Труженики Моря

– Пойдем посмотрим, – сказал маленький француз.

И шагнул вперед.

Его спутники до того струсили, что решились пойти за, ним. Убежать они уже не осмеливались.

Когда они миновали большую кучу валежника, которая неизвестно почему подбодрила их в этом пустынном месте, из куста вылетела сова, зашуршали ветви. Что-то пугающее есть в неровном, косом полете совы. Птица взметнулась и пролетела рядом с детьми, глядя на них круглыми, светящимися в темноте глазами.

За спиной француза возникло некоторое смятение.

А он еще подразнил сову:

– Опоздал, воробей. Не до тебя. Все равно посмотрю.

И пошел дальше.

Хруст ветвей терновника под его грубыми башмаками, подбитыми гвоздями, не заглушал шума голосов, раздававшихся в доме; они звучали то громче, то тише, словно там велась мирная беседа.

Немного погодя француз сказал:

– В общем, одни дураки верят в привидения.

Дерзкие повадки товарища в минуту опасности подбадривают отстающих и толкают вперед.

Оба мальчугана-тортвальца снова зашагали, ступая след в след за своим вожаком.

Казалось, дом, посещаемый нечистью, непомерно увеличивается. В обмане зрения, вызванном страхом, была доля истины. Дом и на самом деле становился больше, потому что они приближались к нему.

Все отчетливее становились голоса, доносившиеся из дома.

Дети вслушивались. Слух также обладает способностью преувеличивать. То было не шушуканье, а что-то погромче шепота и потише гула толпы. Временами долетали отдельные слова. Понять их было невозможно. Они звучали странно. Дети останавливались, прислушивались и снова шли вперед.

– Выходцы с того света разговорились, но я ничуточки не верю в выходцев с того света, – шепнул ученик конопатчика.

Юным тортвальцам очень захотелось юркнуть за кучу хвороста, но они уже были далеко от нее, а их приятель конопатчик все шел и шел к дому. Страшно было идти за ним, но убежать без него было еще страшнее.

Растерянно, шаг за шагом, плелись они за французом.

Он обернулся и сказал:

– Вы сами знаете, что все это враки. Ничего там нет.

А дом все рос да рос. Голоса делались все громче и громче.

Дети приблизились к нему.

Тут они увидели, что в доме теплится свет. То был тусклый огонек, который горит обычно, как мы уже упомянули, в потайном фонаре или освещает бесовские шабаши.

Они подошли вплотную и остановились.

Один из тортвальцев, набравшись храбрости, заметил:

– Никаких тут нет привидений, одни Белые дамы.

– Что это за штука висит в окне? – спросил другой.

– Смахивает на веревку.

– Да это змея!

– Нет, веревка повешенного, – важно заявил француз. – Она им помощница, но я в это не верю.

И в три прыжка он очутился у стены дома. В его отваге было что-то лихорадочное.

Приятели, дрожа, последовали его примеру: один стал слева, другой справа от него, и оба лрижались к нему так крепко, точно приросли. Дети припали ухом к стене. Призраки все еще вели беседу.

В доме разговаривали по-испански и вот о чем:

– Значит, решено?

– Решено.

– Условлено?

– Условлено.

– Человек будет ждать здесь. Может он отправиться в Англию с Бласкито?

– За плату?

– За плату.

– Бласкито возьмет его в свою лодку.

– Не допытываясь, откуда он?

– Дело не наше.

– Не спрашивая его имени?

– Имя не важно, был бы кошелек полон, – Хорошо. Он подождет в доме.

– Пусть запасется едой.

– Еда будет.

– Где?

– В саквояже, который я принес.

– Очень хорошо.

– Оставить его здесь можно?

– Контрабандисты не воры.

– А вы-то сами когда уезжаете?

– Завтра утром. Был бы ваш знакомец готов, уехал бы с нами.

– Он еще не готов.

– Дело его.

– Сколько дней придется ему ждать в этом доме?

– Два, три, четыре. Может, меньше, может, больше.

– Бласкито приедет наверняка?

– Наверняка.

– Сюда, в Пленмон?

– В Пленмон.

– Когда?

– На будущей неделе.

– В какой день?

– В пятницу, в субботу или в воскресенье, – Он не обманет?

– Он мой тезка.

– И приезжает в любую погоду?

– В любую. Он не знает страха. Я Бласко, он Бласкито, – Значит, он непременно будет на Гернсее?

– Один месяц езжу я, другой – он.

– Понимаю.

– Считая с будущей субботы, то есть ровно через неделю, не пройдет и пяти дней, как Бласкито будет здесь, – Ну, а если море разбушуется?

– Если будет ненастье?

– Да.

– Бласкито задержится, но приедет, – Откуда?

– Из Бильбао.

– Куда он направится?

– В Портланд.

– Хорошо.

– Или в Торбэй.

– Еще лучше.

– Пусть ваш знакомец не беспокоится.

– Бласкито не выдаст?

– Только трус – предатель. А мы народ смелый. Не горит лед, не предаст мореход.

– Никто не слышит наш разговор?

– Нас нельзя ни услышать, ни увидеть. Страх превратил это место в пустыню.

– Знаю.

– Кто осмелится нас подслушать?

– Верно.

– А если бы подслушали, то не разобрались бы. Мы говорим на своем языке, его тут никто не знает. А вы знаете, значит, вы свой.

– Я пришел договориться с вами.

– Так.

– Теперь я ухожу.

– Ну что ж.

– А если пассажир захочет, чтобы Бласкито повез его не в Портланд и не в Торбэй, а куда-нибудь еще подальше?

– Пусть приготовит вдвое больше пистолей.

– Тогда Бласкито сделает все, что захочет пассажир?

– Бласкито сделает все, что захотят пистоли.

– Долог ли путь до Торбэя?

– Как будет угодно ветру.

– Часов восемь?

– Может, больше, может, меньше.

– Бласкито послушается пассажира?

– Если море послушается Бласкито.

– Ему хорошо заплатят.