Туманная река 4

— А слова запомнил, какие были в куплете? — Спросил парень за контрабасом того, кто играл на барабанах, когда припев благополучно был допет.

— Да выпивший я был тогда, не до песен было, — промямлил виновато барабанщик.

— Я слова помню! — Громко сказал я, входя в актовый зал.

И лёгкой летящей походкой заскочил на сцену, потом временно позаимствовал гитару у одного из музыкантов и запел:

Аэропорт. С трапа самолёта

Сойду морским, воздухом дыша…

Всю песню, начиная с первого куплета, я исполнил вместе с этим малоизвестным одесским музыкальным коллективом, что называется — с листа.

— Забойная вещица! — Широко улыбнулся звонкоголосый контрабасист. — Валера! — Представился он мне.

— Богдан Крутов, автор этого шлягера, из московской группы «Синие гитары», — я пожал руку светловолосому невысокому пареньку с кругленьким личиком. — Последний раз, проездом из села Шишини в Монте-Карло. Оставь здесь свой контрабас у нас самолёт улетает через час.

— Куда? — Растерялся Ободзинский.

— Сначала в Москву, затем в Вильнюс, в Ригу и Таллин, а после в Варшаву, Прагу и Берлин, — я подмигнул ошарашенным одесситам. — Скорее всего, до конца года, заедем на огонёк в Бухарест, в Софию, в Будапешт и в Белград.

— А в Одессу? — Спросила жалостливым голосом девушка со скрипкой.

— Будем писать письма, и слать телеграммы, — хмыкнул я.

Глава 26

Как я не старался на финальную игру на каток «Сокольники» немного опоздал. Потому что сначала мы с Ободзинским не успели на обратный вечерний рейс в Москву, а самолёт нас ждать не стал. Долго пришлось уламывать будущую звезду. Всё никак не мог поверить, что я — это я. Пришлось спеть и сыграть почти весь репертуар «Синих гитар».

Затем утренний самолёт из-за нелётной погоды долго ждал разрешения на взлёт. В Москве же, пока я будущую звезду отечественной эстрады довёз до дома и разместил в своей двухкомнатной квартире, пока ездил, заправлял микроавтобус, пока подкачивал чуть спустившее колесо, матч уже начался.

И когда я появился на скамейке запасных, Бобров сначала хотел было меня выгнать, но затем передумал, и ограничился первым китайским предупреждением. Однако к этой минуте нападающий горьковского «Торпедо» Борис Чистовский одну шайбу уже положил в сетку наших ворот. «А вратарь-то горьковчан Виктор Коноваленко тоже уже где-то обзавелся маской «кошачий глаз», — удовлетворённо отметил я про себя, глядя на игру со скамейки запасных.

Кстати, против тройки Немчинов — Чистовский — Халаичев, за пять минут до конца первого периода Сева выпустил, наконец, и меня вместе с двумя крайними нападающими Фокеевым и Кондаковым. В защите у нас вышла первая сильнейшая пара оборонцев Курдюмов — Малков, а у горьковчан Прилепский — Кормаков.

— Ну, у тебя, Фока, и губища, как у модели из инстаграм, — хохотнул я, разглядывая последствия полуфинальной игры на лице своего партнёра.

— Тё фмеёфя, — пробубнил Вова Фокеев.

— Веселее, мы в хоккее, — сказал я и поехал на точку.

Сегодняшнюю встречу обслуживали уже знакомые нам судьи по игре с ЦСКА — Донской и Резников. Последний рефери и встал с шайбой в руке в правом круге вбрасывания в зоне горьковского «Торпедо».

— Нормально с ЦСКА разобрались, — улыбнулся центрфорвард Борис Чистовский.

— Вы тоже хорошо «Динамо» засушили, — ответил я любезностью на любезность.

Шайба из ладони Резникова полетела вниз, и я резко выгреб её себе за спину. Правый защитник Малков перевёл на Курдюма, тот дальше по борту на Фоку. Вова сделал хорошее обманное движение, поймал на противоходе горьковчанина Прилепского и вывалился под острым углом на вратаря Коноваленко. Бросок, и шайба от ловушки голкипера улетела к правому борту. На неё как коршуны бросились наш крайний нападающий Лёня Кондаков и «торпедовец» Халаичев.

Небольшая возня у борта закончилась тем, что резиновый диск выгреб я, и тут же заложил крутой разворот, так как Чистовский решил врезать мне по корпусу, как можно больнее. Из-за чего на секунду я оказался на прекрасной ударной позиции. И чтобы уже забить наверняка, вместо кистевого броска, я вдруг решил щёлкнуть по удачно лежащей передо мной шайбе. Замах, удар и непослушный чёрный диск медленно пополз прямо в руки вратаря Коноваленко. Зато нижняя часть моей клюшки, подлетела весёлым бумерангом вверх метра на три. А верхний кусок польского «Смолена» остался на долгую память в сжатых руках. «Хорошо ещё две штуки есть на замену», — мелькнуло в голове.

— Мазила! — Заорали с трибун болельщик «доброжелатели».

— Смена! — Крикнул от бортика хмурый Сева Бобров.

К сожалению, в первом тайме больше ничего опасного создать у ворот «Торпедо» не удалось. Вообще вся игра походила на одно большое болото, много зацепов, на которые судьям было плевать, много толкотни у бортов. И что самое неприятное и мы, и горьковчане играли осторожно от обороны, поэтому, когда команды пошли в раздевалку на первый перерыв некоторые зрители проводили нас недовольным свистом.

— Почему опоздал? — Остановил меня в коридоре Всеволод Михайлович.

— В Одессе была нелётная погода, по дороге спустило колесо, да и в Соединённых Штатах Америки тоже…, - я стал загибать пальцы.

— Что тоже? — Удивился Бобров.

— Не то торнадо, не то ураган, не то тропический шторм, там синоптики ещё не разобрались, — я неопределенно махнул рукой. — Давай лучше подумаем, как Коноваленко забивать будем.

— Удивить бы его как-нибудь, — переключился уже на более существенную тему Всеволод Михайлович.

Но не первый перерыв, не вторая двадцатиминутка никаких свежих идей не принесли. На льду «Сокольников» была та же толкотня у бортов, вязкая оборона и хорошая игра вратарей. Зрители всё чаще недовольно свистели и проклинали неправильную систему розыгрыша, из-за которой, как считали они, в финал вышли не лучшие команды, а самые осторожные.

Лишь ближе к концу второго тайма появился шанс, когда мы остались в меньшинстве, я удачно сыграл на перехвате и убежал один на один с вратарём Коноваленко. Но в последний момент шайба сошла с крюка и завершающий бросок смазался. Затем меня настигли защитники, и пришлось срочно лететь в оборону, ведь в меньшинстве главное не пропустить, а не наоборот.

— Вот что значит ночь без нормального сна! — Распекал меня в раздевалке во время второго перерыва Бобров. — А вы, пижоны, вообще играть собираетесь? — Зыркнул он на остальную команду. — Или джипсы московские купили и всё, жизнь удалась?

— Михалыч, — встал с кресла защитник и по совместительству комсорг Курдюмов, — делаем всё, что можем. Со «Спартаком» проще играть было, они ведь сами шли в атаку. А эти, чуть что, всей пятёркой уже у своих ворот. Может баскетбол-гол попробовать забить?