Трудовые будни Тёмных Властелинов
Шрифт:
— Ой, вы что, ссоритесь?
— Нет!! — хором отозвались они.
Игорь ещё головой покачал для верности.
— Мы это, — сказал белобрысый. — Как сказать…
— Дискутируем, — пояснил Игорь.
— Ага.
Маллани посмотрела на одного, на другого, а после слегка покраснела. Губы её дрогнули, но она сжала их покрепче. У Игоря вдруг сложилось стойкое впечатление, что она мужественно пытается не засмеяться.
С другой стороны, как ещё реагировать девушке, вынужденно читающей самые глупые мысли парней? Тут или ржать, или плакать, или совмещать эти два увлекательных занятия. Других вариантов не предусмотрено!
— А ты чего встала? —
— Тебе тоже много чего говорили, — Маллани нежно улыбнулась ему. — Но ты сбежал помогать Властелину. А теперь вот Игорю нужна помощь: он должен поговорить с хуторянами. Сказать им, что скоро у них будет новый дом. Я права, Игорь?
— Да, — отозвался он негромко.
— И это твои проблемы? — скривился Фьорд.
— Да, потому что если бы не они — то и не я. И после всего, что мы пережили на этом хуторе, я не могу оставить их просто так. Мне казалось, тут ты, как никто, должен понять меня. Попрошу госпожу Чичи побыть с малышом, и она обещала мне подобрать примеры местных имён. Не хочу пользоваться знакомыми именами… ну, сам понимаешь.
Пару мгновений эти двое смотрели друг на друга.
Игорь почувствовал себя глубоко лишним. И когда только успели спеться-то? Впрочем, тут вопрос индивидуальный: кого-то может с первого взгляда огорошить, а кого-то и на десятый год знакомства. Опять же, формула из фильма, которая звучит как "Чувство возникает быстро, если есть опасная ситуация, замкнутое пространство и немного взаимной химии", могла тут сработать на ура.
— Ладно, — буркнул белобрысый. — Иди уж, куда тебя, оленёнка, денешь. Но смотри, не надрывайся! Поверь моему опыту: родина не ценит героически откинувшихся героев, жлобится даже на могилы, я уж молчу про скупую слезу. Максимум, что перепадёт — какой-нибудь памятник через пару лет пафосно откроют там, где раньше побросали трупы героев в овраг, как мясо. Так что нечего совершать бессмертный подвиг во имя чего-то там, если тебе за это не платят. Переводчика-менталиста им подавай! И так чуть тебя этим не угробили, и снова-здорово. Хотят общаться — пусть учат местный язык!
Игорь поморщился. Самое неприятное в этой ситуации было то, что, каким бы контрацептивом по жизни ни был этот конкретный великан, правды в его словах было значительно больше, чем ему хотелось бы.
Да, они спасли Маллани, но и использовали её дар в своих целях, хоть видели прекрасно, насколько тяжело ей это давалось. Если разобраться, свой долг перед ними она уже вернула, да с такими зашкварными процентами, под которые даже отечественные банки кредиты молодым семьям не выдают.
— Всё в порядке, — она мягко прикоснулась к его руке. — Благодарность — это не ссуда, не измеряется в точных цифрах. Я никогда не забуду того, что вы сделали для меня. Идём?
Игорь улыбнулся и приобнял её (да, чтобы позлить белобрысого; нет, он совсем не мелочный). Маллани тихо рассмеялась, и они пошли вместе к чуду техники, именуемому самоходной машиной.
— Кстати, как там Максим? С ним всё в порядке? Фьорд рассказал мне основное, но…
— Он просто спит, — ответил Игорь. — И продрыхнет спокойно ещё несколько дней — так местные врачи сказали. Навещу его вечером, на всякий случай — вдруг нужно что-то принести или ещё что. Мало ли… Я пока мало разобрался в местной медицине.
Максим знал, что там, за теми деревьями, находится центр леса. Та Самая поляна с Тем Самым таинственным монстром.
И он шёл туда.Перед этим Макс уже испробовал всё: бежать, кричать, ругаться. В какой-то момент он даже разревелся, как девчонка, и принялся звать маму. Бессмысленно — только зазвучали отовсюду смешки, ядовитые и злые.
— Здесь нет твоей мамы, мальчик…
— Здесь никому тебя не жаль, мальчик…
— Здесь нет никого, и тебя самого скоро не будет…
В какой-то момент он попытался остановиться, вообще не двигаться, но даже это не помогло: дорога будто стала рекой c cильным течением, которая несла его вперёд без остановки.
И тогда Макс просто сдался, смирился. Смысл трепыхаться, если в финале его всё равно ждёт кошмар? Сначала просто позволял дороге себя вести, а потом разозлился окончательно и сам пошёл вперёд. Сдыхать — так с песней, не так, что ли?
И вообще, посмотрим, что там ещё за монстр!
Отовсюду звучали смешки, шепотки и шорохи, местные папоротники были явно не в курсе, что динозавры вымерли, и нависали над головой, как в Юрском периоде, тьма подступала к тропинке со всех сторон. Максим приостановился на пару секунд, прежде чем отогнуть последние ветви, а после — вошёл.
Это было огромное дерево с толстым стволом. Вроде того, что он спалил несколько дней или жизней назад, только намного старше, больше и страшнее. Его вполне можно было бы взять в "Гарри Поттера" на роль Гремучей Ивы. То убожество, что было в фильме, сразу пошло бы погулять.
Правда, на какое-нибудь отечественное дерево эта монструозная ерунда не тянула: листья были большие, мясистые, очень плотные, цветы свисали чёрными гроздьями чуть ли не до земли. Они пахли чем-то странным, отупляющим. Макс ни разу не удивился бы, если бы именно из этого местные делали наркоту: по косвенным признакам, встёгивать должно очень круто.
— Ну, и где ты? — рявкнул Максим, надеясь, что дрожащие колени не очень заметны со стороны. — Покажись! Или боишься?
Отовсюду зазвучал тот самый смех, который обычно бывает в ужастиках перед скримером, сжиранием главного героя и финальными титрами.
— Глупый мальчишка… Ты смотришь на меня… ты смотришь… ты смотришь…
— Ты — дерево?
Нет, серьёзно? То самое, страшное и ужасное — всего лишь дерево? Как так, Карл?
— Я — хозяин этого леса, его секретов, деревьев и тайных троп… То, что ты видишь — лишь обличье. То, что ты ощущаешь — я.
Макс хотел было посоветовать дереву лечиться, лечиться и ещё раз лечиться, как завещал добрый дядечка-психиатр. Но в тот же миг ему на плечи как будто рухнула тяжеленная шуба — он едва удержался на ногах от неожиданности. Со зрением тоже случилось нечто не вполне ясное: земля вдруг стала прозрачной, и он увидел корни Дерева. Там, в корнях этого дендромутанта, вполне можно было бы открыть магазин. Или склеп. Или банк.
По крайней мере, монеты и всякий антикварный стафф были там в произвольном порядке перемешаны с человеческими черепушками и косточками.
Но самое интересное происходило с самими корнями. Они убегали во все стороны, куда только хватало взгляда. Они пульсировали, сияли и, что важнее, переплетались со всей окружающей растительностью.
Ладно, это было круто. Но и стрёмно тоже.
— Почему я здесь? — поинтересовался Максим. — Ты заставил меня сюда прийти. Чего ты хочешь?
— Я хочу, чтобы ты стал моим голосом, проводником моей воли среди живых, сосудом для моей силы, моим Жрецом, одним из моих корней. Мне нужно твоё согласие, мальчик… Мне нужно твоё согласие.