Туман между нами

Незадача. Полковник послала меня к нему в постель, сама не понимая, что там отнюдь не холодное местечко, вон та брюнетка вполне справляется со своими обязанностями сиськастой грелки.

Доходим до конца холла, Закари сворачивает налево, но его останавливает голос Нео.

– Обещание.

Закари оборачивается и устало проводит рукой по лицу.

Обещание? Про ловеласа? Надеюсь, они не будут тут доставать своих ловеласов, не хочу потом, чтобы мне снились ужасы пострашнее зараженных.

– Идем, – сдается Закари и меняет направление, теперь мы все идем направо.

Открываются двери лифта, и мы входим в него. Замечаю, что тут десять этажей вниз, и мы едем на самый нижний. С каждой секундой воздух становится тяжелее, волчонок начинает ворочаться. Лифт останавливается и выпускает нас. В шоке пялюсь по сторонам, это же клетки. В некоторых есть люди.

Тюрьма?

Что мы делаем в тюрьме? Меня посадят? Закари все же рылся в рюкзаке. С каждым шагом моя нервозность только возрастает, но я делаю вид, что поход по прохладному тюремному коридору вовсе меня не беспокоит.

Упираемся в конец коридора и сворачиваем направо и тут я слышу мужской голос… он поёт во всю глотку какую-то матершинную песню. Если бы её включили по ТВ, то там бы я услышала один долгий и протяжный писк. Останавливаемся перед гладкой стальной дверью. По сторонам от неё стоят двое военных, мне кажется, или они с благодарностью смотрят на Закари. Если заключенного закрыли здесь из-за отсутствия вокальных данных, то я принимаю это решение. Мои уши уже свернулись в трубочку.

– Свободны, парни, – говорит Закари, и военные, отдав честь, уходят.

– Открывай, – говорит Закари Нео, и тот отпирает дверь.

Теперь я слышу голос во всей его красе и могу сказать, что у певца голоса совершенно нет, но ему это не мешает получать удовольствие от своего звучания. Луч света простреливает темную камеру, и голос замолкает, а потом из тени, медленно переставляя ноги, выходит улыбающийся человек. Руки он держит за спиной, на нём только черные военные штаны и ботинки, сверху даже футболки нет. Светлые волосы едва скрывают уши, а зеленые глаза искрятся весельем.

Веселый заключенный.

– Это и есть ловелас? – тихо спрашиваю я, и взгляд блондина моментально фокусируется на моём лице.

– Всевышний сжалился надо мной и послал столь прекрасное создание, чтобы радовать мои глаза и…

– Рэнли, закрой рот, – говорит Закари, устало потирая переносицу.

Рэнли затыкается, но успевает подарить мне широчайшую улыбку, а потом переводит взгляд на Закари.

– Неужели великий и ужасный распугиватель моих похождений решил смилостивиться?

– Рэнли, ты подверг всех опасности, – серьезно говорит Зак.

Тут ловелас становится максимально собранным, улыбка исчезает.

– Я никого не подвел. Я запер двери.

– Ты ушел, когда не должен был этого делать.

– Она ждала меня, – упирается Рэнли.

– Кто "она"? – спрашивает Зак, без особого интереса.

– Жозефина, а нет, погоди, Жозетта. Нет, её по-другому звали. Чёрт, Зак, ты ведь знаешь, мне тяжело устоять перед женской красотой, – говоря это, Рэнли переводит на меня взгляд и снова улыбается. – Это как дышать, только лучше.

– Рэнли, в следующий раз я прогоню тебя.

– Ты не серьезно ведь.

– Серьезней некуда.

Закари разворачивается и уходит, а Рэнли, смотря ему вслед, говорит:

– Как будто сам не такой.

Закари оборачивается и, смотря на меня, командует:

– Идём.

Плетусь за ним, Нео идет немного позади, а Рэнли пристраивается рядом.

– Нас не познакомили, но, кажется, я тебя где-то видел.

– Я – Алекс.

– Ангельское имя.

Улыбаюсь его словам, перед глазами тут же всплывает образ Лексы. Я скучаю по ней так, как никогда ранее.

– Я всегда сестру Ангелом называю.

– У тебя есть сестра? – спрашивает Закари, продолжая возглавлять нашу процессию.

– Да.

Входим в лифт, и он оборачивается ко мне.

– Где она?

– Лекса осталась там.

– На восьмерке? – допытывается он.

– Да.

Лифт звякает, и мы снова выходим в холл на первом этаже. Рэнли тут же спрашивает:

– Так, погоди, ты с базы номер восемь?

Бросаю на Закари взгляд, я не знаю, стоит ли об этом распространяться. Следуя доступной мне информации, не сложно догадаться, что между восьмой и девятой базами не самые нежные отношения.

– Да, она оттуда, – отвечает он за меня.

Рэнли улыбается ещё шире и снова задает вопрос.

– А не ты ли та девушка, которая разгромила витрину в торговом центре. Я помню твои глаза.

– Ты там был? – удивляюсь я.

– Естественно.

– Да это я сделала.

Рэнли присвистывает.

– Это было эпично, но не очень умно. На звук могли сбежаться зараженные.

– На тот момент я об этом не думала.

– О чем думала? Обо мне ты ещё мечтать не могла, мы были не знакомы.

Улыбаюсь глупостям Рэнли и задаю ответный вопрос:

– И часто девушки ведутся на твои песни?

– Всегда.

– Считай, что твоя полоса удач закончилась на мне.

Мои слова только подливают масло в огонь, и теперь Рэнли не просто улыбается, его глаза сияют.

– А это кто тут у тебя? – спрашивает он, смотря на комок серой шерсти.

– Ребенок волка.

– Ого, а ты знаешь, я много знаю о волках.

Не сомневаюсь.

Не замечаю, как мы поднимаемся по винтовой лестнице и оказываемся перед деревянной дверью.

– Останешься здесь, мой кабинет напротив, – сообщает Закари.

– Спасибо, – говорю ему и немного теряюсь с достойным ответом. – Спасибо, за то… что приютил.

Зак бросает на меня короткий взгляд, но и такого достаточно, чтобы понять, он моему пребыванию здесь не очень-то и рад.

Не обольщайся, мистер Келлер, я рада не больше твоего.

– Это сделка, не более, – отвечает он.

Не успеваю спросить, о чём это он говорит, как Закари, Нео и оголенный торс Рэнли скрываются за дверью напротив.