убийство в Лурде

Франсис боялся, что Моник, охваченная подозрениями, не станет дольше ждать его… Он прибавил шаг, миновал железную дверь, из которой вышел, и поспешил к другому концу улочки, дважды обернувшись. Тип, стоявший у фонаря, так и не пошевелился.

Когда Коплан был всего в нескольких метрах от угла, он из предосторожности замедлил шаг: он не собирался выходить из темноты на улицу, не убедившись, свободен ли путь.

Он узнал это прежде, чем дошел, потому что на противоположном тротуаре появилась вытянутая тень, и за ней тут же возник человек высокого роста, в котором Коплан узнал второго глухого — красавчика с бархатными глазами.

Эти мерзавцы не были новичками и работали быстро… Они занимали места, как пешки на шахматной доске, с безупречней точностью, как будто им подавали сигналы с вертолета.

Быстрота, с которой ему перерезали путь — меньше чем через две минуты после его возвращения за сигаретами, — показывала, что они не оставляли места для его инициативы или для случайностей.

Рубашка Коплана прилипла к спине. На минуту у него возникло чувство удушья.

Он трезво просчитал свои шансы. Оба конца переулка были блокированы. Что касается главного входа, его должен охранять третий тип, в этом Франсис был абсолютно уверен…

Если оставалась возможность бежать, то по верху.

Пока Рикардо ходил туда-сюда, Коплан вернулся к железной двери, взялся за засов и открыл тяжелую створку.

— Стойте где стоите и поднимите руки! — приказал донесшийся из темноты голос, и в метре от его груди появился пистолет крупного калибра.

Захваченный врасплох, Франсис подчинился. Легкая дрожь подняла волосы у него на затылке. Он не видел своего противника, стоявшего в коридоре, еще менее освещенном, чем улочка.

Готовый отпрыгнуть вправо или влево и побежать зигзагами, чтобы помешать прицелиться, он бросил быстрый взгляд по сторонам, но сделать ничего не успел. Оба пуэрториканца, дежурившие в обоих концах улочки, как будто получив приказ, пошли к нему; у каждого был пистолет.

Большая американская машина медленно повернула и въехала в проход между домами. Все происходило, как в дурном сне, но с поразительной синхронностью.

Коплан вдруг вспомнил похищение на перекрестке О-Вив.

Он попал в ту же ловушку, которую поставили неизвестному в От-Пирене. И заманила его, как и того, Моник…

Если бы он сделал хоть одно движение, его могли изрешетить из трех пистолетов, наставленных на него. Он понял, что единственным способом выкрутиться мог стать только отказ от всякого сопротивления.

Мануэль и Рикардо посторонились, чтобы дать «доджу» возможность остановиться против коридора. Сидевший за рулем Кольбе открыл изнутри дверцу. Из темноты вышел Мейер с «кольтом» в руке. Он заставил Франсиса отступить.

Рикардо сделал шаг назад и, развернувшись на четверть оборота, саданул Коплана фантастическим ударом правой, в который вложил всю ярость, накапливавшуюся в нем с утра.

Франсису показалось, что ему на голову упал дом. Он рухнул в бездонный колодец.

Пощечина привела Франсиса в сознание. Ему показалось, что его обливают из шланга, но, открыв глаза, он увидел, что на него льют воду из сифона.

Он встряхнулся, хотел стереть воду, залившую ему глаза, и почувствовал, что руки его связаны за спиной.

В комнате было много народу… Моник, тип, которого Франсис мельком заметил в коридоре кабаре и который держал его под прицелом, и три обладателя слуховых аппаратов.

Кстати, к ним, кажется, вернулся нормальный слух, потому что у всех троих левое ухо было свободно от микрофона.

Моник с высокомерным видом сидела в кресле и не обращала на него никакого внимания. Остальные, напротив, собравшись полукругом у стула, к которому был привязан Франсис, следили за тем, как он приходит в себя.

Коплан скривился, чтобы оценить повреждения, нанесенные его челюсти. Глухая боль пронзила его от зубов до виска.

— Ну, очнулись? — спросил Мейер с фальшивым добродушием.

Коплан посмотрел на него и узнал типа, которого он толкнул у занавеса, когда возвращался в ресторан.

— Нормально, — ответил он. — А вы как?

— Неплохо, спасибо, — сказал Мсйер. — Я давно хотел поговорить с вами тет-а-тет.

— Взаимно, можете мне поверить. Спасибо, что направили ко мне столь очаровательную посланницу.

Он указал на Моник подбородком и впервые показал, что знает ее настоящее имя:

— Мадемуазель Лери — девушка с большим будущим.

Рикардо побледнел. Он сжал кулаки и хотел ударить Франсиса, но Мейср помешал ему:

— Спокойнее, Рикардо. Не омрачай последние минуты нашего гостя. Кольбе займется им немного позже.

— Кстати, сколько времени? — поинтересовался Франсис.

Мейер посмотрел на часы.

— Два часа ночи. Вы торопитесь?

— Да, — подтвердил Коплан. — А еще я хочу пить. Мейер улыбнулся и подмигнул Кольбе:

— Дайте ему виски, прежде чем у него появится шанс выпить все Карибское море.

Мануэль сел на диван. Опустившись в кресло, Рикардо с нахмуренным лицом чистил ногти. Несмотря на их вид профессиональных убийц, эти двое беспокоили Коплана гораздо меньше, чем тот, кого звали Кольбе. Тот поднес к его губам стакан с виски с довольно неприятной предупредительностью. Несмотря на его совершенно заурядную внешность, в этом типе чувствовалось что-то чудовищное. Он вполне мог оказаться убийцей-садистом, который всегда остается незамеченным и пользуется прекрасной репутацией до самого дня казни.

Веревки, стягивающие щиколотки и запястья Франсиса, врезались ему в тело при малейшем движении.

Мейер закурил сигару, выпустил длинную струю дыма и удобно устроился в своем кресле.

— Меня интересует, — заявил он неторопливо, — почему вы до сих пор находитесь в этом мире. Что стало с нашим другом Кристо?

— Я тоже спрашивал себя об этом, — ответил Франсис с удивленным видом. — Я бы хотел потребовать у него объяснений по поводу двух убийств, совершенных им.

— Значит, вы его видели?

— Честно говоря, очень плохо. Однажды вечером он вежливо подошел ко мне с ножом в руке. Возможно, я ошибся относительно его намерений, но я начал с того, что швырнул его в кусты.

Лицо Мейера выразило искреннее восхищение. Мануэль наклонился вперед и прошипел:

— Он врет! Никто в мире не может справиться с Кристо, когда он нападает…

— Простите, я этого не знал, — сказал Франсис, слегка наклонив голову.

— И что потом? — осведомился Мейер.

— Потом он, не очень довольный, вернулся к делу. Я швырнул его на землю, но, когда хотел добить, он ушел у меня сквозь пальцы, как угорь, и удрал.