Трюкачи
Шрифт:
На этот раз в 'коридоре курящих' - группа второклассников, среди них пара девчонок, одну, Харуку Мисима, Рюиджи знал, так как та жила по соседству с додзе Хираяма. Вторая училась в том же классе, что и Мисима.
Сам Рюиджи не курил, ибо курить - здоровью вредить. Собственно, это была чуть ли не первейшая мысль, которую сэнсэй Хираяма доносил до своих новых учеников. Путь каратэ - это путь самосовершенствования, устранение собственных недостатков, и курение - один из них. С этим просто нельзя было не согласиться. Сам же Рюиджи к курящим относился несколько сдержаннее: это их собственный выбор.
Так, в наблюдении,
Демоны принесли Йому собственной персоной.
Точнее, Йома шел себе спокойно через двор к выходу, тоже, видимо, собравшись за такояки, но увидел группу курящих, несколько секунд постоял, пристально глядя на них, изменил маршрут и двинулся прямо в 'коридор курящих'. Сами курящие, увидев идущего к ним Йому, занервничали, кто-то даже отодвинулся подальше, пытаясь спрятаться за спинами других.
А этот гайдзин, подойдя поближе, впился хмурым взглядом в Харуку. Послышались робкие заискивающие 'доброго дня, Теода-сан'.
– Ага, привет, - мрачно отозвался Йома, продолжая исподлобья разглядывать девочку, и Рюиджи внезапно подумал, что ему, может быть, все же стоит вмешаться.
В самом деле, Юдзи поблизости нет, Йома один, а рядом еще и Киоко-сан. Так что дело, если подумать, не такое безнадежное, как тогда, со стаканом...
– Тебя зовут Харука, да?
– внезапно спросил Йома.
– Да, - ответила девочка, и Рюиджи по голосу понял, что она сильно нервничает, если не сказать - боится.
– Знаешь, я периодически вижу тебя тут, и ты мне очень напоминаешь кое-кого... Девочку из школы в России, где я раньше учился.
Голос Йомы звучал неожиданно спокойней, че ожидалось, и у Рюиджи на душе полегчало: может быть, обойдется и без его вмешательства, потому как ему страшно от одной мысли, что придется вступать в конфронтацию с Йомой. Хотя отголоски зловещего все равно витают в воздухе, так что...
– Правда, тогда она была на два года старше меня, - продолжал между тем гайдзин, - но я был в нее едва ли не влюблен, и даже собирался, когда подрасту, жениться на ней. Она выглядела очень взрослой, как ты, и тоже курила.
Повисла неловкая пауза. Худо было всем, кроме, пожалуй, самого Йомы. Присутствующим явно не по себе, теперь они не только под прицелом мрачного взгляда, но еще и чувствуют, что оказались лишними свидетелями, если Йома вдруг решил объясниться в любви. Самой Харуке еще хуже: такое объяснение со стороны 'номера один' для нее чревато либо ну очень неприятными отношениями, либо, в самом лучшем случае, если ей хватит смелости отшить Йому - отсутствием любых отношений до конца школы, потому что ссориться с ним из-за подружки вряд ли кто в школе осмелится. Это, само собой, при условии, что Йома воспримет отказ адекватно, если нет - страшно и подумать, что может случиться.
– А что потом?
– робко спросила Харука, надеясь хоть как-то прервать затянувшееся неприятное молчание и ускорить развязку.
– Потом? Потом она заболела и перестала ходить в школу, - пожал плечами Йома, - я навещал ее несколько раз, вначале в больнице, потом дома, когда ее выписали... умирать. Последние
два года жизни она ела, пила и дышала через дырочку в горле... Ох, я, кажется, наговорил лишнего. Ладно, Харука, извини, что помешал. Воспоминания нахлынули... Я пойду, а ты кури себе, кури...Последняя фраза прозвучала чуть ли не как проклятие. Йома флегматично развернулся и, сунув руки в карманы, двинулся к выходу.
Рюиджи, Киоко и Уруми отошли от ограды, и Рюиджи заметил, что девочкам тоже не по себе. Тяжелый эпизод из фильма под названием 'жизнь' они подсмотрели.
– Ну и ну, - пропищала Уруми, - кошмар просто.
– Да уж, ему только в фильмах ужасов сниматься, - подтвердила Киоко.
Рюиджи чуть помолчал и хотел уже спросить, а за чем же они первоначально собирались наблюдать, когда рядом со своей тенью на асфальте увидел еще одну, четвертую, и почти физически почувствовал охвативший его могильный холод еще до того, как услыхал зловещий голос.
– Ну и как?
– мрачно сказал Йома.
Ответ Киоко был самым неожиданным из всех, которые Рюиджи мог бы ожидать.
– Просто супер! Ты играл великолепно. Тебе бы в кино сниматься...
– ... В ужасах и без грима...
– добавила Уруми, предусмотрительно стоя позади Киоко.
– А я и не играл, - мрачно отрезал Йома, - просто выучил монолог и зачитал, как по бумажке.
– Но получилось все равно отлично.
– Ну и хорошо. Ладно, пойду я за такояки. Хорошего вам дня.
Он прошагал дальше по дорожке в сторону ларьков, и тогда к Рюиджи вернулся дар речи.
– Что это было?!
Киоко хихикнула:
– Я договорилась с Теодором, чтобы он устроил маленький спектакль для Харуки. Вышло все как по нотам.
– Так то, что он говорил...
– Все я придумала, он на самом деле в России вообще не ходил в школу.
– Но зачем?!
Киоко хитро улыбнулась:
– Госпожа Мисима - наша соседка, и я всегда рада ей помочь. Она никак не может заставить дочку бросить курение - вот я и устроила для Харуки спектакль. Йома справился на 'отлично'.
– И... в чем смысл? По-моему, он только испортил ей настроение и напугал.
– Именно. Ты о такой штуке, как психологический якорь, слыхал? Теперь каждый раз, когда Харука возьмет в руки сигарету - будет вспоминать о Йоме. И о том, что перспектива пить, есть и дышать через дырочку в горле и умереть молодой - вполне реальна.
Рюиджи почесал затылок.
– Ну да, в этом есть смысл. Но, Киоко-сан, как ты умудрилась договориться с Йомой?
Та в ответ снова улыбнулась:
– А тут нет ничего сложного. Достаточно перестать видеть в нем ходячее зло.
***
Опять аэропорт. Паспортный контроль, посадка, взлет. Правда, у самолета Тирра ждал сюрприз: его с улыбкой встретил командир экипажа и попросил сдать все оружие или предметы, на них похожие.
Маг отдал ему зажигалку и ухмыльнулся:
– Дарю на добрую память: все равно я некурящий.
Надо будет придумать себе новое развлечение. Шутка с гранатой смешная - но уже наскучила.
Рейс вылетел вечером - так что в Вегас Тирр попадет ближе к полудню, предварительно выспавшись в самолете. Подзаправившись сэндвичами и чаем, он поудобнее устроился в кресле, перебирая в уме свои дела, сделанные и предстоящие.