Туман и Молния. Часть 19

Теперь он лечит себя сам. Но! Он повторяет действия Корса и Кассиэля! Ему можно повторять то, как его лечили другие? Отражать их действия? Не более того?

А Ник доверился Корсу. Поверил в его авторитет и принимал от него лечение. И вот результат безответственных поступков Корса! Теперь Ник неправильно лечит себя!

– Сынок, дай я сейчас всё сделаю по-другому! – горячо воскликнул Корс, осенённый своими выводами. – Позволь мне посмотреть, что с тобой, и теперь я все сделаю правильно. Я правильно подберу лечение, а дальше ты сам будешь за мной повторять, так как нужно, а не так, как сейчас. Давай всё исправим, всё наладим.

– Я сам справлюсь, – безразлично ответил Ник, даже не взглянув на отца, и вытащил из сумки свою чёрную шкатулку.

– Давай я прикажу позвать доктора Кассиэля…

Ник только хмыкнул и тряхнул головой:

– Он не приедет.

– Приедет!

– Они в трёх днях пути от нас, люди далеко ушли вперёд, – Ник открыл шкатулку и достал из неё небольшой металлический цилиндр. Гладкий, он поблёскивал серебром в его чёрных пальцах, и Корс прекрасно знал, что хранит Ник в этом футляре.

– Станет!

– Нет, не станет. В Форте он ещё терпел тебя, но сейчас совсем не обязан ехать в лагерь нечистых по приказу опального чёрного, чтобы лечить его любовника, – Ник открутил крышку защитного футляра и аккуратно достал из него свой шприц, присоединил иглу.

Корс сжал зубы:

– Я сам поеду за ним и притащу сюда силой!

– Рагмир тебя быстро там посадит в клетку. Никуда ты не поедешь, и мне не нужен никакой доктор, – сильно склонившись к коробке, Ник чуть зазвенел бутыльками с препаратами, перебирая их.

– Я…

Ник повысил голос:

– Угомонись!

Корс замер: «нельзя показывать, что он боится».

Расстроено отвернувшись от Ника, он снял со спинки стула свою батистовую рубашку и нарядный камзол – вещи, которые Ник дал ему вчера взамен мокрой одежды. Ну а что еще ему оставалось? В палатке было прохладно, и ничего другого из одежды поблизости не было. Одевшись, Корс подошел к столу. Грязная столешница была залита вином, на ней стояли неубранные тарелки с остатками мяса, валялись куски хлеба, пепельница была полна окурков. Корс взял кувшин, и, поднеся к носу, понюхал его содержимое. Снова вино, как и в паре недопитых бутылок, и в кубке. Ну что за утро! Всё не так! Корс с уже плохо скрываемым раздражением громко треснул кубком по столу.

И Ник, сосредоточенно набиравший в шприц препарат из бутылька, невольно вздрогнул и обернулся к нему:

– Что ты ищешь?

– Воду!

– Что?

– Просто воду. Я хочу пить, у меня в горле пересохло.

– Выпей вина.

– Я не хочу вина!

– Витор, перестань капризничать.

– Я всего лишь хочу выпить пару глотков чистой воды, по-твоему, это каприз?

Ник как-то устало вздохнул, но ничего не ответил. Корс понял, что он мысленно позвал своего Верного, потому что очень скоро тот ввалился в их палатку. Его плащ был мокрым, так как дождь все ещё не прекратился. Собачью голову закрывал шлем. Вер не снял его, остановился у порога. Корс видел, как в узких прорезях шлема хищно блестят его звериные глаза.

– Вер, Витору нужна вода, – сказал Ник, даже не взглянув на своего нечистого хабира. Он развернул свою руку ладонью вверх, и, казалось, внимательно разглядывал внутреннюю сторону запястья.

Пес повернулся к Корсу:

– Какая вам нужна вода, господин? Принести ведро воды, чтобы умыться?

– А питьевая есть? – уточнил Корс.

– Я ещё не ходил на родник. Но ведра всю ночь простояли под дождем, они полны. Вам принести дождевой воды? Она чистая.

– Налей её в чайник и как следует прокипяти, – приказал Корс, – я не буду пить сырую воду из грязного ведра!

– Хорошо, господин, – и Вер, развернувшись, вышел.

– Хотя помыться бы тоже не помешало… – пробурчал Корс. Его настроение не улучшалось, и ему казалось, что он до сих пор чувствует на своей коже запах тела Арела. Запах, оставшийся от крепких объятий князя и его рук. Он остался на теле Корса, на его спине, плечах, груди. Всюду, где Арел прикасался к нему. Корс взглянул на Арела. Тот расслаблено полулежал на топчане, золотое одеяло почти сползло на пол, обнажая его рельефный смуглый торс, косую мышцу живота и часть бедра. В руках князя была очередная бутылка, он сделал из нее глоток.

– Арел, ты там бутылки не перепутай, – не удержался Корс, – я, конечно, отставил ту подальше…

– Очень смешно, – равнодушно фыркнул Арел и лениво поправил длинную прядь своих гладких темно-коричневых волос, убирая ее с лица.

– Ну, я просто не уверен, что ты почувствуешь разницу, привычка, знаешь ли – дело такое…

Но Арел лишь снисходительно ухмыльнулся покрытыми плотным слоем краски черными губами, блеснув на контрасте белым неровным краешком отбитого переднего зуба. Не реагируя на уколы Корса, он сделал новый глоток из бутылки и звучно рыгнул, при этом оставаясь все таким же великолепным и необыкновенно притягательным.

Корс осуждающе, но уже привычно покачал головой:

– Потомок королевского рода, да уж…

Он невольно продолжал любоваться Арелом, понимая, что тому абсолютно наплевать на то, какое впечатление он производит на окружающих.

Корс перевел взгляд на Ника. Сильно перетянув предплечье черным шнуром, тот каким-то чудом нашёл живую вену на своей руке и сумел сделать себе инъекцию, введя препарат чуть ниже локтевого сгиба.

– Ник, может, переляжешь к Арелу, укроешься одеялом? – предложил Корс. – На полу холодно, мне жутко сквозит по ногам.

– Я не чувствую холода. Мне не холодно, – отозвался Ник. Корс называл его Ником, но он не поправил его.

– То, что ты не чувствуешь холода, не значит, что нужно лежать на сквозняке.

– Я не чувствую холода, – повторил Ник, снова склоняясь к своей шкатулке.

Значит, он позаботился о своих рабах в пока еще человеческих телах, бережно положил их на кровать и укрыл, чтобы они не замерзли, а о своем теле не заботится, просто лег на пол, на шкуру.

– Почему ты не чувствуешь холода? Ты ведь человек, ты и на снег можешь лечь? – Корс этого не понимал.

– Да-а-а, могу. Многие люди привычны к холоду. Это привычка, – вяло отозвался Ник, но все же отозвался.

Корс смотрел, как он сидит на шкуре, с обмотанной головой и спутанными волосами, торчащими из-под бинтов. Как он снова набирает что-то в шприц. Одна из его толстых белых кос, которые Корс с такой любовью заплетал ему, сейчас выбилась и торчала из-под верхнего слоя более коротких волос. Она была растрёпана, и кончик лежал на грязных половицах. Играя с Ником и украшая его по своему вкусу, Корс еще в Рудном городе стал заплетать нижний слой его волос в косы. Он помнил, что так были заплетены волосы Ника тогда, когда его в первый раз привели к нему на допрос. Нижний слой волос был заплетен в четыре косы, одна из них была совсем короткой, отрезанная Арелом. Корс приказал тогда расплести Нику волосы, чтобы показать его на Весеннем балу во всей красе, но позже и сам стал заплетать ему их, красиво скрепляя заколками и дополнительно, чтобы волосы дольше не растрепывались, он крепко переплетал их длинными тонкими шнурками, украшенными гранеными черными и бирюзовыми бусинами. Наверное, это тоже было неправильно – бусами обычно украшают свои косы девушки – но Ник был так похож на девушку, такой нежный и милый, и Корсу нравилось, когда сын был аккуратно причесанным и опрятным. Позже он заплетал Ника и в Форте, таким образом пытаясь скоротать время и чем-то занять себя, чтобы не принять восстановитель или от нечего делать не выпить лишнего. Ник никогда даже и не смотрел, что он там ему вплетает в волосы, как украшает. Он всегда послушно сидел, не шевелясь, как кукла, и не возражал Корсу, позволяя заплетать себе косы, вплетать в них сколь угодно разноцветных бусин, закалывать разными заколками. Он и сейчас не снял их, просто тесемки сами развязались, расплелись и теперь валялись на полу. И Ник не обращал на это внимания, не следил за собой, и не ухаживал за своими красивыми волосами.