Трудные дети

— О чем задумалась, милочка?
– бабулька испытующе поглядела на мое напряженное лицо, сведенные на переносице брови и заинтересовалась.

— О вечном.

— А поподробней?

— В универе…

— В университете, - тоном на пару градусов холоднее предыдущего, поправила она.

— Ну да. В университете нам предложили на изучение еще один язык. Как факультативный.

— И что?

— И…я теперь думаю.

— О чем тут думать? С людьми надо общаться, и языки для этого нужны.

Досадливо поморщилась и махнула головой, растрепав рваную челку.

— Да знаю. Где только денег взять? Обучение кучу бабок стоит.

— У тебя есть стипендия, - напомнила хозяйка.

— Три копейки?

— Денег не дам.

— Элеонора Авраамовна, хоть вы и считаете меня дурой, но за столько лет даже я поняла, что просить деньги у вас - бесполезное занятие.

— Молодец, - улыбнулась старушка и похлопала меня по руки.
– Вот он ум. Попер.

— Вам все смеяться.

— Почему бы и нет? Твои проблемы все равно меня не касаются.

— Ладно. Элеонора Авраамовна, совет можно?

— Мне или от меня?

— От вас мне.

— Рискни.

— Вот если бы вы выбирали между французским и немецким, что бы выбрали?

— Французский, - незамедлительно ответила старушка, не допуская и тени сомнений.
– Еще мне не хватало учить язык фашистов.

— Но вы его знаете?

— Врага надо знать в лицо. И…не только в лицо.

— А французский знаете?
– сделав невинное лицо, на котором было написано лишь любопытство, как бы между прочим спросила я.

— Знаю. Ох, Александра, был у меня один француз…

— Да-да, - краем уха слушала ее рокотание, а сама думала, какие пункты своего бюджета придется урезать, чтобы насобирать деньги на учебу.

Это была моя первая долгосрочная инвестиция в будущее. Я словно сапер на минном поле продумывала шаги, выбирала правильную и безопасную клетку. Это действительно были большие деньги, которые не приносили дохода сразу - оставалась всего лишь надежда на то, что мой вклад станет надежным подспорьем в будущем. А надежность для меня - один из главных приоритетов.

Пользуясь тем, что платить можно была за семестр, я внесла первую сумму и принялась усиленно заниматься. Языки - не то чтобы мое, но все же лучше, чем искать смысл в картинах Дали. На занятиях французским я хотя бы понимала, о чем пытаюсь сказать.

Элеонора Авраамовна мне и в этом помогла. С произношением, с теоретической базой, да и вообще, просто помогла, не забывая, правда, при этом неустанно повторять.

— Великий Боже, о чем ты думал, когда давал этому созданию язык? Александра, ты меня без ножа режешь.

— Успокойтесь, я вас не трогаю.

— Ну кто так говорит? Покажи мне человека, который исторгает из себя такие же ужасные звуки, как ты?
– она выдерживала драматическую паузу, закрывала глаза ладонью и трагично качала головой.
– Ужас! Сплошной ужас. От тебя любой француз сбежит, стоит ему услышать хоть слово.

— Слушайте, Эл-леонора Авраа… - не сдержалась я. У меня не получалось, я нервничала и потому запинаться начала, путая русские и французские звуки.
– Помолчите, а? Будьте так любезны.

Она нещадно боролась с моим ртом, как сама об этом говорила. Вечерами ставила мне пластинки - а если их не было, то кассеты - с песнями французских певиц прошлого столетия, заставляя меня делать две вещи: понимать, о чем поют, и пытаться подражать французскому говору. Дело пошло на лад - что-что, а подстраиваться и мимикрировать я всегда умела, как никто другой.

Все бы хорошо, не попадись мне в руки пластинка Мирей Матье. Я ее наслушалась, вдохновилась, так сказать, запомнила ее произношение и переняла для себя. А старуха этот момент банально пропустила. В итоге через месяц я получила такой нагоняй от преподавательницы французского, что почти в себе разочаровалась.

Элеонора Авраамовна приняла это за личное оскорбление. Как же так, ведь она не может научить плохому. А тут говорят - неправильное произношение.

— Скажи мне что-нибудь, - сделала повелевающий жест рукой и внимательно на меня уставилась.

— Что?

— Что угодно.

Ну я и сказала. Жалко мне, что ли? А Элеонора Авраамовна неожиданно за сердце схватилась и начала обмахиваться газеткой.

— Воды мне! И валидол.

— Я все правильно сделала.

— Детка, - мягким тоном проворковала старушка. Так с душевнобольными обычно разговаривают.
– Ответь мне честно, кто та сволочь, что научила тебя ТАК грассировать?!

— Мирей Матье, - последовал невозмутимый ответ.

Бабулька за голову схватилась, пластинку певицы задвинула в самый дальний ящик и строго-настрого приказала забыть о существовании такой певицы. Только все равно уже сделать ничего было нельзя - с годами сгладилось, конечно, но говор уже утвердился.

— Теперь тебя точно ни один француз не поймет, - заявляла старуха.

— А вот посмотрим, - парировала я.

Несмотря на “южный” акцент, с французами в дальнейшем у меня сложились прекрасные отношения.

Так что все у меня было прекрасно, все шло как надо и извне ничего не тревожило. И понятное дело, что встретить свое прошлое в лице Антона - и через пару месяцев после него - Риту, - я не ожидала.

Все поменялось - обстановка вокруг меня, люди, да и я сама тоже. Не было больше той девочки, живущей под одной крышей с алкашами. Я прилично и со вкусом одевалась, несмотря на малое количество денег, но во многом благодаря все той же старушке.

— У тебя очень специфическая внешность, Александра, и абсолютное отсутствие внутреннего стиля. Поэтому запомни мои немногие советы и следуй им.

— Всегда?

— В твоем случае - да, - старушка назидательно поднимала палец вверх и начинала проповедь.
– Хочешь выглядеть стильно - отматывай пятьдесят лет назад и смотри на моду того времени. Будем работать с чем есть - а у тебя нет ничего, лишь бледная кожа да черные глазюки. Ну ноги еще. А по большому счету - ничего. Ты вся на контрастах, Александра. Черное, белое и красное. Поэтому твой вариант - основные и чистые, чувственные, а главное - выдержанные цвета. Зеленый, красный, синий, белый, черный…Что угодно, но однотонное и на контрастах. Цветочки и рюшечки - это не твоя…как там говорят у молодежи?