Тунеядцы Нового Моста

— Что-то похоже на любовника.

— Да, как будто.

— Одним словом…

— Одним словом, барон де Серак отлично может помочь нам поссорить графа с женой.

— Что же нам из этого?

— Ну, и с протестантской партией вместе с тем.

— Опять теряюсь.

— Ах, какой ты бестолковый! Да ведь барон де Серак — один из главных вождей партии, если не самый главный.

— А! Как же его настоящее имя?

— Это тебя пока не касается.

— Ну, все равно, с меня и без того довольно, моя дорогая. Итак, когда граф поссорится со своей партией…

— Он будет наш.

— Да, но я думал, что ты его любила?

— Это, Жак, опять другое дело.

— А!

— Да, и касается меня одной.

— Как хочешь. Но как же довести до ссоры?

— Очень легко. Через несколько дней граф будет в Париже.

— Ты знаешь, где останавливаются приезжие в городе?

— На Тиктонской улице, в гостинице «Единорог».

— Знаю.

— Впрочем, он там не станет долго сидеть.

— Очень может быть.

— Есть такие места, где бы часто собиралась знать?

— Очень много; «Клинок шпаги», например.

— Ну, так твое дело встретиться с ним и строить все.

— Не беспокойся, милочка, не пройдет десяти минут после того, как мы с ним увидимся, и граф так поссорится с женой, что никогда больше не сойдется, клянусь тебе!

— Как же ты сделаешь?

— Это уж мое дело.

— Ну, хорошо! Даю тебе карт-бланш.

— Sang Dieu, я ею широко воспользуюсь.

— Сколько душе угодно!

— Но ведь каждая война требует капитала. Когда разрыв совершится, кто будет платить?

— Епископ Люсонский.

— Сколько?

— Семь тысяч экю даст в задаток.

— Sang Dieu! Вот почтенный человек! Но чем же я докажу свое право на получение?

— Покажи вот эту половинку венецианского цехина и скажи свое имя.

— И достаточно будет?

— Совершенно.

— Благодарю. Дело теперь в шляпе, будь спокойна; семь тысяч экю, sang Dieu! Этот Ришелье положительно великий человек!

— Ты скоро убедишься в этом на деле.

— Надеюсь.

— А теперь прощай!

— Уже уезжаешь?

— Надо.

— Когда я тебя опять увижу?

— Не знаю, будет зависеть от обстоятельств.

— Ну! Что Бог даст! Поцелуй меня, голубчик, и не забывай, что мы неизменны друг к другу, что бы ни случилось.

— Конечно, братец, прощай!

— Прощай, моя дорогая Диана!

Пять минут спустя Диана де Сент-Ирем ехала, сидя за спиной Магома, обратно в замок Мовер. Было три часа пополудни.

ГЛАВА XI. Капитан Ватан беспрестанно натыкается на неожиданности, одна другой необыкновеннее

Вернемся теперь к капитану Ватану, которого оставили на веревочной лестнице над водой Сены, в совершенной темноте.

Капитан Ватан был из числа решительных, смелых людей, которые находят особенную прелесть во всем неизвестном и неожиданном, потому что вполне самоуверены и чувствуют себя всегда в состоянии все одолеть.

Авантюрист совершенно спокойно спускался по веревочной лестнице, которой в темноте не видно было конца.

Не прошло, однако, идвух минут, как он почувствовал под ногами какую-то твердую точку опоры; это было дно довольно большой лодки.

Когда он выпустил из рук лестницу, Клер-де-Люнь взял его за руку.

— Позвольте, я вас поведу, капитан, — сказал он, — и главное, не бойтесь!

— А? Ты что это говоришь, дуралей? — резко воскликнул капитан. — Не смеяться ли вздумал надо мной?

— Виноват, капитан, обмолвился. Пожалуйте!

—Ладно, да смотри у меня, чтобы больше не обмолвиться!

— Слушаю, капитан. Черт возьми! Вы не изменились, надо вам отдать справедливость, все такой же терпеливый.

Капитан засмеялся.

— Я тебе пошучу! — пригрозил он. — Ну, когда же конец? Где мы теперь?

— Под аркой Нового моста, капитан.

— Ты тут живешь?

— Не совсем тут, вот увидите; поднимитесь по этой лестнице.

— Опять?

— Это последняя.

— Не стоило спускаться, чтобы сейчас же опять подниматься.

— Может быть, капитан, но поднимитесь все-таки.

— Да я тут ни зги не вижу, morbleu!

— Не обращайте на это внимание.

— Ну, ладно, коли нужно! Только черт бы побрал этакую прогулку!

Клер-де-Люнь засмеялся и тихонько свистнул. В ту же минуту на расстоянии футов двенадцати над ними заблестела, как звезда, светлая точка.

— А! Вот теперь вижу, куда идти, — произнес капитан и стал взбираться по лестнице.

Клер-де-Люнь следовал за ним, по-видимому забавляясь колебаниями своего бывшего командира.

В лестнице было всего перекладин десять; взобравшись наверх, капитан, к своему величайшему изумлению, очутился перед отверстием, сделанным в самом своде арки.

— Проходите! — ободрил его Клер-де-Люнь.

— Прошел! — отвечал капитан.

Клер-де-Люнь последовал за ним и нажал какую-то невидимую пружину.

В отверстие без шума вдвинулась каменная масса и герметически закрыла его.

— Ну, вот мы и дома! — довольно сказал Клер-де-Люнь. — Теперь, капитан, позвольте указать вам дорогу.

— Показывай, мой любезный, не церемонься; ты ведь здесь у себя дома. Странное только помещение ты выбрал.

— Надежное, по крайней мере.

— Конечно; но я не понимаю, как ты мог устроить это, не возбудив ничьего внимания?

— Это не я устроил, капитан; это подземелье существовало раньше меня; и я его только дополнил.

Говоря таким образом, авантюристы шли при неясном свете чадившей лампы, достаточно, однако же, освещавшей подземелье, чтобы можно было его рассмотреть.

Оно имело шесть футов вышины и четыре — ширины, образуя множество галерей с выходом в разные стороны, запертых в некоторых местах толстыми железными решетками с зубьями наверху; такие же решетки шли местами и по главному коридору, где проходили авантюристы.