Туманность Ориона
Шрифт:
В следующий миг воздух перед ней задрожал, подернувшись струящимся маревом, и начал сгущаться, принимая форму призрачного шара размером с футбольный мяч.
Вадим совершенно не ожидал подобного оборота событий. Он непроизвольно вздрогнул, когда старуха вдруг резко толкнула ладонями воздух, отправляя призрачный шар в стремительный полет параллельно склону холма, навстречу машинам.
Спустя несколько секунд внизу сверкнула ослепительная вспышка. Механизмы, неторопливо обходившие холм, не ожидали атаки. Они шарахнулись в стороны, когда беззвучный взрыв взметнул в небо с центнер песка; пронзительно-голубое,
Неизвестно, что за энергию таил в себе этот шар, но два механизма так и остались лежать по краям остекленевшей воронки!..
Остальные быстро пришли в себя после внезапного нападения. Они рассыпались редкой цепью, безошибочно разворачиваясь в ту сторону, откуда прилетел шар-снаряд.
Вспахивая ступоходами стерилизованный спреем и припорошенный пеплом песок, насекомоподобные машины двинулись в атаку на холм, охватывая его полукольцом.
В следующий миг Вадим краем глаза зафиксировал, как дрогнула, всколыхнулась ветка в притихшей чащобе кустарника. Мгновенно переместив оптику, он успел отчетливо увидеть сгорбленную человеческую фигуру в свободно ниспадающей одежде. Силуэт мелькнул и пропал в зарослях, словно его и не было вовсе.
«Недурно… Грамотно передвигается…»
Дальше развить эту мысль он не смог — к горлу внезапно подкатила дурнота, будто незримая рука заграбастала внутренности и резко сжала их…
Бинокль дернулся в руке Вадима, в глазах помутилось, внутри черепной коробки возник комок неожиданной боли, сердце вдруг ударило медленно и неровно…
Сонм болезненных ощущений возник абсолютно внезапно, безо всякой видимой причины. Рука, на которую он опирался, неожиданно, необъяснимо подломилась, словно тело вдруг налилось свинцом.
Вадим ткнулся лицом в жесткую траву.
Этот удар о землю он запомнил на всю жизнь. Страшная, необъяснимая беспомощность сковала его мускулы, он с трудом приподнял голову, которую изнутри уже разрывала глухая, пульсирующая боль, и увидел, что машины стоят на месте, а холм перед ними медленно, неуклонно проседает, словно почва, песок, дерн — все превратилось в вязкую субстанцию и теперь медленно растекалось, стремясь расплющиться.
На лбу Вадима выступили мелкие бисеринки пота — удерживать голову в определенном положении стоило ему неимоверных усилий, и неизвестно, чем бы кончилось это страшное состояние, если бы сила, воздействующая на окрестности, не пошла вдруг на убыль…
Он судорожно вдохнул, превозмогая жестокую резь в спазматически сжавшихся легких, и повалился на бок, ощущая, как сердце вдруг сорвалось — в бешеный ритм ударов, а глухая головная боль отпустила столь резко, что перед глазами потемнело и в черноте заплясали цветные искры…
Гравитационный удар… Черт возьми, это был настоящий гравитационный удар — искусственно генерированная сила двойного или даже тройного тяготения, заставившая расплющиться песчаный холм, выбившая из почвы кустарник вместе с корнями…
Вадим поднял голову. Перед глазами все еще плавали черные круги.
Машины медленно наступали. Холм действительно ополз, кусты лежали вповалку в тех местах, где их выдавило из рыхлого песчаного грунта.
Взгляд лишь на секунду
задержался на них и метнулся к тому месту, где перед самым ударом он видел движение ветвей.Старуха не успела вырваться из-под удара. Она упала навзничь, нелепо раскинув руки, и — бинокль дрогнул в руке Вадима — босая нога женщины конвульсивно задергалась в судороге.
Машины тоже увидели ее. Прекратив наступление на раздавленный холм, они на секунду замерли, будто пребывая в нерешительности, а затем один из механизмов, внешне ничем не отличимый от других, направился к упавшей.
Видно, под действием гравитационного удара песок, из которого состояла расплющенная прибрежная возвышенность, уплотнился настолько, что ступоходы машины совершенно не тонули в нем. Механизм передвигался быстро, даже грациозно, высоко поднимая суставчатые лапы, когда перешагивал через завалы кустов…
…Вадим смотрел на это движение в каком-то смертельном оцепенении.
Ему нужно было убедить себя, что он тут лишь наблюдатель, разведчик, отстраненный от реальности, поставленный перед сверхзадачей — выжить во что бы то ни стало, вернуться к человеческим мирам, донести полученные сведения…
«Хреновый из меня разведчик…» — внезапно подумал он. Нога старухи перестала дергаться, возможно, женщина скончалась…
Черное, отливающее синевой механическое насекомое остановилось, нависло над распростертым телом.
Сервоприводная конечность с клешнеобразным захватом на конце подцепила край бесформенной одежды, рванула прочь грубую ткань, бесцеремонно вытряхнув из нее человеческое тело.
Самое жуткое, страшное в жизни наступает именно так… Оптическая растяжка на дороге… невидимый луч лазера, пересекающий звериную тропу… вырванный взрывом столб земли, смешанный с огнем, товарищ, падающий уже без кровинки в лице, его сдавленный, придушенный вскрик, и глаза… глаза, которые заранее знают, что группу засекли, нужно уходить, срочно, сию секунду, иначе погибнут остальные, будет сорвано задание, все полетит к черту…
Вадим знал, что в данной ситуации обязан наблюдать, не шелохнувшись в своем укрытии. Он был единственным, кто сумел добраться сюда, преодолев бездну световых лет. Он должен вырваться отсюда живым, вменяемым, чтобы рассказать о судьбе «Альфы», о непонятной машине, внутри которой оказался заключен биологический мозг, о…
Механизм выпустил из своего чрева какое-то дополнительное устройство. Двое других подползли ближе и начали видоизменяться. В сегментах их панцирей открылись узкие щели, оттуда вывалились какие-то трубки… Вадим видел все так отчетливо, будто стоял в метре от центра событий.
Он рывком подтянул к себе автомат.
Два механизма встали справа и слева от распростертого на песке человека, и теперь выпроставшиеся из них трубки висели, покачиваясь, над самой головой жертвы. Третий механизм подступил ближе, два его передних манипулятора перевернули нагое старческое тело… и Вадим увидел, что женщина жива и находится в сознании. Ее глаза, полные смертельного ужаса, следили за тем, как механическая клешня схватила гофрированный шланг и поднесла его к перекошенному рту… Несчастная попытатась плотнее сжать губы, но вторая клешня с точностью опытного хирурга надавила на болевые точки лицевых мышц, заставила рот открыться в крике, и…