Туманы янтарного берега

Когда мужчина в очередной раз занёс руку со своим орудием над животным, Феликс смог увидеть, что то, что казалось ему прежде длинным, обтягивающим рукавом, на самом деле было сплошной татуировкой на руках мужчины. Единый, слитый в одну композицию узор состоял из различных черепов, пауков, демонов, свастик различной модификации.

С каждой секундой Феликс лишь утверждался в своём предположении, что с этим человекам диалог невозможен. Однако, руке с дубиной уже не суждено было опуститься в очередном ударе. Лиза произнесла какое-то слово, либо из-за страха, либо в силу растерянности, сказано оно было едва слышно. Но обезумевший от злости мужчина замер и сделав пол оборота, посмотрел на Лизу. В этот момент, пользуясь возможностью, девочка на полу прильнула к телу практически испустившего дух животного. У ребёнка сорвался голос, и теперь она беззвучно рыдала.

Женщина-экстрасенс тоже замолкла, уставившись на Лизу. Наконец, мужчина с занесённой дубиной сплюнул на пол перед собой и спросил:

– Ты ещё что за стерлядь?

– Опусти палку. – проговорила в ответ Лиза, теперь её голос звучал заметно громче, но в нём не было никакой повелительной интонации.

– Тебя кто сюда впустил, соплячка? – хриплым голосом проговорила женщина-экстрасенс – Здесь только артисты могут находиться. Хочешь, чтобы тебя вышвырнули?

Однако Лиза не обращала никакого внимания на женщину, она смотрела на мужчину, который продолжал удерживать своё орудие. Феликс понимал, что этот психопат, если бы принял соответствующее решение, смог бы прямо сейчас опустить дубину на голову девушке, и скорее всего одного единственного удара хватило бы, чтобы убить Лизу.

– Опусти. – повторила Лиза, тем же голосом, той же интонацией.

Феликс не поверил своим глазам, когда в следующий же миг рука мужчины опала и повисла плетью вдоль его туловища. Его ладонь раскрылась и палка выпала сама собой. Мужчина недоумевающе поглядел на свою ладонь, словно та перестала быть частью его собственного тела.

Мужчина перевёл взгляд на Лизу, одновременно он словно восстановил контроль над ладонью и несколько раз сильно сжал и расслабил пальцы. Ему определённо хотелось что-то сказать Лизе, но в своём скудном словарном запасе он не находил нужных слов. В таких ситуациях, насколько об этом можно было судить со стороны, этот человек прибегал к более доступным и менее «интеллектуально-затратным» действиям.

У Феликса не было никаких сомнений, мужчина был готов вот-вот ударить Лизу, действуя голыми руками. Когда мужчина уже успел схватить левой рукой Лизу за плечо, ширина его ладони позволила ему легко охватить плечо девушки целиком, Феликс ринулся на безумца призрев инстинкты самосохранения. Используя силу разбега и свои собственные силы, мужчина уподобляясь тарану, влетел ногой в большущий живот садиста. Это заставило того выпустить Лизу из своей хватки и отойти на два шага назад, не более того. Феликс попытался загородить девушку, встав между ней и здоровяком, приняв защитную стойку, ну или то, как он себе это представлял. Однако, садист не на шутку взъярился. Он издал крик, который имел мало общего с человеческим. Затем он схватил Феликса за его выставленные перед собой, сжатые в кулаки руки. Интуиция подсказала Феликсу, что должно было произойти в следующий момент. Здоровяк намеривался воспользоваться своей головой, чтобы расколотить лицо Феликсу. Мужчина успел наклонить голову вперёд, чтобы спасти от перелома нос. Но первый же удар дубовой, лысой головой оказался настолько сильным, что буквально оглушил его. Когда прилетел второй удар, Феликс почувствовал, как земля стала выходить у него из-под ног. Третий удар, такая мысль проносилась в уме у Феликса, должен был «выключить свет», однако вопросом оставалось то, выключился бы свет навсегда или на определённое время. Однако третьего удара так и не последовало. Феликс ощутил, как ослабла хватка рук здоровяка, и в следующий момент оба мужчины повалились на землю. Феликс осел, ища руками опору, а здоровяк упал навзничь.

Сквозь пелену забвения, Феликс мог слышать лишь отголоски нарастающего шума. Это был возобновившийся хриплый крик женщины-экстрасенса и усилившийся плач девочки, лежащей поверх трупа своего животного. Феликс отметил, что собаке наконец таки удалось сбежать из царящего безумия и прекратить собственные страдания, эта нелепая на первый взгляд мысль подарила ему какое-то облегчение. Он перебирал руками и ногами, не в силах подняться. Наконец ему удалось нащупать спиной стенку шатра и навалиться на неё. Теперь, сквозь помрачение и головокружение, он видел, как в помещение вбежали люди, судя по их униформе, это были сотрудники службы безопасности парка.

Двое из них склонились над лежащим здоровяком. Тот, тем временем, перебирал руками, как будто пытаясь что-то нащупать на своей груди, его огромная грудная клетка понималась и опускалась с большой частотой.

Один сотрудник оказался рядом с Лизой, ещё один пытался успокоить орущую женщину-экстрасенса, которая изо всех сил вопила, будто бы Лиза убила её мужа.

Последним, что увидел Феликс до того, как потерял сознание, было то, как двое сотрудников начали оказывать помощь здоровяку. Один их мужчин в форме крикнул:

«– У этого похоже сердечный приступ, зовите медиков! Быстрее!»

Затем, наиболее умелые сотрудники отвели в стороны линии подтяжек здоровяка и не церемонясь, разорвали на нём его засаленную футболку. Оказалось, что татуировки не ограничивались одними только руками. Всё туловище здоровяка было покрыто месивом из татуировок и наколок. Огромный, татуированный живот теперь напоминал воздымающуюся и опускающеюся гору, с вулканическим кратером в виде пупка. На самой груди мужчины, помимо прочих татуировок, была такая, которая изображала три, расположенные один за другим, профиля. Это были выполненные абсолютно неумелым, в художественном отношении, мастером профили трёх знаковых фигур в истории России, сформировавших современную страну и её общество – Ленин, Сталин и Путин, причём первый и последний имели до боли похожие друг на друга черты, в то время как профиль Сталина, из-за странно-изображённых усов, подозрительно походил на своего главного исторического антипода.

Сотрудники преступали к непрямому массажу сердца, к процедуре, в отношении которой они располагали только некоторой теоретической информацией. Поэтому самый бойкий сотрудник возложил сложенные вместе ладони как раз на один из профилей «вождей» и в следующий миг была сделана первая компрессия, сопровождаемая характерным звуком переламываемых рёбер.

В этот самый момент Феликс потерял сознание.

Приходя в себя, мужчина обнаружил ,что он очень хорошо помнил о событиях, предшествовавших его потери сознания. Он находился в неудобной постели, которая ужасно скрипела при малейшем движении. Осмотревшись, он понял, что находился в бюджетном лечебном учреждении, скорее всего в приёмном покое. У него болела голова и сохранялось лёгкое головокружение, подоспевший дежурный врач объяснил Феликсу, что с ним всё в порядке, просто сотрясение, но не было никаких серьёзных травм. Затем, к мужчине подоспел сотрудник полиции. С его появлением Феликс тут же понял, что его опасения подтверждались, случившееся в шатре в парке грозило вылиться на него и Лизу проблемами правового характера. Однако, после непродолжительной беседы с сотрудником полиции, который намеривался взять у Феликса объяснительную относительно произошедшего, стало ясно, что опасения были преждевременными.

Мужчина, котный причинил Феликсу сотрясение, уже был неоднократно судим за причинение тяжких телесных повреждений. Для следователей не стало неожиданностью, что он вновь попал в подобную историю.

«– Ну, это был его, так сказать, финальный аккорд» – заявил полицейский прапорщик.

Поймав недоумевающий взгляд Феликса, полицейский поспешил пояснить, что мужчина-садист скончался ещё до прибытия скорой помощи. Вскрытие только предстояло, но врачи единогласно сошлись на остром инфаркте миокарда. Что, конечно же, было странным, ведь все медицинские освидетельствования, что его заставляли проходить пока он работал с труппой артистов, не выявляли у него никаких проблем с сердцем.

«– Но это впоследствии всё прояснится. У нас теперь работа с его дурной бабой» – говорил не в меру болтливый, очевидно испытывающий дефицит в общении, прапорщик – «Она алкоголичка, тоже работает в труппе. Она теперь утверждает, что ваша девушка убила этого её сожителя»

Феликс обомлел не от беспочвенного обвинения, а от того, что незнакомый человек вдруг назвал Лизу его девушкой. Такая, незаметная, на первый взгляд, вещь, возымела на мужчину самый позитивный эффект.

Полицейский посоветовал не о чём не волноваться, сказав, что со всех участников происшествия объяснения были уже получены, и теперь для Феликса и «его девушки» эта история вроде как заканчивалась.

Феликс беспокоился о своей работе, поскольку впереди оставался только один выходной день, а чувствовал он себя из рук вон плохо. Обзванивая своих коллег, он уведомлял их о том, что ещё как минимум два дня он не сможет выйти на работу. Не то, чтобы работа без Феликса останавливалась, просто это было полнейшей неожиданностью, что всем известный карьерист вдруг брал выходные за свой счёт.

Сам Феликс переживал это обстоятельство, должно быть, болезненней, чем своё физическое состояние. Но уже вечером все его личные переживания ушли на второй план, когда на пороге палаты появилась Лиза.