Тщетная предосторожность

Такси между тем подъезжало к станции, куда уже прибыл поезд. Сара ждала, пока носильщик соберет ее багаж. Она громогласно обратилась к Синтии:

– Дорогая, как я рада тебя видеть!

– Я опоздала, извини, – сказала Синтия. – Твоя телеграмма задержалась.

– Так я и думала, – сказала Сара без малейшего сожаления, и Синтии пришло в голову: телеграмма была послана с расчетом, что, когда доставят, визит уже нельзя будет предотвратить.

По дороге домой Сара без умолку трещала о лондонских приятелях, о веселых вечеринках, о ее собственном огромном успехе, которым она пользовалась у мужчин.

От ее болтовни у Синтии закружилась голова.

– Может быть, ты хочешь отдохнуть, – спросила Синтия, когда они вернулись на виллу, – или, может быть, чаю?

– Я переоденусь, – ответила Сара, – но отдыхать не буду. Кстати, как дела в «Березах»? Пойдем туда вечером, повидаемся с Робертом и Микаэлой.

Она говорила как бы между прочим, но Синтия видела – это главная цель ее приезда.

– Там все хорошо, – сказала Синтия и добавила: – Микаэла, кстати, помолвлена.

– Помолвлена? И за кого же она выходит? В газетах не было никаких сообщений.

– За Артура Марриотта. По-моему, ты с ним знакома.

– За Артура Марриотта? Боже милостивый! Он ведь гораздо старше ее. Я едва обратила на него внимание. Но почему за него? Он что, очень богат?

– О да, у него весьма приличное состояние.

Сара промолчала, а Синтии показалось, что гостья слегка раздосадована – как это она проворонила выгодного жениха.

– Что же, надо после чая обязательно к ним пойти, поздравить девочку! – воскликнула Сара. – К тому же я хочу видеть Роберта.

Синтия понимала – объяснять, что сам Роберт едва ли хочет ее видеть, бесполезно, но, памятуя о его просьбе, она все же сделала слабую попытку отговорить Сару.

– Почему бы тебе не подождать до завтра? – спросила она. – Мне, конечно, нужно увидеться сегодня с Робертом и Микаэлой, обсудить кое-что в связи со свадьбой, но я там не задержусь.

– Я хочу видеть Роберта, – твердо заявила Сара. – Здесь был Питер?

Синтия быстро обернулась.

– Да, был. Откуда ты знаешь?

– Милая моя, я всегда все знаю. Кстати, это я подсказала Роберту, чтобы он его пригласил.

– Ты?

– Да, я!

– Но зачем?

– Я считаю, для тебя это было самое лучшее, дорогая. Пора было тебе взглянуть на него другими глазами.

Синтия пристально на нее посмотрела.

– Ты и в самом деле так считаешь?

– Конечно! Видишь ли, я всякого наслушалась о Питере и поняла: довольно тебе страдать по кумиру своего детства. И еще, думала я, если неверного Питера убрать с дороги, ты, быть может, станешь благосклоннее к очаровательному и внимательному Роберту.

На Синтию словно обрушили неожиданный удар. Большим усилием она сдержалась и не сказала того, что вертелось у нее на языке, – возобладали ее обычные выдержка и достоинство.

– Значит, у тебя были самые добрые намерения, – спокойно заметила она. – Впрочем, я предпочла бы этого не обсуждать.

Она оставила Сару и пошла наверх в спальню. Лишь оставшись одна, она почувствовала, что вся дрожит от гнева. Итак, Сара потихоньку интриговала за ее спиной, строила с Робертом планы, вмешивалась в ее сугубо личные дела. Синтия давно не испытывала подобного возмущения. Ее охватила настоящая ярость, хотелось дать Саре пощечину и выставить ее из дома. Эта вспышка принесла облегчение – по крайней мере, не надо больше притворяться перед самой собой, будто ей нравится Сара или будто это ее друг. Она никому не позволит так нагло вмешиваться в свою жизнь.

Роберт тоже хорош. И на него она бесконечно сердита – зачем он слушал Сару, последовал ее совету… Но, по крайней мере, у него есть оправдание, ведь он хотел использовать ситуацию, добиваясь своей цели.

А что выиграла Сара – неужели ей просто интересно интриговать, вмешиваться не в свое дело? Да, вот именно, что получила от этого Сара?

Через некоторое время Синтия успокоилась. Возмущение ее улеглось, и она твердо и хладнокровно решила избавиться от нежданной гостьи при первой же возможности.

Она спустилась вниз. Грейс накрывала стол к чаю в гостиной. Синтия колебалась с минуту, потом проговорила:

– Грейс, я скажу миссис Иствуд, что жду гостей на конец недели. Будет занята вся вилла, и, к сожалению, послезавтра ей придется нас покинуть.

Грейс понимающе кивнула хозяйке.

– Хорошо, мисс.

Больше она не добавила ни слова, но Синтия знала – старая горничная одобряет ее решение.

Вошла Сара. Она переменила дорожный костюм на сиреневое полотняное платье. У пояса был приколот большой пучок искусственных фиалок; в ушах – аметистовые серьги, такой же браслет на запястье.

– Полцарства за чашку чая! – театрально воскликнула она, бросаясь в большое кресло.

Синтия налила ей чаю и передала блюдо с горячими пончиками, печь которые Роза была великая мастерица. И тут же, поспешно, как ни претила ей ложь, она все же произнесла заранее заготовленную фразу:

– Должна предупредить тебя, Сара, ко мне на конец недели собираются в гости друзья, и, боюсь, ты не сможешь остаться здесь дольше, чем до завтрашнего вечера.

– Не беспокойся, – ответила Сара. – Я не собиралась к тебе надолго. Просто повидать тебя.

– И Роберта? – спросила Синтия. Сара кивнула:

– Да, и Роберта! Любопытство или ревность?

– Ни то, ни другое, – поспешно ответила Синтия.

Надеюсь, и то, и другое, – улыбнулась Сара, – но я не могу открыть тебе свои причины, зачем мне нужно с ним увидеться. Это и его секрет.

Синтия вынудила себя ответить безразлично-вежливо, и беседа шла на общие темы и за чаем, и по дороге в «Березы».

По приходе в усадьбу стало совершенно ясно, что Роберту неприятно видеть Сару.

У них могут быть общие секреты, но Синтия испытала бы стыд, окажись она на месте Сары, – так негостеприимно встретил гостью хозяин.

Микаэла при виде Сары тоже особой радости не выразила.

– Какая волнующая новость! – прочувствованно воскликнула Сара.

– В самом деле? – отозвалась Микаэла, подняв брови и изобразив на пленительном личике глубокое равнодушие.

– Расскажите мне все, – продолжала Сара. – Когда свадьба?

– О деталях лучше спросите у Синтии, – отмахнулась от нее Микаэла. – Она занимается всеми моими делами. – С этими словами юная хозяйка вышла в сад через высокую стеклянную дверь.