Туманы замка Бро: Том 1. Замки в тумане

Девушка вопросительно посмотрела на сопровождавшего её мужчину и Кейтлин замолкла.

Мужчина пожал плечами.

– Зачем тебе? – спросил он. – Никто не знает, где это. Вот… – ткнул пальцами в другую картину. – Это, по крайней мере, Дувр.

Кейтлин молчала.

Она могла бы сказать, что Эйлен Донан знали в своё время не меньше людей, чем Дувр. Что более пяти фильмов, известных по всему миру, снимались именно там. Но Кейтлин молчала, потому что попросту не хотела ничего говорить. Она любила не тот Эйлен Донан, который показывали в кино, а тот, который увидела сама, плывущий в утренней дымке, растущий из облаков.

– А сколько стоит? – протянула девушка, переключая внимание на Дувр.

– Пятьсот.

– Пятьсот… – мужчина присвистнул, а девушка заискивающе улыбнулась.

Кейтлин вздохнула.

– Можно сбросить до четырёхсот.

Торговаться она тоже не любила. Это было тяжело. Даже одно это слово – пятьсот – давалось с трудом. Как будто она ставила у себя на лбу клеймо. Но Джек просил купить овсянку. И Джек не мог каждый день её кормить.

– А что за краски?

– Эйлен Донан – масло, Дувр – пастель.

Мужчина фыркнул, и Кейтлин поджала губы. Она любила пастель. Но её, почему-то, не любил никто, кроме неё. И она могла бы начать говорить, что пастель существует уже две сотни лет и что… Она не хотела говорить ничего.

– Да ну… Дувр я не хочу, – капризно протянула девчонка.

– Тогда пошли, – мужчина дёрнул её за руку.

– Могу…

«Могу нарисовать портрет», – хотела было сказать Кейтлин, но замолкла на полуслове, когда взгляд её случайно упал на тёмный проулок, где, приклеившись к стене, едва виднелся знакомый силуэт.

«Знакомый?» Кейтлин не знала, откуда он мог быть ей знаком. Девчонка и её спутник спрашивали что-то ещё, но Кейтлин не слышала. Она поднялась с раскладного стула и молча прошла мимо – силуэт не двигался какое-то время, пока Кейтлин не приблизилась, а затем отклеился от стены и стремительно двинулся прочь.

– Подожди! – крикнула Кейтлин ему вслед. – Стой!

Незнакомец и не думал останавливаться.

– Да стой же! Кто ты такой?!

Незнакомец бросился прочь бегом, и Кейтлин тоже перешла на бег. Дома мелькали по обе стороны, но Кейтлин ничего не видела, она неслась вперёд, и холодный утренний воздух хлестал её по щекам, пока наконец, решившись, Кейтлин не перешла в бросок. Она почти повисла у мужчины на плечах, оба покачнулись, и только в последнее мгновение незнакомец приник к стене, чтобы не рухнуть на землю. Кейтлин коротко вскрикнула – тяжелое тело придавило ей запястье, вывернуло вбок.

– Что? – услышала она тут же, и от бархатистого голоса по спине побежали мурашки.

Сильные пальцы перехватили руку и подняли вверх, поднесли к глазам.

– Кто ты такой? – от боли голос Кейтлин звучал обиженно, хотя обиды не было – она просто хотела получить ответ.

– Больно? – незнакомец надавил куда-то под кость, и Кейтлин с трудом сдержала тихое «Ой».

– Всё хорошо! Кто ты такой?! – она вырвала руку и попыталась перехватить незнакомца за его собственное запястье, так чтобы можно было прижать к стене спиной и не дать сбежать. Они были почти одного роста и одинаково узкими в плечах, но всё же незнакомец казался немножко старше – и крупней.

Теперь Кейтлин была уверена, что уже видела его лицо – три дня назад, когда ездила в Дувр.

– Это же ты! – выдохнула она.

Незнакомец легко высвободил руку – Кейтлин почти не сомневалась, что удержала бы его, если бы не запястье, которое тут же отозвалось болью.

Мужчина выскользнул в сторону, легко освободился из-под веса её тела, и двинулся прочь. А Кейтлин так и осталась стоять. Ей овладело странное оцепенение. Чувство обречённости – как будто всё, что происходило с ней сейчас, уже случилось давным-давно.

Глава 3

– Не забываем про воздушную перспективу.

Кейтлин равнодушно смотрела на то, как Дэвид Рейзон ходит от мольберта к мольберту и поправляет ошибки учеников.

Она хотела попасть на этот мастер-класс давно. Действительно хотела и, может, за этим даже приехала в Лондон – но теперь, когда видела работу кумира вот так вблизи, ей становилось всё равно.

Дэвид Рейзон был ремесленником. Каждое движение его руки над холстом – своим или чужим – развеивало магию воздуха, магию воды и солнечного света. Картина для него была лишь набором красок, который он привык продавать. И он учил рисовать на продажу ещё два десятка учеников.

Он легко выправлял ошибки, их Рейзон видел действительно профессионально – впрочем, в отсутствии профессионализма Кейтлин и не смогла бы его упрекнуть.

Дэвид остановился около неё, внимательно разглядывая холст.

– Хорошо. Довольно хорошо.

– Спасибо, – Кейтлин не прекращала рисовать.

Дэвид Рейзон был маринист. И хотя Кейтлин море интересовало лишь как часть её собственного мира, оно всё-таки входило в этот мир, а потому Рейзон знал об этом мире немножко больше её самой.

– Почему ты не размываешь края?

Кейтлин отвлеклась от картины и на секунду посмотрела на него.

– Воздушная перспектива. Твой замок – он как будто вырастает из воздуха, выпадает из плоскости. Но так не может быть.

Кейтлин снова посмотрела на холст и замерла в полуулыбке. Она видела, о чём говорит Рейзон, очень хорошо. Края дальних предметов всегда менее чёткие, чем те, что находятся ближе. Особенно это заметно, когда смотришь на морскую даль или утреннюю дымку, застилающую горизонт. Её Даннотар нарушал законы перспективы. Дымка затягивала подножие утёса, на котором теперь стояли руины последней башни, а сам замок был необычайно чётким. Впрочем, Даннотар, который рисовала Кейтлин, вообще мало походил на тот, что увидел бы случайный турист, которого забыли предупредить, что от замка почти ничего не осталось.

– Но он такой.

– У тебя есть фото?

Кейтлин покачала головой.

– Я просто помню, что он такой.

Рейзен вздохнул и, выпрямившись, громко произнёс.

– Внимание. Вот ещё одна типичная ошибка – рисование по памяти. Память часто обманывает. Нам кажется, что мы помним предмет, объект. Но на деле это не так. Вряд ли кто-то похвастается тем, что запомнил все переливы цвета, игру светотени, что в памяти его всплывает один конкретный момент, а не тысяча видов одного и того же объекта.

Кейтлин закрыла глаза. Она видела Даннотар абсолютно чётко. Волны бились о каменную глыбу утёса, и вереница конников неслась к откидному мосту, а над башнями – не над той, что осталась, а над другими, исчезнувшими давным-давно, трепетал белый флаг с синим крестом.

Кейтлин открыла глаза.

«Интересно, – подумала она, – как объяснить, что я уже не могу посмотреть? Что нет ни фото, ни натуры, с которой я могла бы рисовать. Есть только… Он. Образ в моей голове».

– У тебя яркое воображение, – услышала она голос Рейзена совсем рядом с ухом и вздрогнула. Покраснела, поняв, что какую-то часть мысли, видимо, произнесла вслух. – Но воображением нельзя заменить технику и композицию. Образ может быть у тебя в голове. Но ты не сможешь перенести его на холст, если будешь игнорировать законы, выведенные давным-давно.