Трудно быть богом. Хищные вещи века

Он, тяжело дыша, смотрел мне в лицо.

— Меня ждут, понимаете? В номере сидит человек и ждет меня. Вы можете это понять?

— Не кричите так,- сказал я. — На нас глядят.

Римайер повел по сторонам заплывшими глазами.

— Пойдемте в лифт,- сказал он.

Мы вошли в лифт, и Римайер нажал кнопку пятнадцатого этажа.

— Говорите быстро, что вам надо.

Вопрос был на редкость глуп. Я даже растерялся.

— Вы что, не знаете, зачем я здесь?

Он потер лоб, затем проговорил:

— Черт, все так перепуталось… Слушайте, я забыл, как вас зовут.

— Жилин.

— Слушайте, Жилин, ничего нового у меня для вас нет. Мне некогда было этим заниматься.Это все бред,понимаете? Выдумки Марии.Они там сидят,пишут бумажки и выдумывают. Их всех надо гнать к чертовой матери.

Мы доехали до пятнадцатого этажа, и он нажал кнопку первого.

— Черт,- сказал он.- Еще пять минут,и он уйдет… В общем я уверен в одном. Ничего этого нет.Во всяком случае,здесь, в городе.- Он вдруг украдкой глянул на меня и отвел глаза.- Вот что я вам скажу. Загляните к рыбарям. Просто для очистки совести.

— К рыбарям? К каким рыбарям?

— Сами узнаете,-нетерпеливо сказал он.- Да не капризничайте там, делайте все,что велят.-Потом он,словно оправдываясь,добавил:-Я не хочу предвзятости, понимаете?

Лифт остановился на первом этаже, и он нажал кнопку девятого.

— Все, — сказал он. — А потом мы увидимся и поговорим подробнее. Скажем, завтра в двенадцать.

— Ладно,- медленно сказал я.Он явно не хотел говорить со мной. Может быть, он не доверял мне. Что ж, это бывает. — Между прочим,- сказал я,- к вам заходил некий Оскар.

Мне показалось, что он вздрогнул.

— Он вас видел?

— Естественно. Он просил передать, что будет звонить сегодня вечером.

— Плохо,черт,плохо…- пробормотал Римайер.-Слушайте… Черт,как ваша фамилия?

— Жилин.

Лифт остановился.

— Слушайте,Жилин, это очень плохо, что он вас видел… Впрочем, плевать… Я пошел. — Он открыл дверцу кабины.- Завтра мы поговорим с вами как следует, ладно? Завтра… А вы загляните к рыбарям, договорились?

Он изо всех сил захлопнул за собой решетчатую дверь.

— Где мне их искать? — спросил я.

Я постоял немного,глядя ему вслед.Он почти бежал неверными шагами,удаляясь по коридору.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Я шел медленно, держась в тени деревьев. Изредка мимо прокатывали машины. Одна машина остановилась, водитель распахнул дверцу, перегнулся с сиденья, и его стошнило.Он вяло выругался,вытер рот ладонью,хлопнул дверцей и уехал. Он был немолодой,краснолицый,в пестрой рубашке на голое тело.Римайер, наверное, спился.Это случается довольно часто: человек старается, работает,считается ценным работником,к нему прислушиваются и ставят его в пример, но как раз в тот момент,когда он нужен для конкретного дела,вдруг оказывается, что он опух и обрюзг,что к нему бегают девки,что от него с утра пахнет водкой… Ваше дело его не интересует,и в то же время он страшно занят,он постоянно с кем-то встречается, разговаривает путано и неясно, и он вам не помощник. А потом вы охнуть не успеваете, как он оказывается в алкогольной лечебнице, или в сумасшедшем доме,или под следствием.Или вдруг женится- странно и нелепо,и от этой женитьбы отчетливо воняет шантажом… И остается только сказать: «Врачу, исцелися сам…»

Хорошо бы все-таки отыскать Пека. Пек- жесткий,честный человек,и он всегда все знает.Вы еще не успеете закончить техконтроль и выйти из корабля, а он уже на «ты» с дежурным поваром базы, уже с полным знанием дела участвует в разборе конфликта между командиром Следопытов и главным инженером, не поделившими какой-то трозер,техники уже организуют в его честь вечеринку, а замдиректора советуется с ним, отведя его в угол… Бесценный Пек! А в этом городе он родился и прожил здесь треть жизни.

Я нашел телефонную будку,позвонил в бюро обслуживания и попросил найти адрес и телефон Пека Зеная.Мне предложили подождать. В будке, как всегда, пахло кошками.Пластиковый столик был исписан телефонами, разрисован рожами и неприличными изображениями. Кто-то, видимо, ножом глубоко вырезал печатными буквами незнакомое слово «слег».Я приоткрыл дверь, чтобы не было так душно, и смотрел,как на противоположной,теневой стороне улицы у входа в свое заведение курит бармен в белой куртке с засученными рукавами. Потом мне сообщили, что Пек Зенай, по данным на начало года, обитает по адресу: улица Свободы, 31, телефон 11-331.Я поблагодарил и тут же набрал этот номер. Незнакомый голос сообщил, что я не туда попал. Номер телефона правильный и адрес тоже, но Пек Зенай здесь не живет, а если и жил раньше, то неизвестно, когда и куда выехал. Я дал отбой, вышел из будки и перешел на другую сторону улицы, в тень.

Поймав мой взгляд, бармен оживился и сказал еще издали:

— Давайте заходите!

— Не хочется что-то,- сказал я.

— Что, упирается, стерва?- сказал бармен сочувственно.- Заходите,чего там, побеседуем… Скучно.

Я остановился.

— Завтра утром,- сказал я,- в десять часов в университете состоится лекция по философии неооптимизма.Читает знаменитый доктор философии Опир из столицы.

Бармен слушал меня с жадным вниманием, он даже перестал затягиваться.

— Вот паскуды!-сказал он,когда я кончил.- До чего докатились, а! Позавчера девчонок в ночном клубе разогнали, а теперь у них, значит, лекции. Ничего, мы им еще покажем лекции!

— Давно пора, — сказал я.

— Я их к себе не пускаю,- продолжал бармен, все более оживляясь. — У меня глаз острый. Он еще только к двери подходит, а я уже вижу: интель. Ребята, говорю,интель идет! А ребята у нас как на подбор, сам Дод каждый вечер после тренировок у меня сидит. Ну, он, значит, встает, встречает этого интеля в дверях,и не знаю уж,о чем они там беседуют,а только налаживает он его дальше. Правда, иной раз они компаниями бродят. Ну, тогда, чтобы, значит, скандала не было, дверь на стопор, пусть стучаться. Правильно я говорю?

— Пусть,- согласился я. Он мне уже надоел. Есть такие люди, которые надоедают необычайно быстро.

— Что — пусть?

— Пусть стучатся. Стучись, значит, в любую дверь.

Бармен настороженно посмотрел на меня.

— А ну-ка, проходите,- сказал вдруг он.

— А может, значит, по стопке? — предложил я.

— Проходите, проходите,- повторил он.- Вас здесь не обслужат.

Некоторое время мы смотрели друг на друга. Потом он что-то проворчал, попятился и задвинул за собой стеклянную дверь.

— Я не интель, — сказал я. — Я бедный турист. Богатый!

Он глядел на меня,расплющив нос на стекле.Я сделал движение, будто опрокидываю стаканчик. Он что-то сказал и ушел в глубину заведения. Было видно,как он бесцельно бродит между пустыми столиками. Заведение называлось «Улыбка». Я улыбнулся и пошел дальше.

За углом оказалась широкая магистраль.У обочины стоял огромный,облепленный заманчивыми рекламами грузовик-фургон.Задняя стенка его была опущена,и на ней, как на прилавке, горой лежали разнообразные вещи: консервы, бутылки, игрушки, стопы целлофановых пакетов с бельем и одеждой.Двое молоденьких девчушек щебетали сущую ерунду, выбирая и примеряя блузки. «Фонит», — пищала одна. Другая прикладывая блузку так и этак,отвечала: «Чушики, чушики, и совсем не фонит». — «Возле шеи фонит».- «Чушики!» — «И кресток не переливается…» Шофер фургона, тощий человек в комбинезоне и в черных очках с мощной оправой, сидел на поребрике, прислонившись спиной к рекламной тумбе. Глаз его видно не было, но, судя по вялому рту и потному носу, он спал. Я подошел к прилавку.Девушки замолчали и уставились на меня, приоткрыв рты. Им было лет по шестнадцати,глаза у них были как у котят- синенькие и пустенькие.

— Чушики, — твердо сказал я. — Не фонит и переливается.

— А около шеи? — спросила та, что примеряла.

— Около шеи просто шедевр.

— Чушики,- нерешительно возразила вторая девочка.

— Ну, давай другую посмотрим,- миролюбиво предложила первая. — Вот эту.

— Вот эту лучше, серебристую, растопырочкой.

Я увидел книги. Здесь были великолепные книги. Был Строгов с такими иллюстрациями,о каких я никогда и не слыхал. Была «Перемена мечты» с предисловием Сарагона.Был трехтомник Вальтера Минца с перепиской.Был почти весь Фолкнер, «Новая политика» Вебера, «Полюса благолепия» Игнатовой, «Неизданный Сянь Ши-куй», «История фашизма» в издании «Память человечества». Были свежие журналы и альманахи, были карманные Лувр, Эрмитаж, Ватикан. Все было."И тоже фонит…»- «Зато растопырочка!»- «Чушики…» Я схватил Минца, зажал два тома под мышкой и раскрыл третий.Никогда в жизни не видел полного Минца. Там были даже письма из эмиграции…