Тупиковое звено

— Сама суть твоих действий! — Подполковник потряс перед ее носом тремя сложенными пальцами, словно перед этим собирался перекреститься да передумал. — Ты не имеешь на это никакого права. Это не твоя прерогатива. Попросту говоря, это не твоя головная боль. А моя! Моя! — С этими словами подполковник в сердцах хватил журналом об пол.

— Палыч, выпей валерьянки, — примирительно заметила Даша. — А мне налей вина. И перестань кричать.

Ни слова не говоря, Полетаев ушагал на кухню, там долго чем-то гремел, звенел, затем вернулся с бокалом чего-то красного и бутылкой коньяка. Протянув вино непутевой гостье, он уже почти спокойно произнес:

— Дашенька, я к тебе очень хорошо отношусь, и ты это знаешь.

— Я это знаю. — Она решила по мелочам не спорить.

— Как только тебе понадобилась помощь, я сразу же помог, чем мог.

— Помог. Мерси боку.

— Так за что же ты теперь пытаешься меня подставить?! — Полетаев опять начал терять самообладание.

— Да не подставляю я тебя! — Даша тоже начала злиться. — Просто ты соображаешь в каком-то перпендикулярном режиме. Моему родственнику бетонный блок проломил голову отнюдь не по моей воле. Я не принимала в этом никакого участия.

— Так развернулась бы и ехала обратно восвояси!

— Я бы и поехала. Если бы не Витька.

Полетаев вздрогнул всем телом. Он как раз наливал себе коньяк и часть выплеснулась ему на руку и на пол.

— Кто?!

— Витька. Строитель.

— Какой еще в… Какой еще Витька?

Даша смотрела на подполковника с явным осуждением,

— Не знаешь, а кричишь. Когда обнаружилось, что Скуратова зашибло строительным блоком, то все сразу подумали на этого Витьку. Именно он должен был блок привязать. Или закрепить, не знаю. А он пьющий, но теперь вроде как в завязке. Ему ведь тюрьма светила. Жалко человека, — добавила она.

— Подожди, подожди. — Полетаев поставил рюмку на веселенькую (на синем фоне желтые кролики) салфетку. — Ты хочешь сказать, что в доме, где проживал твой родственник, велись строительные работы?

— Об этом и речь. Сам дом очень старинный. Там стояли кариатиды, они…

Полетаев остановил ее коротким жестом:

— Если я правильно понял, твоего родственника придавило блоком, который должен был там находиться?

— А я о чем? Этот блок должен был закрепить Васька… то есть Витька.

— Значит, это могло и не быть убийством?

Даша устало потерла лоб. Этот вопрос мучил ее с того самого момента, как она узнала о смерти Скуратова.

— Естественно, могло и не быть.

— Так чего же ты мне голову морочишь? — С видимым облегчением подполковник скомкал салфетку и долил себе коньяку. — Я с ума схожу, а здесь, оказывается, обыкновенный несчастный случай…

— Несчастный случай? — Даша прищурилась. — Что же он с ним приключился прямо перед моим приездом? Ни днем раньше, ни днем позже?

— Это ты стройуправление спрашивай. Почему они затеяли реставрацию именно в это время.

— Ты сам-то в это веришь?

Полетаев с домостроевской неспешностью пригубил коньяк.

— Это был несчастный случай. Ты поняла? И до тех пор, пока следствие не установит обратное, до этих пор я ничего слышать не хочу.

— А как же Витька? — Даша почувствовала, как изнутри ее обжигает холодим ненависть. — Или его судьба тебя не волнует? Ведь существует шанс, что Константина Георгиевича убили…

— Меня его судьба не волнует. Ни на йоту. Лично я этого Витьку пить не заставлял. И потом, где гарантия, что смерть твоего дяди…

— Брата.

— Не суть важно. Где гарантия, что его смерть и в самом деле не результат очередной пьянки этого Васьки.

— Витьки.

— Все равно. Существуют компетентные органы, они пусть и разбираются.

— Хорошо, а мне-то что делать? — Даша скрестила руки. Она раздумывала, как заставить Полетаева связаться с участковым Сидихиным на предмет бумаг Константина Георгиевича.

— Тебе? — Полетаеву наконец-то удалось выпить и даже закусить какой-то печенюшкой. — Ты можешь пойти на курсы кройки и шитья. Или купить книгу по консервированию. Да мало ли какие увлечения могут быть у женщины в полном расцвете сил.

— Пошел ты знаешь куда… — Даша сняла ногу с ноги и одернула брюки,

Все ясно, подполковник больше ей не помощник.

— Куда? — Подполковник поднял заинтересованные синие глаза.

— Брюкву консервировать. Ладно, дай мне ту информацию, которую ты нашел но первому браку моего деда, и разойдемся, как а море корабли.

— Ага. — Глаза Полетаева из синих превратились почти в черные. — Сейчас, только штаны подтяну и все тебе передам.

Последняя фраза прозвучала так невежливо и даже грубо, что Даша в первую секунду растерялась. Но, почти сразу придя в себя, она переспросила с тяжелым прищуром:

— Так ты отдашь мне справки или нет?

— И не надейся. И вот еще: если я узнаю, что ты занимаешься какой угодно уголовной…

— Детективной.

— …Уголовной деятельностью на территории России, если на тебя поступит хотя бы полжалобы, — он выдержал паузу и сделал страшное лицо, — я собственноручно препровожу тебя в Лефортово. Ты меня поняла?

Подполковник встал, собираясь покинуть комнату.

И тут молодую женщину словно пружиной подбросило. Она вскочила с дивана и снеся по пути какую-то легкую тумбочку, проскочила в дверь, опередив Полетаева на долю секунды. В коридоре она сорвала с вешалки сумку, распахнула дверь и была такова.

Некоторое время подполковник пытался понять, что же произошло. Когда же до него наконец дошло, от злости он готов был растоптать ту самую опрокинутую тумбочку.

— Ну попадись ты мне, — бессильно прошептал он и принялся собирать разбросанные веши.

2

Выбежав на свежий воздух, Даша принялась кружить узкими московскими переулочками. Смерть Скуратова и ссора с Полетаевым впервые заставили задуматься о правильности принятого решения. Может мать права, и ей в самом деле не стоило браться за это дело? Что оно принесет ей, кроме неприятностей? Деньги? Успокоение старушке, одной ногой стоящей в могиле? Да и существует ли он, этот самый покой…

Становилось прохладнее. Ноги сами привели ее к центральному телеграфу. Отыскав среди десятка сотрудниц девушку с самой безотказной внешностью, Даша упросила ее связаться со справочной в Риге и сделать запрос на Илзе Раймондовну Сауш. Ей позарез был необходим телефон бывшей жены Скуратова, и чем быстрее она с ней переговорит, тем лучше.