Тучи на рассвете (роман, повести)

Спустя неделю оба выехали к месту новой службы в Чанчунь, где находился штаб Квантунской армии.

С этого дня Осанаи Ясукэ не знал покоя. То вместе со своим начальником, то с группой офицеров, то один летал в укрепленные районы, в дивизии и штабы, разбросанные на огромной территории Маньчжурии, Северного Китая и Кореи. Днем и ночью работал генерал. Днем и ночью работал Осанаи Ясукэ. Он был находчив, точен, исполнителен. Он предугадывал многие желания генерала и выполнял их до того, как они были высказаны. Он любил генерала и был ему предан. Очень скоро капитан убедился, что генерал ценит его не только как сына своего друга, но и как боевого помощника, на которого можно положиться. Это прибавляло сил, заставляло больше работать, больше думать. За несколько месяцев службы генерал ни разу не похвалил его. Но по тому, какие сложные задания он стал ему давать, с какой верой принимал его доклады, как все более считался с его мнением, капитан без труда мог определить, что генерал доверяет ему безгранично.

Осанаи не ошибался в этом. Итагаки Сейсиро видел, как зарождаются и крепнут в капитане лучшие черты старой самурайской касты. В своих мечтах Итагаки отчетливо видел Дайдайнихон — величайшую империю, властвующую над огромными территориями пока еще чужих стран. Он понимал, что его поколение, богатое воинственными генералами, в чьи руки перешло управление империей, сумеет утвердить Японию на материке. Но это только часть, пусть главная, но все же часть великого плана. Его мечты уходили далеко вперед… Он думал о смене, о достойной смене, которая могла бы сохранить и умножить славу японского оружия. И в капитане Осанаи Ясукэ, потомственном самурае, генерал видел одного из тех, кто возьмет в свои надежные руки и понесет дальше самурайский меч. И еще одно обстоятельство радовало генерала: внешне Осанаи Ясукэ был очень похож на своего отца. Итагаки часто наблюдал за капитаном, и порою ему казалось, что перед ним старый боевой друг, и ему невольно вспоминались собственные молодые годы.

Чем ближе к себе держал он капитана, тем сильнее привязывался к нему. У Итагаки не было детей, и в его отношениях к Ясукэ порою проявлялось что-то заботливое, отцовское.

Итагаки Сейсиро умел скрывать свое настроение. Долгие годы военной службы и боевых походов, неожиданные препятствия и вдруг возникающие проблемы, которые надо решать немедленно, необходимость в сложных условиях не показать подчиненным внутренней борьбы или нерешительности выработали в нем умение спокойно и холодно смотреть на все окружающее. Его лицо, движения, жесты оставались неизменно уверенными, ясными при любом положении. Можно было подумать, будто он заранее все знал, все предвидел, подготовился и вовсе не озадачен вскрывшейся, на первый взгляд безвыходной ситуацией. И все же, участвуя вместе с ним в решении многих вопросов, постоянно находясь при нем, зная его вкусы, стремления, идеалы, капитан научился различать за внешним спокойствием подлинное состояние души своего начальника и покровителя. И это состояние внушало капитану все большую тревогу.

Самураи гордились тем, что на Тихоокеанском театре военных действий японский флот одержал ряд побед над флотами Соединенных Штатов Америки и Великобритании, захватив многие острова. Еще раньше были разгромлены крупные силы китайцев и взята значительная часть Китая. Но когда один из штабных офицеров восторженно говорил об этом, как о решающих факторах грядущей победы, Итагаки с раздражением, которого раньше не замечал капитан, прервал его:

— Судьбы империи будут решаться на полях России!

Генерал словно предвидел события, происшедшие в ту же ночь.

После тяжелого дня и долгих вечерних часов работы обессиленный капитан лег спать, но был разбужен телефонным звонком. Он получил приказ немедленно явиться в штаб.

Как всегда, спокойно, лишь немного устало, генерал сказал:

— Возьмите карты укрепленных районов русских, полную дислокацию наших войск, данные о составе, вооружении и боевой мощи. Мы должны успеть в Токио к часу ночи, — взглянул он на часы. — Вылетим через двадцать пять минут.

Сопровождаемые большой группой истребителей, с Чанчуньского аэродрома поднялись в черное небо два скоростных бомбардировщика. На борту одного из них находился главнокомандующий Квантунской армией барон Ямада Отодзо, на втором — Итагаки Сейсиро.

Всю дорогу генерал молча просматривал и сортировал подготовленные для него материалы. Перед посадкой на Токийский военный аэродром он передал капитану папку с картами и сказал только одну фразу:

— Америка, Великобритания и Китай предъявили нам ультиматум о безоговорочной капитуляции.

На тайном совете

Осанаи Ясукэ хорошо знал Токио. Особняк, куда их привезли, скрытый в глубине тщательно охраняемого парка, он видел впервые. В большой приемной находилось человек тридцать генералов и адмиралов, среди которых выделялось несколько фигурок в кимоно. Как только появились Итагаки и Ямада, всех пригласили в зал. Видимо, люди собрались раньше срока и ждали только прибытия представителей Квантунской армии.

Капитан остался в приемной. Спустя минут тридцать поспешно вышел Итагаки и велел ему развесить карты на правой стене зала в таком порядке, как они лежат. Быстро, бесшумно Осанаи последовал за своим начальником.

— … Я согласен, господа, — услышал Осанаи слова человека в кимоно, сидевшего рядом с председателем, — что сражения со странами, приславшими ультиматум, показали наше неизмеримое и полное превосходство. Они не осмелились бы ставить нам позорные условия, не будь у них русских союзников. Нет сомнений, Россия поможет им. Прошу принять это как истину и не утруждать себя в дальнейших выступлениях новыми доказательствами в ее пользу. Я призываю членов высшего военного совета и членов тайного совета, полных понятными патриотическими чувствами и веры в силы нашего оружия, не преуменьшать опасности варварской угрозы, содержащейся в ноте. Отказ принять ультиматум, как вы слышали, по их мнению, — он взглянул на лист бумаги, лежавший перед ним, — «будет означать полное уничтожение японских вооруженных сил и полное опустошение японской территории». Итак, мы должны высказать трезвые, исчерпывающие, мотивированные предложения…

Вдоль большой, без окон, стены, указанной капитану, он увидел специальные лапки-зажимы. Часть из них была занята картами Тихоокеанского театра военных действий. Рядом Осанаи начал развешивать свои карты, невольно прислушиваясь к залу, который теперь ему не был виден.

— Вы готовы? — услышал он незнакомый голос.

Капитан обернулся в тот момент, когда со словами: «Да, готов» — поднялся Итагаки Сейсиро. Как всегда, спокойное, непроницаемое, холодное лицо.

— Я не собираюсь уменьшать опасности, — начал он. — Я хорошо знаю русскую армию, усиленную теперь огромным опытом войны, армию, которая в случае отказа принять ультиматум США, Англии и Китая, бесспорно, выступит как главная сила. Но я не намерен уменьшать и наших возможностей и принимать во внимание угрозы, о которых здесь говорят.

С гордостью и любовью слушал Осанаи Ясукэ своего генерала. Еще как будто ничего не было сказано, но в этой возбужденной и нервозной обстановке особенно отчетливо ощущалась его уверенность, сила воли, железная логика.

Ясукэ и раньше не мог понять, почему самые простые слова генерала получаются такими весомыми, вызывают веру в то, что все будет, как он сказал.

Осанаи Ясукэ скользнул взглядом по залу и убедился, что не он один с такой надеждой смотрит на Итагаки.

— Смогут ли пройти русские на нашу священную землю? — звучал голос генерала. — Опыт линий Мажино, Зигфрида, Маннергейма, лучшее, что было создано в оборонительных и опорных сооружениях современных армий мира, использовано нами. Этот опыт вместе с нашим собственным был применен к условиям, которые ниспослала против наших врагов сама богиня Аматерасу, поставив на их пути непреодолимые природные преграды. Наши бастионы тянутся на сотни километров. Это артиллерийские и пулеметные дивизии в скалах. Не между скал, а в скалах. Это подземные города. Можно ли, например, взять укрепленный район Хайлар? — показал генерал на карту, которую уже успел повесить капитан. — Это, как видите, пять скальных гряд. В них сто одиннадцать двух — и трехъярусных дотов. Их подземный гарнизон во главе с испытанным полководцем генералом Номура составляет шесть с половиной тысяч самураев… На своем пути русские встретят скалы, закованные в бетон и сталь, непроходимую тайгу, недосягаемые вершины Большого Хингана. На этих укреплениях можно обескровить любую армию, в том числе такую мощную, как русская…

Последние слова вызвали одобрительное движение в зале.

— Но сможем ли разгромить ее мы? — как бы призывая к тишине, повысил голос генерал. — Против русских у нас мощная армия, — уже спокойно продолжал Итагаки, — Квантунская. Почти сорок лет ее воспитывали потомственные самураи, выдающиеся полководцы и стратеги, цвет нации. Ее обучали, пестовали, закаляли Тодзио, Араки, Умедзо, Кимура, Миями, сменяя друг друга на постах главнокомандующего или начальника штаба. Их усилия и военная одаренность, поднимавшие Квантунскую армию на все большие вершины, подняли и каждого из них в свое время до военного министра, руководителя всеми вооруженными силами империи. Сейчас они сидят здесь, среди нас…