Трудные дети

– Ты ее продать хотела, - цинично заметила Марат.

– Ну и что? Она моя. Хочу - продаю, хочу - нет. Тебе то какое дело?

– Я с тобой сейчас по-хорошему разговариваю, - вся его наигранная хорошесть и добрый настрой с каждой секундой все больше сходили на нет.
– Что у тебя за привычка выводить меня из себя?

– Ты брехло, - процедила я со злостью.

– Что ты сказала?
– желваки у чечена дернулись.

– Брехло, - уверенно повторила я.

Я вздрогнула и сильно зажмурилась, когда в паре сантиметров от уха в стену врезалась ваза. Открывать глаза было страшно.

Марат не умел просить прощения. Вообще. Я даже сомневаюсь, что хоть раз он это делал. В детстве - возможно, и то вряд ли. Он предпочитал не унижать себя словами. Если был не прав - исправлял. Но признавать вину - нет. Справедливости ради стоит сказать, что и я такая. Просить прощение мне несвойственно и диковато. За что просить? За то, что делала, как хотела? Бред. За то, что кого-то подвела? Каждый за себя.

Тогда мы не извинялись друг перед другом. Хотя виноваты были оба. Но и в этом мы не признавались, возможно, лишь самому себе и в глубине души. Я нахрапом расчищала свою территорию, не принимая никого. Я смирилась с тем, что рядом Марат. Я могла смириться с Оксаной, но не тогда, когда она причиняет мне дискомфорт. Меня не волновали планы и желания чечена. А его не волновали мои бзики. Это был его дом, в котором он вел себя как хозяин. Мои неудобства его не трогали.

После того как запустил в стену вазой, Марат ушел курить на лестницу. Часа на два. Я не убежала, не сдвинулась с места. Я правильно и честно ему сказала. Наконец, когда успокоился, чечен вернулся и устало привалился к дивану, устроившись прямо на пол.

– Ты обещала не трогать Ксюшу, - без эмоций произнес он.
– Ты не сдержала слово.

– А ты обещал, что меня не выгонишь, - в тон ему ответила я.
– Ты не сдержал слово.

Обоим нечем было крыть.

– Она расстроилась.

– Я отморозила ноги.

– Я предложил тебе чаю.

– Я ее не выгоняла, - снова парировала я.

– Ксюша будет здесь жить.

– Я не буду слушать ваши концерты.

– Ты вообще о других хоть иногда думаешь?
– полюбопытствовал Марат.

– Не чаще, чем ты.

Разговор не состоялся. Извинения не вышло. Но мы все-таки нашли компромисс. Марат купил мне плеер и шесть дисков к нему. И в тот же день Ксюша приехала к нам. На ночь. Я демонстративно вставила наушники, включила музыка на всю громкость и отвернулась к стене. Мы оба решили сделать вид, что ничего не было.

Глава 13.

Почему только злые дела люди делают с полной самоотдачей? Жертвуя всеми и всем, что попадется на пути? Почему с такой самоотдачей не делают добрых дел? Наверное, поэтому добрые дела ничего не стоят - они поверхностны.

Саша

Я не любила усложнять жизнь, тем более, свою. Поэтому с легкостью забыла о произошедшем, общаясь с Маратом и Оксаной как раньше. Свое личное пространство я привела в порядок, укрепила, и ничего не могло вывести меня из равновесия. Чечен тоже не стал артачиться и маяться по этому поводу. Все хорошо и замечательно.

Тот год, когда мне было пятнадцать, пролетел быстро и спокойно. Я с утра до вечера училась. Марат пристроил меня в вечернюю школу, которую я посещала с людьми куда более взрослыми, чем я. Их было мало, правда, я старалась держаться ото всех подальше. По-прежнему занималась с Петровной, слушала Ксюшу и читала. Время пролетело почти незаметно. Но именно в свои пятнадцать лет я стала гражданином России. Марат сделал мне все документы.

– А как тебя зовут?
– спросил как-то чечен, занимаясь своими делами.
– Имею в виду, полное имя.

Я нахохлилась.

– Не люблю его.

– Почему?
– он удивленно поднял голову и уставился на меня.
– Нормальное имя.

– Бредовое.

– Фамилия?

– Еще хуже.

– Заинтриговала, - присвистнул парень.
– Колись.

– Александра Александрова, - до сих пор скрежетала зубами, произнося эту фамилию.

В детдом я попала сразу из роддома. Так сказать, не отходя от кассы. И имя мне давали медсестрички или кто там еще...В общем, им весело, а меня бесит.

– Отчество, я так понимаю, Александровна?
– усмехнулся Марат.

– Не смешно.

– Что, правда?

– Нет, шучу.

– А родилась где?

– В Кемеровской области. Далеко.

– Да уж. Занесло тебя. А в Москву как попала?

– На попутках, - я нервничала от обилия вопросов.
– Отвали. Читай сиди.

Тогда я думала, что Марат проявляет участие. Типа как его драгоценная Ксюша. Нифига. Это было ему нужно. Через несколько месяцев, как раз перед поступлением в воскресную школу, Марат принес мне документы. На мое имя. И не мое имя. Лилева Александра Вадимовна.

– Вадимовна?
– я разглядывала свои документы с каким-то недоверием.
– Почему Вадимовна?

– Просто так, - он пожал плечами.

– А Лилева? Тоже захотелось?

– Это девичья фамилия матери.

– Ооо, - я с удивлением уставилась на чечена.
– А твоя какая?

За столько время я даже его фамилии не удосужилась узнать.

– Залмаев.

– Прикольно. Марат?

– У?

– Как правильно? Лилева или Лилёва?

Он всерьез задумался. Как будто унесся куда-то далеко от меня, в известное только ему место. Наконец, вздрогнув, Марат перевел на меня взгляд, моргнул и ответил:

– Как хочешь.

Как хочешь, значит, как хочешь. Осталась Лилёвой. Мне нравилось мое новое имя. Прошлое было безликим - ААА. Ничего в нем не было. А сейчас было. И паспорт у меня через пару недель появился. Я стала гражданкой России, с документами. Это еще один шажок к новой жизни.

Ксюше ничего не говорили. Запретил Марат. Я не дура, понимала, что документы не с неба свалились. Они были настоящими, как заверил чечен, но не по закону сделанными. Оксана не поняла бы.

– А если она фамилию увидит?
– поинтересовалась я у мужчины.
– Подумает, что совпадение?

– Ничего не подумает. Она не знает. И не узнает, если ты не скажешь.

Как я поняла, про новые документы Ксюша знала. В смысле, ей Марат раньше рассказал, что я безбумажная, а сейчас вроде как все по закону сделал. Оксана поверила и даже не спросила, почему тогда меня не отправили в детдом, если я несовершеннолетняя, а по закону Марат - не опекун. Дура. Что тут скажешь.

Я начала ходить в школу, в которую меня пристроил Марат, и все вздохнули спокойнее. Никто мне и слова не сказал, но это даже внешне ощущалось. Оксана теперь почти постоянно жила у нас, а после того как я заходила в школу, краля гораздо быстрее начала осваиваться.