Тупик во все стороны

Утром не было никакого дождя.

Блейк бежал как всегда — по асфальтовой чистой дорожке, мимо привычных глазу особнячков.

А у прокурорского дома начал заключительный спринт. Но успел помахать маленьким сыновьям прокурора, которые ответили ему тоненькими веселыми голосами.

Сегодня особенно нужна спортивная форма.

И хладнокровие.

Они ехали по уже очень знакомой дороге. Макс нервничал, хотя «делал вид».

— Значит, без церемоний?

– Без. И держись свободнее, они в наших руках.

Ворота, площадка тускло-красного гравия, и у дверей их уже ожидает Ширак.

Блейк взглянул на часы — ровно одиннадцать.

Они вылезли все втроем, сержант направился с ними.

Поздоровались со слугой, тот сообщил, что все собрались и ожидают их в зале.

Как в первый раз, троица расположилась в креслах, спиной к не зашторенным сейчас окнам. И впечатление от залы в дневном, проникающем через большие окна свете было уже не торжественным, а каким-то золотисто-веселым.

В середине маленькой группы помещался Лео Гринвей, справа от него — Керэлл, а слева — Джойс Хьют, которая сразу издали сделала им пальчиками «хай!».

Поспешивший вперед Ширак стал подносить кресла и ставить их по другую сторону столика, назначенного разделять своих и чужих.

— Третьего кресла не надо, — повелительно произнес Макс, — оставьте его для себя.

Ширак приостановился и удивленно посмотрел за их спины. Сержант, следуя инструкции, закрыл двери и встал перед ними, закинув руки назад. В этой позе, как-то сама собой, привлекала внимание на его боку кобура.

— Садитесь, Ширак, садитесь, — приказал Макс застывшему с креслом слуге и указал рукой: — Вот, рядом с мисс Хьют.

— Но…

— Никаких «но». Вы здесь для меня такой же подозреваемый, как и все прочие.

Судя по тому, как у слуги дернулась бровь, подобное «равенство» не показалось ему приятным.

Остальные не отреагировали на слово «подозреваемые», хотя Лео уж точно знал, что юридически они по-прежнему только «свидетели».

— Если у кого-то из вас есть оружие, предлагаю немедленно сдать, — буднично и почти скороговоркой произнес Макс. — Ни у кого? Тогда начнем.

Блейк заметил, что Ширак никак не может найти удобное положение в кресле.

Прочие, однако, беспокойства не выказывают.

— Начну с простого. — Макс сначала отметил взглядом сидящего в центре Лео, затем перевел его вправо на Джойс Хьют. — В доме стреляют. В таких случаях даже мы, полицейские, принимаем все меры предосторожности, чтобы не оказаться на мушке у вооруженного человека. А вы мисс, извините за выражение, стремглав несетесь. Не боялись получить от преступника пулю?

Джойс ответила не сразу.

Спокойно, откинувшись на спинку кресла, она обдумала вопрос, оценивая его, несомненно, как «ход противника».

— Вы, безусловно, правы, лейтенант, и в следующий раз я не поддамся естественному человеческому импульсу. Буду действовать осмотрительно. Как полицейские.

Хьют вытянула из нагрудного карманчика очки, надела и посмотрела на Макса через их модные овалы с выражением: «ты у меня где сядешь, там и слезешь».

— А я, — Лео Гринвей с недоумением к себе самому развел руками и застыл так… потом, не решив внутреннюю проблему, проговорил вполне невразумительно: — Возможно, и следовало как-то… да, на предмет осторожности.

— У вас большая близорукость? — неожиданно обратился Блейк к Хьют. — Я заметил, очки вы постоянно не носите.

— Приличная, около минус четырех. А не ношу постоянно, потому что мне нравится цельное мировосприятие. Детали, знаете ли, не главное.

Макс с сомнением качнул головой:

— Не скажите, мэм, смотря, какие детали. — Он опять качнул головой: — Вы говорили, что видели пистолет миссис Линч только один раз. В руках у мистера Гринвея?

— М-да, кажется.

— И никогда не брали его в руки?

— Не брала.

— Здесь нет ошибки в вашем мировосприятии? Я вынужден повторить вопрос: вы точно никогда не брали пистолет в руки?

— Абсолютно точно, лейтенант.

— Очень жаль, мэм.

— Почему?

— Потому что миссис Линч была убита именно из этого оружия.

— И что?

— На щечке пистолета отпечаток вашего большого пальца.

— Вы… не говорите чепухи, лейтенант.

— Это не чепуха, мэм. Это дактилоскопическое заключение.

Женщина вздернула брови и несколько секунд в упор смотрела на лейтенанта…

— Перестаньте. Что за глупенькое «фу-фу»?

Ширак подался вперед в своем кресле, а у Лео Гринвея на секунду появилось выражение, о котором говорят, что «отвисла челюсть». Только Керэлл Адамс, заметил Блейк, сохраняет ко всему равнодушие. Или — уверенное в себе спокойствие?

— Насчет «фу-фу», мэм, вы меня обижаете. — Макс сделал вид, что огорченно вздохнул. — Ну, да ладно. Есть еще одно обстоятельство, которое мы можем хоть сегодня объективно задокументировать следственным экспериментом. Выстрел, мэм, из этого пистолета не слишком громок. Это не кольт, и не наган, у которых большие пороховые заряды. В вашей комнате выстрел слышен таким звуком, который можно уловить только напрягая слух. Но! — Макс поднял указательный палец. — Даже мы с мистером Блейком, едва бы поняли, что это выстрел. И! — Палец пошел еще выше. — Совершенно невозможно определить, откуда именно этот ничтожный звук исходит.

Глаза Хьют сощурились и остались видны только большие потемневшие зрачки.

— Дьявол! Я слышала этот выстрел — громкий, отчетливый! Вы плетете гадкие сети, лейтенант! Я больше ничего не произнесу без присутствия адвоката.

Макс мирно и успокаивающе покивал:

— Можно и так. Можно, мэм. Тогда сержант наденет на вас наручники, мы отвезем вас в полицейское управление, в камеру предварительного заключения. — Он посмотрел на женщину вполне доброжелательно, как учитель на непонятливого школьника. — Статус адвоката, мэм, это статус прямого обвинения в преступлении. Мы готовы вам предоставить все вместе. Ордер на ваше задержание, — Макс сунул руку во внутренний карман куртки…

— Секунду, лейтенант, — Лео выставил вперед ладонь, — ты, Джойс, помолчи, пожалуйста. Лейтенант просто выясняет факты. Нам надо сотрудничать.

— Святые слова, мистер Гринвей, благодарю вас за понимание. — Макс трогательно, на восточный манер, сложил на груди руки. — Вы ведь тоже слышали выстрел?

— Я? Да-а…

— Который нельзя было услышать. А вы, мисс Адамс, не слышали?

Не сама улыбка, а какое-то внутреннее к ней побуждение скользнуло по лицу девушки.

— Нет, я не слышала.