Туннель к центру Земли

— Для этого люди заводят семьи. Чтобы их любили.

— Нет, они платят нам, чтобы их любили мы.

— Старая приятельница, — представилась я медсестре в доме престарелых.

Она кивнула и повела меня по коридору. Поначалу меня ошеломила легкость, с которой я проникла внутрь, но вскоре до меня дошло, что люди поверят всему, чему хотят верить.

Миссис Бимер сидела на кровати, и, увидев ее, я еле удержалась, чтобы не выбежать вон. Она была моей прямой противоположностью: тщедушная, редкие волосы, запавшие глаза. Нас невозможно перепутать! И все же Грета поверила, что я ее бабушка. Растерянность сменилась воодушевлением. Я ощутила прилив гордости.

Она улыбнулась мне. Я улыбнулась в ответ. Медсестра вышла, улыбка миссис Бимер погасла, и она осторожно спросила:

— Простите, вы кто?

— Старая приятельница миссис Бимер, — ляпнула я наугад.

— Понятно.

Я сказала, что Бимеры попросили меня ее навестить.

— Им вас так не хватает, — сказала я.

— Я тоже по ним скучаю, — ответила она. — Мне бы хотелось, чтобы мы виделись чаще.

Я протянула ей фотокарточку Греты.

— Кто это?

Мне стало грустно. Неудивительно, что в этом месте она быстро угасала.

— Грета, ваша внучка.

Она покачала головой.

— Это не моя Грета, — сказала она уверенно, и у меня не хватило духу с ней спорить.

Миссис Бимер подняла с тумбочки фотографию в рамке.

— Вот моя Грета.

Она указала на золотоволосую кроху, у которой не хватало двух передних зубов, стоявшую между супругами Бимер. Но это была не Грета!

У меня закружилась голова. Я отказывалась понимать происходящее.

— Это ваша внучка?

Она кивнула.

— И она навещает вас?

— Раз в месяц. Мой сын и его жена — занятые люди, но раз в месяц они присылают Грету с шофером, и мы прекрасно проводим время. Только мы вдвоем, в этой комнате. Разве не чудесно?

Я кивнула. Идея и впрямь превосходная — внучка напрокат, двойная подмена. Мне стало дурно.

— Вам плохо? — спросила миссис Бимер, но я молчала.

Из головы не шла золотоволосая кроха. По дороге к дому престарелых она старательно вычеркивает из памяти все то немногое, что знает о жизни, семье и любви, и называет бабушкой старую женщину, которую видит первый раз в жизни.

Я никогда не считала свою работу легкой, однако по сравнению с этим мои труды стоили немного.

— Вы слышите? — Миссис Бимер пыталась привлечь мое внимание.

— Простите?

Я осознала, что, кроме меня, в комнате есть кто-то еще, и заторопилась уходить.

— Вы чего-то хотели? Зачем вы приходили?

Только тут я вспомнила о цели своего визита.

— Не могли бы вы напеть колыбельную, которую поете для Греты? — решилась я.

— Конечно. Грета давно не просила меня спеть ее.

Я вытащила магнитофон, и она спела: тихо и нежно, про луну, которую вырезали из старой позеленевшей головки сыра. Не самая красивая колыбельная на свете, но миссис Бимер вкладывала в пение душу. Когда она допела, я выключила магнитофон и вышла из комнаты.

— Скажите им, чтобы приходили почаще! — крикнула она мне вслед.

Я не ответила.

Одна из бабушек напрокат уволилась из компании через месяц работы.

— Я чувствую себя проституткой, — объяснила она.

— Брось, — ответила Марта, — проститутки смотрят на это проще.

Я упорно стучалась, пока не подошел сам хозяин.

— А, это вы, мама! — Мистер Бимер приложил палец ко лбу. — Разве у нас на сегодня что-то запланировано?

— Сегодня я кое с кем познакомилась.

— С кем?

— С вашей матерью.

— Вам не следовало этого делать.

— Объясните, зачем приводить в дом новую бабушку, а для настоящей нанимать новую внучку?

— Поговорим в другой раз, — сказал мистер Бимер раздраженно. — Хотя я не вижу в этом смысла.

— Но это же просто смешно!

— Ничего смешного. — Кажется, он завелся не на шутку. — Мы хотим, чтобы у Греты была бабушка, которая привнесет в ее жизнь что-то новое, даст ей то, чего не в состоянии дать моя мать! И мы можем себе позволить купить для Греты лучшую бабушку на свете.

— Меня.

— Вас, — ничуть не смутился он. — А поскольку я люблю свою мать, я нанял для нее внучку, которая посещает ее раз в месяц, и, судя по отчетам вашей компании и ее собственным письмам, моя мать всем довольна. Грета — застенчивый, скованный ребенок, а эта девочка — само обаяние, ее даже снимали на телевидении. Она лучше всех. Впрочем, как и вы. Я хочу, чтобы у моей семьи было все самое лучшее.

— И вы ни разу ее не проведали?

— Это все усложнит. Родственники — не всегда самый подходящий круг общения. Мы ничего не можем друг другу дать.

— Она ваша мать, — напомнила я.

Мистер Бимер нахмурился.

— Вы — моя мать. Вы, а не она.

Он покачал головой, словно я была докучным ребенком.

— Ненадолго.

— Послушайте… — Он бросил нетерпеливый взгляд на часы. — Пусть вы и лучшая, но не единственная.

— Второй раз у вас этот номер не пройдет.

— Еще как пройдет.

Мы замолчали, сверля друг друга взглядами.

Я уже видела, как он звонит моему агенту, представляла, как его отзыв скажется на моей дальнейшей карьере. Я ни за что не призналась бы, как дорожу своей работой, как страшно, когда в твоих услугах не нуждаются. Не важно, что я думала о Бимерах — мне была необходима их любовь.

— Простите, что вышла из себя, — выдавила я.

— С кем не бывает, — кивнул он и обнял меня. — В любой семье время от времени случаются ссоры.

Я спросила, могу ли навестить Грету, и он впустил меня.

Она лежала в кровати, но при моем появлении вскочила.

Я сказала, что принесла ей подарок, протянула девочке магнитофон и нажала на кнопку. Зазвучала колыбельная, которую пела ее бабушка.

— Это она, она! — захлопала Грета в ладоши на первых тактах. — Это ты поешь? — спросила она, прислушавшись.

Я кивнула.

— Ты можешь включать его, когда захочешь, и вспоминать обо мне.

Мы прослушали колыбельную еще раз, и Грета уснула.

Я спустилась вниз, открыла входную дверь.