Тройное удовольствие или На счет «три» кайф лови

Я сама взяла стул и придвинула его поближе к Гейл, чтобы создать доверительную атмосферу.

– Мне нужно поговорить с тобой о Гарпе.

Гейл судорожно зажала в кулак юбку.

– Ниче я не знаю.

– Я не коп. Я не доставлю тебе хлопот. Просто кое-что хочу узнать.

– Я вам уже рассказала.

Справиться с Гейл не составило бы труда. Жизнь уже поистаскала ее насколько можно. А если этого недостаточно, то она уже с утра пораньше встала, чтобы проделать кое-какие фармакологические процедуры.

– Что за делишки были у Мо с Эллиотом? Они вместе вели бизнес, не так ли?

– Угу. Но с этим у меня ниче общего. Я не участвовала.

* * * *

Был уже почти полдень, когда я заявилась в контору.

Лула потрясала куриной ножкой перед носом Конни:

– Говорю тебе, ты ничего не понимаешь в жареных цыплятах. У вас, итальяшек, неправильные гены. Вы, итальяшки, только и знаете эту фигню на постном масле, политую томатной пастой.

– Знаешь, ты кто?
– ворчала Конни, копаясь в корзине с цыплятами и выискивая грудку. – Ты расистска-фанатичка.

Лула откусила и прожевала кусок ножки.

– Имею право. Я меньшинство.

– Что? Ты думаешь, итальянцы – не меньшинства?

– Больше нет. Итальянцы были меньшинством в прошлом году. Пора уступить очередь, малютка.

Я обслужила себя сама, стащив нераспознаваемую часть цыпленка и салфетку.

– Винни здесь?

– Эй, Винни, - заорала Конни. – Ты здесь? Здесь Стефани.

Винни мгновенно нарисовался в дверях:

– Лучше пусть тащит хорошие новости.

– Я хочу подробнее знать о дружке Мо. Том, что ты видел в Нью-Хоупе.

– Что знать?

– Как ты понял, что они любовники? Они целовались? Держались за руки?

– Нет. Они были возбуждены. Я не имею в виду, что у них была эрекция. Подразумеваю, что они были на взводе. И смотрели свои фотографии. А этот другой парень был странным и бросался в глаза как трехдолларовая купюра.

– Ты разглядел фотографии?

– Нет. Я был в другом конце.

– Как же ты понял, что фотографии были Мо и его дружка?

– Я их не видел, но знаю, что фото были грязные.

– Должно быть, одна из этих психических штучек - вмешалась Лула. – Вроде Карнака Великолепного (персонаж шоу знаменитого комика Джонни Карсона, экстрасенс, угадывающий, что написано в запечатанном конверте – Прим.пер.).

– Эй, - возмутился Винни. – Я знаю, что такое грязь.

Кто бы сомневался.

– Ты как-нибудь можешь узнать его имя? – спросила я.

– Нет, - сказал Винни. – Никто ничего о Мо не знает. Он, должно быть, не ходил проторенными дорожками.

– Мне нужно поговорить с тобой наедине, - обратилась я к Винни, потащив его в кабинет и закрывая за нами дверь. – У меня новая сеть, и я хочу, чтобы ты подключился.

Винни пришел в восторг и практически исходил слюной, когда я рассказала ему, где, по моему мнению, ему нужно искать.

– Вот это Мо! – восклицал он. – Кто бы мог подумать?

Я оставила Винни выполнять задание, а сама позаимствовала телефон у Конни и набрала номер Морелли.

– Что ты узнал от моих двух вражин? – спросила я Морелли.

Наступила многозначительная пауза.

– Мы ничего из них не вытянули. Они достали адвоката и ушли.

Я почуяла, что за этим кое-что есть:

– Но?

– Но мы проверили кое-какие факты и набрели на интересную связь. Если я проболтаюсь тебе, обещаешь ничего не предпринимать?

– Конечно. Я обещаю.

– Я тебе не верю.

– Должно быть это отменные сведения.

– Разговор не по телефону, - предупредил Морелли. – Встретимся в закусочной напротив Святого Франциска.

Морелли заказал кофе с сэндвичем за стойкой и отнес в кабинку.

– Долго ждала?

– Пару минут.

Морелли откусил сэндвич и, жуя, произнес:

– Когда я выдам тебе эти сведения, пообещай, что не упадешь со стула и ничего не предпримешь по этому поводу. У нас там люди на месте. Если ты встрянешь, то все провалишь.

– Если я буду держаться от этого подальше, обещаешь привлечь меня, когда появится Мо?

– Да.

Мы посверлили друг друга взглядами. Мы оба прекрасно знали, что он лжет. Это не то обещание, которое может сдержать коп.

– Если я не буду присутствовать при задержании Мо, нет гарантии, что Винни вернет залог.

– Я постараюсь, - пообещал Морелли. – Клянусь, сделаю все, что в моих силах.

– Только лишь уточним… Я догадываюсь, что это не подарок. Ты не стал бы рассказывать мне это, если бы попутно я уже не имела возможности добыть информацию из другого источника.

Типа Эдди Газарры или местных газетенок.

– Тогда, полагаю, тебя не интересует десерт.

– Что у тебя есть?

– Оба типа принадлежат к Свободной Церкви Монтгомери Стрит.

Первой моей реакцией было потрясенное молчание. Второй – приступ хохота. Я зааплодировала.

– Свободная Церковь Монтгомери Стрит! Отлично.

Морелли доел остатки сэндвича.

– Я знал, что тебе понравится.

– Какой естественный союз. Мо желает избавиться от торговцев наркотиками, поэтому он идет к экстремисту Реверенду Биллу, и эти двое выводят виджилантизм на новый уровень. Затем, по не вполне еще ясным причинам, Мо решает выйти из дела и дать показания против этого праведного священника.

Морелли прикончил кофе и вытер салфеткой губы.

– Это все догадки.

А я могла бы продолжить догадки. Я могла навести теорию, что это касается не только наркоторговцев.

– Ладно, - заспешила я, - это все хорошо, но мне надо бежать. Посетить кое-какие места. Повидаться с народом.

Морелли схватил меня за запястье и припечатал мою ладонь к столу, притянув меня так, что мы оказались нос к носу.

– Ты уверена, что ничего не хочешь мне сказать?

– Я слышала, что Бигги Заремба сделал вазектомию.

– Я серьезно, Стефани. Не хочу, чтобы ты в это впутывалась.